В доме Шиллинга
Шрифт:
Дале выступали изъ зелени каменные профили и пластически поднятыя руки; они появлялись тамъ и сямъ по склонамъ возвышенности и выглядывали изъ темныхъ кустарниковъ на ея вершин, гд постепенно начинали выступать одна за другой отдльныя ослпительной близны мраморныя колонны, которыя освщенныя солнцемъ казались струнами исполинской арфы, висвшей надъ темной зеленью лса. Это былъ перестиль маленькаго замка, напоминавшаго донн Мерседесъ, по ея словамъ, ея сгорвшій родной домъ въ южномъ отечеств.
Тамъ, по ту сторону океана мраморное великолпіе лежало въ закоптлыхъ отъ дыма обломкахъ среди высокихъ кустарниковъ и сти ліанъ, спускавшихся съ ближайшихъ деревьевъ и охватывавшихъ жадными объятіями произведеніе рукъ человческихъ. Здсь также протягивались
Прежде вилла была цлью прогулокъ благодаря ея сказочной красот и прохладному парку, такъ какъ едва ли могли кого нибудь привлечь старый болзненный князь, изрдка появлявшійся на террас и разодтые лакеи, болтавшіе у подъзда…
Но съ тхъ поръ, как «американка» сдлалась владтельницей этого замка, многіе по цлымъ часамъ бродили по дорожкамъ парка, чтобы посмотрть на прекрасную женщину, медленно прохаживавшуюся между лавровыми деревьями и розами или спускавшуюся съ террасы, чтобы вскочить на лошадь и стрлой умчаться въ паркъ.
Прошло почти три года, съ тхъ поръ какъ донна Мерседесъ купила эту виллу, а прелесть ея своеобразной красоты и молва о ея баснословномъ богатств были предметомъ всеобщаго удивленія, усиливавшагося еще тмъ, что она жила въ полномъ уединеніи, но видимо счастливая и довольная, съ двумя прелестными дтьми своего брата и маіоршей Люціанъ.
Маіорша сдержала свое слово, не оставаясь въ монастырскомъ помсть ни одной минуты боле того, чего требовалъ долгъ. Она была единственной наслдницей всего состоянія Вольфрамовъ, такъ какъ посл ея брата не нашлось никакого завщанія… Нсколько мсяцевъ спустя посл печальныхъ событій она продала монастырское помстье. Съ крпко сжатыми губами, не глядя по сторонамъ и не оборачиваясь назадъ, прошла она послдній разъ по переднему двору и захлопнула калитку, выходившую на улицу, гд донна Мерседесъ и дти ждали ее въ экипаж, чтобы увезти навсегда на «виллу Вальмазеда».
Послдній разъ раздался скрипъ калитки, сопровождавшій каждый важный шагъ и каждое событіе ея жизни: ея выходъ къ конфирмаціи, къ внцу, ея возвращеніе въ родительскій домъ, бгство отверженнаго сына, послдній выходъ ея «несчастнаго брата». Невыразимо тяжело жилось ей въ монастырскомъ помсть, гд она пережила жестокое возмездіе за свои ошибки и проступки, и всетаки слезы дрожали у ней на глазахъ, когда она покидала его, такъ какъ она знала, что настало и его время, что новый владлецъ намревался уничтожить монашеское зданіе, не оставивъ камня на камн.
Ей самой казалось невозможнымъ, что она можетъ жить при совершенно измнившихся обстоятельствахъ; но черезъ нсколько мсяцевъ донна Мерседесъ съ радостью замтила, что взоръ ея прояснился, рзкій суровый голосъ сталъ мягче, и въ глазахъ ея сверкало удовольствіе, когда прекрасные внучата, играя съ Пиратомъ, бгали вокругъ нея и смотрли на бабушку, какъ на высшую инстанцію во всхъ длахъ, и ея объятія считали спасительной гаванью отъ всхъ опасностей и мнимыхъ несправедливостей. Она снова взялась за работу, которая всегда ей такъ помогала въ гор, и, несмотря на протесты и просьбы донны Мерседесъ отдохнуть посл тяжелой и трудовой жизни, она взяла въ свои руки хозяйство, управленіе всмъ домомъ и прислугой молодой женщины. Все охотно и почтительно склонились подъ скипетромъ сильной матроны, дйствовавшей строго, но для общаго успха и благополучія. И то, что она прежде отвергала въ своемъ высокомріи и самомнніи, — любовь другихъ, она принимала теперь съ наслажденіемъ,
Донна Мерседесъ относилась къ ней съ нжностью дочери, а тотъ, который теперь скитался по свту, который еще ребенкомъ игралъ на ея глазахъ въ цвтник шиллингова дома вмст съ ея мальчикомъ и былъ ему врнымъ другомъ даже посл его смерти, онъ сдлался близокъ ея сердцу, какъ братъ того, кто лежалъ въ земл по ту сторону океана.
