В год огненной векши
Шрифт:
– Твоя госпожа простила тебя и зла больше не держит. Коли будешь жить мирно и зла не замышлять - никто тебя не обидит.
Бросив на Забаву предупреждающий взгляд, он ушел, оставив девушек одних.
Луша стояла, сгорбившись и не поднимая глаз, и только после ухода князя решилась взглянуть на Забаву. Но на лице ее не увидела упрека, лишь сочувствие и жалость. Не сдерживая больше рыданий, упала она к ногам княгини.
– Прости меня! – плакала Луша. – Разум помутился, не знала, что делаю. До конца дней своих ножки целовать буду.
Забава, потрясенная видом девушки, старалась
Почти весь оставшийся день они провели вместе. Не обращала внимания Забава на осуждающие взгляды Раски и внимательные – Ратибора. Молодого воина Всеволод, видимо, приставил приглядывать за ней, и он теперь старательно исполнял приказание князя. А старая служанка не скрывала своего недоверия к Луше и старалась это всячески показать Забаве.
– Нашла за кого просить! – возмущалась она громко, чтоб слышал Ратибор. –Отогрей змею, так она не посмотрит, кто ее от смерти спасал.
Всеволод, как освободил Лушу, уехал по делам, взяв с собой нескольких дружинников и Изяслава. Готовились к отъезду: чинили подводы, осматривали и перековывали лошадей, готовили припасы.
Обедовали, так и не дождавшись князя. День прошел в хлопотах, которые отняли все время. Забава училось быть княгиней, хозяйкой в большом доме. Раска ей помогала, подсказывала, иногда с неохотой, а иногда и с явным удовольствием.
Лушу поселили в дальней клети, где жили другие слуги. Забава хотела было устроить ее поближе к себе, да Раска намекнула, что это не понравится князю, и девушка не стала спорить. Служанка была слаба и все время только плакала и умоляла ее простить. Княгине не терпелось поговорить с ней по душам, выспросить все о том, что произошло у них с Изяславом, но рядом постоянно находились либо Раска, либо молоденькая служанка, либо Ратибор; и княгиня решила оставить пока Лушу и отложить разговор.
Мужа Забава не видела до самого вечера. Только когда уж Ярило смирил золотые лучи свои, услышала она во дворе стук копыт и, выглянув, увидела, что подъехали к дому три всадника: Всеволод, Изяслав и один дружинник северомирский.
Бугровский князь первым вошел в гридницу и сел за стол. Забава, как рачительная хозяйка, подала квас, принесла пирогов, каши. Другие всё не шли. Изяслав сидел молча, облокотившись на стол обеими руками, и исподлобья наблюдал за хлопотами невестки.
– Не серчай на меня за прошлое, - сказал он вдруг негромко. – Ты теперича жена брата моего, родные мы. Сможешь ли обиду простить и забыть?
У Забавы при первых словах его душа ушла в пятки. Ожидала разговора с ним и боялась, а теперь, как главное сказано, будто от сердца отлегло.
– И ты прости меня, коли что не так сделала, - тихо ответила Изяславу.
И самой чудно стало, как могла когда-то поцелуев его желать да с Всеволодом сравнивать. Чужой он, непростой, непонятный, стужей веет от взгляда его.
Гнетущая тишина, которая стояла в гриднице, не понравилась Всеволоду. Лишь взглянув на жену и брата, князь сразу понял, что между ними произошел разговор: Изяслав сидел насупленный, а Забава стояла у стола, нервно теребя рушник.
Ужинать сели в молчании.
После, убирая со стола, Забава подумала, что надо бы заглянуть проведать
Утомленная волнениями дня и домашними хлопотами, Забава отправилась в княжеские покои и, без стука открыв дверь, вошла в горницу.
Посреди комнаты лицом к ней стоял Всеволод, он уже снял рубаху, только перчатки чернели на руках. При тусклом пламени свечи Забава невольно задержала взгляд на широкой груди с густой порослью коротких черных волос.
Увидев жену, князь растерялся. Он на минуту забыл, что в опочивальню может войти кто-то так запросто, и потянулся было, чтоб накинуть чистую льняную рубаху, лежащую на кровати. Да передумал. Прямо взглянул в глаза оробевшей Забаве, будто говоря: вот я, гляди, не Изяслав, да уж какой есть, и тебе решать - принимать меня или нет.
Забава стояла в полутьме комнаты, прижав руки к груди, и так притягательна была сейчас для него, так желанна, так измучилось ожиданием сильное здоровое тело, что Всеволод забылся, шагнул нервно к жене, чувствуя лишь непреодолимое желание прикоснуться. Он обнял ее, притянул к себе и приник к губам, страстно целуя.
Сначала Забава испугалась и замерла. Поцелуй этот вовсе не был похож на то целомудренное, легкое касание губ, какое позволял себе Всеволод на пиру. Нежный и одновременно страстный, он жаждал взаимности, требовал ответа.
Забава сама не поняла, как поддалась этому напору, ответила робко, едва уловимо. Но та нежность и обожание, с которым Всеволод прикасался к ней, не могли оставить ее безучастной. И он, почувствовав ее ответ, стал осыпать поцелуями ее лицо и волосы, а руки стянули с головы тяжелый платок, уронив косы.
Волна неведомого доселе возбуждения накрыла Забаву. Щеки ее горели, и, прикрыв глаза, она сама потянулась к мужу, положила руки на его обнаженную, тяжело вздымавшуюся грудь.
Опьяненный давно желанной близостью, Всеволод потерял голову, забыл, что перед ним невинная девушка. Он тесно прижал к себе Забаву, прошелся левой рукой вдоль ее тела и обхватил грудь.
Забава, к которой никогда не прикасался ни один мужчина, от неожиданности отпрянула, оттолкнув от себя Всеволода.
– Забава…- смог лишь хрипло выговорить он и растерянно шагнул к ней.
Но девушка попятилась, будто защищаясь, выставила вперед руки. Встретив ее испуганный взгляд, Всеволод замер. Отчаяние наполнило его душу.
«На что надеялся! – подумал он, - Один только страх в ее глазах, страх и презрение».
И схватив с кровати рубаху, ничего не говоря, выскочил из горницы.
Забава долго сидела на лавке и глядела на тусклый огонь свечи. Она сама не понимала, отчего ей так стыдно и тоскливо. В своей душе она не находила больше страха к мужу. Мужчина, который раньше казался ей таким грозным и чужим, теперь рождал в ней совсем другие чувства. Забава вдруг поймала себя на мысли, что ни с кем не чувствовала себя так надежно и защищенно, как с ним. Она поняла, что страстно желает оказаться в кольце его сильных рук, прижаться к его груди, коснуться черных вьющихся волос. В ней начала просыпаться женщина. И всей своей женской сущностью молодая княгиня поняла, что и для Всеволода она желанна.