В год огненной векши
Шрифт:
Лицо его в этот момент было так живо, выражало такую решимость, что девушка окончательно проснулась, и желание покинуть эту комнату, сделать, как в детстве, что-то запретное победило в ней страх. Не раздумывая больше, она быстро связала волосы в узел, шагнула к окну и протянула мужу руки. Он легко, словно перышко, снял ее с подоконника и поставил на землю.
Быстрым шагом Всеволод направился к конюшне, Забава еле поспевала за ним. Переполошив коней, князь вошел в денник, где стоял его вороной. Тот, увидев хозяина, тихо заржал. Быстро оседлав коня, князь
– Крепче держись! – крикнул только, выезжая со двора.
Сколько раз ездила она так с отцом и братьями – не сосчитать, а теперь забыла, что не порты на ней, не сарафан широкий, а длинная прямая рубашка, задравшаяся выше колен. Подъехали к воротам, и князь велел сонному, перепуганному стражнику открыть, только сейчас задумавшись о том, как одета жена, и разворачивая коня так, чтоб заслонить ее собой.
По степи они понеслись галопом. Ветер свистел в ушах, трепал волосы, выбивал слезы, и Забава спряталась за широкой спиной Всеволода, закрыла глаза. Сердце стучало в висках то ли от страха, то ли от восторга. Всем телом прижимаясь к мужу, чувствовала она, как перекатываются сильные мышцы под одеждой, как послушен конь еле уловимым движеньям седока.
Выехав далеко в степь, Всеволод остановил коня, спрыгнул сам и снял Забаву. Тяжело дыша, пошел вперед, бросив уздечку.
«Зачем взял! – ругал он себя мысленно, до сих пор чувствуя спиной прикосновение девичьей груди. – Разве можно с такой-то верхом! Сниться теперь будет».
Забава шла сзади опьяненная скачкой и красотой летней ночи. На ее лесной стороне, и впрямь, такого не увидишь.
Они взошли на пригорок и оказались будто под куполом из звезд. Любуясь звездным небом, Забава подошла к Всеволоду и встала чуть поодаль. Он обернулся к ней и сказал:
– Слушай!
Княгиня прислушалась. Ночь здесь была полна звуков. В траве стрекотали кузнечики, шуршали ящерицы, шумела крыльями крупная ночная птица.
Вдруг издалека донесся знакомый уже протяжный звук. У Забавы душа ушла в пятки.
– Воет, - только смогла она вымолвить.
– Он не один, - перебил ее князь.
Забава снова прислушалась и различила еще более далекий и чистый звук.
– Двое их, - удивленно сказал Всеволод.
– Поздно ведь для волчьих свадеб… - возразила княжна растерянно.
– Смотри!
Князь взял ее за плечи и развернул, указывая вдаль. Там, в свете луны, метались две тени, то пропадая совсем, то вновь появляясь. Волк и волчица.
– Может, не он это… - размышляла вслух Забава, наблюдая, как играют волки.
– Он, - усмехнулся князь. – Я его из тысячи узнаю. Он будто душу мою зовет…
Он стоял, вглядываясь в даль, а Забава смотрела на него. Впервые другими глазами. Потому что и сам он был сейчас другим, таким, что она отчетливо представила темноволосого юношу с голубыми глазами, что вел ее за руку на капище.
Волки еще немного помаячили на горизонте и пропали. На востоке начинало светлеть.
Назад ехали медленно и молча. Всеволод не хотел гнать коня: ночь была хороша.
Прислонившись сзади к мужу, Забава тихо дремала под мерный шаг лошади. От Всеволода пахло дымом и можжевельником. Его темные жесткие волосы щекотали лицо. В полудреме, не понимая, как движение ее похоже на ласку, она потерлась щекой о спину мужчины.
Всеволод так резко дернул повод, что конь шарахнулся и Забава еле усидела. Обернувшись, князь удивленно посмотрел в поблескивающие в лунном свете заспанные глаза девушки.
«Девчонка!
– подумалось князю, - Не ведает сама, что делает».
Приехали в город еще затемно. Ссадив полусонную Забаву, князь наспех расседлал коня и хотел на руках отнести жену в спальню. Но она, не дожидаясь, уже вышла из конюшни.
В покоях почти никто их не заметил: старый слуга выглянул, было, на шум, но, увидев князя, тут же скрылся за дверью. Не зажигая света, чуть не на ощупь, прошли в опочивальню и, не говоря друг другу ни слова, улеглись в постель.
Глава 14
Яркий утренний свет бил в глаза, и, сонно щурясь, Забава разомкнула веки. На дворе было раннее утро. Дом постепенно наполнялся разнообразными звуками. Оглядевшись, девушка увидела подле себя спящего Всеволода. Он лежал на животе и, обнимая подушку, чуть улыбался. Руки князь положил под голову, но следы от ожогов Забаве были видны, как видны были на его обнаженной спине и предплечье старые, зажившие уже шрамы.
«Неужели пожалел меня этот суровый сильный мужчина?» – удивлялась Забава про себя, вспоминая события минувшей ночи.
Князь вдруг приоткрыл глаза и посмотрел на нее. Потом, зарывшись лицом в подушку, повернулся спиной, сел на кровати и начал одеваться.
– Придут скоро, - хрипло бросил ей.
И вдруг резко повернулся, посмотрел так, будто вспомнил что-то важное. Тревожно взглянув на дверь (не идет ли кто), закатал рукав рубашки почти до локтя. Не обращая внимания на Забаву, сдернул с кровати одеяло и, вынув длинный нож из чехла, полоснул по руке выше запястья. Как только первая капля крови упала на простыню, отвел руку и зажал рану. Но второпях, видимо, порезал руку слишком глубоко, и кровь не останавливалась.
Забава не сразу поняла, что он сделал. Но увидел, как потекла по руке кровь, подскочила к Всеволоду и, не прикасаясь, встала рядом.
– Позволь, князь! – сказала, поднося руку.
Всеволод хотел уже сказать что-то резкое, отстранить ее, но вспомнив капище и их обручение, остановился, послушался. Забава не стала прикасаться к нему. Она только поднесла ладонь к ране и сразу почувствовала, как легко потянулась к нему ее сила. Порез затянулся на глазах, и следа не осталось.
Чем-то теплым обдало Всеволода, будто часть души вернули. Вытирая руки рушником, он все поглядывал на Забаву, хотел поблагодарить, но в эту минуту отворилась дверь, и на пороге появилась Раска, а за ней четыре богато одетые взрослые женщины.