В движении вечном
Шрифт:
Знает, знает это Логацкий, а все равно иногда не выдерживает. Однажды вот и снова вскричал от души и с надрывом на всю диспетчерскую:
– - Эх, как же мне все это... собачья жизнь!
От этих слов начальник цеха стал в одно мгновение очень серьезными, и, обращаясь к многочисленным присутствующим в кабинете, как-то уж очень торжественно провозгласил:
– - Пусть сейчас встанет тот, у кого в цеху пятьдесят и не собачья жизнь!
Тихо, необычно тихо сразу стало в его кабинете. Цех пятьдесят головной на заводе, сборочный, человек на тысячу работников. Есть здесь и техбюро, есть и контора, можно при желании отыскать и потеплее местечки. Однако
Никто не поднялся.
– - Ну вот! -- выговорил начальник цеха уже как бы и удовлетворенно. -- А ты все жалуешься...
2
Прямая дорога
Сменный начальник Логацкий ненавидит "этот робот" уже потому, что никто из работниц не желает категорически его обслуживать. Можно даже сказать, что как черту ладан он здесь работницам, не успеешь и появиться с утра на участке, как со всех сторон за халат хватают, обрывают тотчас полы:
– - Николай, Николай Семеныч!.. Когда, ну когда? Когда вы нас смените, сколько раз обещали, житья нет, пятый месяц уже.
И так вот каждый раз без конца.
Когда-когда, заладили. Да он и сам бы рад сменить, положим, но это только на первый взгляд вам покажется, что нет тут проблемы, народу на участке хватает. А вот когда поразмыслишь всерьез, основательно... Тех же Мурашко сестер, к примеру, сюда разве посадишь?
– - У нас Мурашки-сестрички как мурашки пашут! -- каламбурят давненько в цеху.
Ударницы обе знатные на объединении. Что пашут, то пашут, тут не убавить: считай, полплана за бригаду на себе столько лет уже тащат. Пикни только им, попробуй, про этот робот, мигом тебе и заяву на стол. Опять же, квартира у каждой, прописка, вольные люди! -- в любом другом месте с руками-ногами работниц таких оторвут, и здесь на заводе, и где хочешь по городу. Днем с огнем потом таких работниц не сыщешь.
Асташонок Оксану, Степанчикову Лену, Матвееву Катю?
Тоже по второму десятку годков девчата в цеху, ветераны заслуженные, можно сказать. Вместе когда-то начинали работать на участке, на с ним с тех пор, да Коля по имени, и на собрании сменном совет и поддержка всегда в неудобных решениях. Это же надо совесть какую иметь, чтобы им, да вот так удружить.
И новых, молоденьких девчонок, что после училища сразу, ведь сюда не посадишь. Совсем еще народ не обстрелянный, а техника новая, сложная. Напортачат чего по неопытности, с беса, как потом расхлебаешься?
По трое девчат здесь в каждую смену работают, потому как напрямик им сказали: нет -- и за ворота тоже дорога прямая. А девчата они приезжие, деревенские родом, живут в общежитии, а, значит, к комнатенке своей да коечке панцирной железобетонно привязаны, намертво. Уволят, куда без прописки, одна лишь прямая дорога, "вертайся" в родное село. Страшно, ох страшно до жути представить в натуре родную живую картинку! Поздняя осень, темный слякотный вечер и ни одной-единственной души за окном старенькой хаты на двадцать километров в округе. Только синеватый телевизорный свет из окон да цепняг до последней костяшки продрогших перебрёх унылый. И Ванька-алкаш, первый парень и один-единственный жених на всю деревню.
А
Как им нравилось поначалу в цеху пятьдесят, в особенности старшей Тамаре. Ведь "Интегратор", научно-производственное объединение предприятие правофланговое, на весь Союз знаменитое, трижды орденоносное. Только спросят, бывало, знакомые, давненько не виделись:
– - Ну и как ты, подружка? Где и как счас?
– - На "Интеграторе".
И тотчас:
– - У-у! -- в ответ уважительное. -- Молодчина, прилично устроилась.
Домой, опять же, вернешься...и куда?
Опять же, одна лишь прямая дорожка в колхоз. Вилы калеными зубцами на плечи в обратку клади и за болотце под горку дояркой на ферму вперед. Там в резиновых ботах, фуфайке сальной, среди коровьих и прочих радостей известно ведь чистота какая, запахи... А "Интегратор" предприятие на весь мир знаменитое, флагман советской электронной промышленности.
Электроника ведь первым делом чистота умопомрачительная, и более всего это по нраву Тамаре. Заходишь в цех утречком: ни пылинки-соринки вокруг, все на месте своем, как положено. По нескольку раз в смену уборка влажная, закон здесь такой, потому как сам техпроцесс этого требует. Так же в порядке закона работники вокруг поголовно в полотняных колпачках, в светлых халатиках, аккуратно выглаженных, чистотой блистающих. Снуют по проходам в цеху точь-в-точь как врачи в городской поликлинике: мечтала, мечтала Тамара когда-то о медицинском, и поступать разок пробовала, но ведь конкурсы там какие! -- глянь только, за голову схватишься.
И не жалела крепко, что срезалась. Прежде, "до этого робота".
Одно слово сказать -- прелесть была, а не работка! Тепло, светло кругом, чистенько и тишина вокруг, только КИП-ы, приборы контрольно-измерительные басисто-утробно урчат, словно от житья-бытья такого славного тоже в охотку балдеют. И задание сменное было совсем не в напряг ранее. Пластмассовый блочок в часовой корпус плотно вставишь, крошечные винтики специальной отверткой основательно вкрутишь, на контрольный участок в кассетах снесешь ? вот и вся она, в принципе, та работка на ручном сборочном конвейере.
И сделаешь как положено, и подружек еще обежишь, поприветствуешь каждую, за жизнь поболтаешь. И собственный радиоузел, между прочим, на головном предприятии имеется, с самого утра запускают ребята в цех музычку, самое свежее всегда, самое хитовое. Эх, хороша, хороша была жизнь да под музычку!
А кто виноват? Кто виноват, что так вышло?
Сама и сама, прежде всего. Говорила же мать, и отец говорил:
– - Не заедайся, Тамара, с начальством! Знай, помни себя, свое место.
Так нет, непременно на собственной тоненькой шкурке нам хорошенько прочувствовать нужно, о чем люди пожившие с самого детства твердят. Дернул черт под руку, вякнула разик-другой на собрании сменном "не по Семенычу" -- вот и сиди теперь на от гудка до гудка без просвета, парься-мытарься.
Это ведь только в начале им так говорили: он и сам будет гладко крутить, а вы единственно детали в спецкассеты аккуратно закладывайте, да на поток, как положено, ставьте. Говорили, и вся-то работка, еще и на ручной позавидуют, и зарплату сулили ого, какую... Да только наяву оно точь, как в старенькой присказке сделалось: "Кось, кось, лошадушка, косенька..." -- пока в воз мужик с улыбочкой, ласково, а как запряг с головой в хомутину, так сразу: "Н-но, поехали!" -- да вожжой, хворостиной в ошпару! И тащи-ка, скотинка, сей воз да по полной программе.