Баронъ Шиллингъ почти два года прожилъ въ Скандинавіи. Онъ, казалось, не хотлъ дышать нмецкимъ воздухомъ, пока не освободится совершенно отъ цпи, сковавшей двухъ молодыхъ людей въ несчастномъ супружеств. Сколько злобы и жажды мести скопились въ душ баронессы, обнаружилось при непріятныхъ переговорахъ. Лишивъ его всхъ средствъ, она главнымъ образомъ старалась отнять у него и домъ Шиллинга, причемъ ей сильно помогали съ разныхъ сторонъ, такъ какъ желательно было возвратить церкви бывшую монастырскую собственность, «похищенную» Шиллингами. Но это не удалось. Засвидтельствованные уплаты, вносимыя барономъ Шиллингъ въ теченiе нсколькихъ лтъ для погашенія штейнбрюковскаго долга на родительскомъ дом, не могли быть оспариваемы и служили камнемъ преткновенія, о который разбивались вс монашескія стремленія.
И, наконецъ, посл долгой и ожесточенной борьбы наступилъ часъ, когда онъ могъ сказать себ, что онъ свободенъ. «Душа, нкогда увлеченная искусными увщаніями и корыстолюбіемъ и уклонившаяся отъ святаго призванія, съ раскаяніемъ покинула грховный свтъ и вернулась въ мирную обитель», гласило послднее письмо. Вмст съ баронессой постриглась и фрейлейнъ фонъ Ридтъ, исполнивъ свою великую задачу: вернуть въ лоно церкви заблудшуюся и похищенную «овцу» со всми ея мірскими благами… Ей, строгой, неумолимой, фанатически преданной религіи, въ недалекомъ будущемъ, какъ увряли вс единогласно, предстояло мсто игуменьи.
Баронъ Шиллингь тотчасъ-же посл отъзда вступилъ въ переписку съ маіоршей, чтобы въ своихъ далекихъ странствованіяхъ имть руководящую нить въ своихъ дйствіяхъ, какъ онъ писалъ ей. Сначала старая женщина аккуратно извщала его обо всемъ, но мало по малу то неотложные хозяйственныя дла, то болзни дтей, прерывали на нсколько дней переписку, и тогда донна Мерседесъ оказывалась вынужденной давать страстно ожидаемыя извстія… Странно, что маіорша, казалось, не замчала происходившей мало по малу перемны. Сначала каждое письмо изъ Швеціи или Норвегіи аккуратно давалось ей для прочтенія, потомъ донна Мерседесъ взяла привычку загибая цлыя страницы давать «бабушк» для прочтенія только т мста, которыя касались семейныхъ длъ, и, наконецъ, ей совсмъ не показывались письма, a донна Мерседесъ безпрестанно мняясь въ лиц, нетвердымъ голосомъ и заикаясь, разсказывала то, что бабушк слдовало знать.
Между тмъ баронъ Шиллингъ пожалъ новые лавры, какъ художникъ. Картина едва не погибшая жертвой женской мести, надлала много шуму и была куплена, какъ говорятъ, нью-йоркскимъ набобомъ за баснословную цну… Посл усердныхъ занятій, писалъ баронъ, онъ ршился, наконецъ, вернуться на родину. Но какъ разъ въ это время вспыхнула франко-прусская война [43] . Нсколько недль не было извстій изъ Скандинавіи, и наконецъ письмо изъ Франціи извстило, что «германскій духъ» заставилъ возвращавшагося домой отправиться на непріятельскую почву, и онъ не допустилъ бы его наслаждаться счастьемъ на родин, пока продолжается война.
43
Франко-прусская война 1870–1871 — военный конфликт между империей Наполеона III и германскими государствами во главе с добивавшейся европейской гегемонии Пруссией. Война, спровоцированная прусским канцлером О. Бисмарком и формально начатая Наполеоном III, закончилась поражением и крахом Франции, в результате чего Пруссия сумела преобразовать Северогерманский союз в единую Германскую империю.