В году тринадцать месяцев

Пашнев Эдуард Иванович

— Не нужна мне обезьянка. Мне никакая кукла не нужна.

Мы отошли от прилавков к окну.

— Да ты знаешь, что со мной сделает мама Рита, если я куплю тебе ружье?

— Не нужно мне ружье. И сабля не нужна. Мне ничего не нужно.

Разговаривая со мной, она смотрела себе под ноги, но одним глазом все время косила в ту сторону, где поблескивали сабли, вынутые из ножен, и висели вниз стволами ружья. Я видел, что ей очень хочется иметь мальчишескую игрушку.

— Эх, была не была. Только ты уж меня не выдавай. Скажем: шли по

проспекту и сами не заметили, как у нас в руках оказалось ружье, да?

— И сабля, да? — с надеждой спросила девочка.

Через полчаса обвешанная оружием Аллочка появилась во дворе на Никитинской. Мальчишки окружили ее, послышалась пистонная пальба. Ружье стреляло довольно громко, и баба Валя покачала головой:

— Ну, попадет вам от мамы Риты.

— Ничего не попадет, — оказал я. — Ребенок хочет игрушку. Почему мы должны лишать его удовольствия? Посмотри, каким уважением прониклись к ней мальчишки. Была просто Аллочка, а стала военным человеком.

Я поговорил бы подольше с бабой Валей, но скоро должна была возвратиться с работы мама Рита, и я предпочел исчезнуть до ее появления. Все, что было дальше, я узнал на следующий день.

— Алла, посмотри, кто идет, — крикнула Лариса. Алла обернулась и увидела, что по дорожке идет мама Рита с тяжелой суммой в одной руке и чертежами, свернутыми в трубку, в другой. Она направлялась, как всегда, к лавочке около своего подъезда, чтобы посидеть немного, отдохнуть перед тем, как подниматься на третий этаж. Девочка, гремя саблей и ружьем, побежала навстречу. Они встретились около лавочки.

— Мам, чего несешь? Арбуз несешь? Мое пузо готово для арбуза.

— Алла, кто тебя учит таким словам? — устало спросила мама Рита. — И что это за вооруженный маскарад?

Дочь молча сняла ружье с плеча, зарядила и, зажмурившись, выпалила. Мама так и села на лавочку.

— Господи, — сказала она, — страсти какие. Девочка палит из ружья, как какой-нибудь сторож. Отдай сейчас же тому, у кого взяла. Андрюша, это твои ружье и сабля?

— Нет.

— А чьи же?

— Это мое. Только мое и больше ничейное.

— Разве ты у меня мальчик? Кто купил тебе эти дурацкие игрушки?

— Не скажу.

— Неужели баба Валя купила?

— Нет, не скажу.

— Дядя Эй?

— Я сказала, не скажу и не скажу.

Там, в магазине «Буратино», я брякнул просто так, к слову, «только ты уж не выдавай меня». Я не надеялся, что покупка мною ружья и сабли может остаться тайной. Но Аллочка восприняла мою просьбу всерьез.

— Ну, так кто же сделал тебе этот нелепый подарок? Назови мне, пожалуйста, имя своего благодетеля.

— Не назову. Не скажу. Я ни за что, ни за что не предам дядю Эя.

Она произнесла мое имя нечаянно и замерла, глядя на маму испуганными глазами. Та неожиданно улыбнулась и не стала больше ни о чем спрашивать. Она сделала вид, что ей так и не удалось выведать имя того, кто купил ружье и саблю.

— Ладно, разберемся потом. Помоги мне чертежи донести. Пойдем

есть арбуз.

— Я могу нести сумку с арбузом, — обрадовалась Аллочка.

— Неси, что тебе дают.

Про тайну вооружения больше не было сказано ни слова. Мама Рита не хотела, чтобы дочь выглядела предательницей в своих собственных глазах. Но мне досталось как следует от нее и за ружье и за саблю.

К ружью незаметно привыкли в доме и перестали иронически называть Аллу кавалер-девицей и Жанной ДАрк. Даже Квадрат, с большой подозрительностью относящийся к палке в руках человека, постепенно перестал бояться ружья и научился его без опаски обнюхивать.

В одно из воскресений мы отправились патрулировать в парк, что начинался сразу за Березовой рощей. Аллочка с ружьем, я с саблей, Андрюша взял свой автомат-трещетку. Квадрат был нашей патрульной собакой. Мы выполняли ответственное задание, которое сами для себя придумали, охраняли птиц, следили за тем, чтобы мальчишки не разоряли гнезда и не обижали ежей и лягушек.

Мы увлеклись патрулированием и незаметно забрели в заповедную часть парка. Дикорастущие кустарники и деревья сменили культурные посадки. На кленах, березах, соснах и кедрах стали появляться деревянные таблички с надписями. Территория парка без всякой границы переходила в территорию университетского ботанического сада. Деревья расступились, и мы вышли на поляну цветов.

— Цветы! — обрадовалась Аллочка — Андрюша, цветы! Дядя Эй, цветы. Я тебе сорву два и подарю. Ты их в книжку положи и засуши.

— Подожди, куда ты, зачем? — Я едва успел ее остановить.

— Как зачем? — удивилась Алла. — Память красивая о цветках будет.

— Здесь нельзя ничего рвать. Это ботанический сад университета. Видишь, таблички кругом.

— Цветы рвать запрещается. За нарушение — штраф, десять рублей, — с сожалением прочитал Андрюша.

— А нюхать не запрещается, — сказала девочка.

— Они, кажется, ничем не пахнут, — заметил Андрюша.

И оба с одинаковым интересом присели на корточки и осторожно потянулись носами к цветам. На одного Квадрата ни белые, ни красные астры не произвели никакого впечатления. Он ткнулся с разбега в них носом и, отбежав в сторону, принялся сердито чихать.

— Квадратик, перестань, — топнула на него Аллочка. — Видишь, какие хорошие цветочки. Я сорву один…

Из кустов выскочил взлохмаченный человек с палкой. Андрюша и Аллочка бросились в разные стороны.

— Девочка! Мальчик! Вы куда? — крикнул сторож, размахивая палкой. И припустился за моей племянницей.

Мне и Квадрату ничего не оставалось, как тоже побежать за сторожем. Увидев меня, он остановился и спросил:

— Это ваши дети?

— Да, мои.

— Так, — протянул он и застегнул пуговицу на животе, которая тут же снова расстегнулась. — Так, — повторил он. — Сами пойдете в контору?

— Сам пойду, — грустно сказал я.

Сторож махнул Андрюше и Аллочке палкой и крикнул: