В лабиринте версий
Шрифт:
Согласно официальной версии, 5 марта 1924 года по предложению экспертов из трупа Ленина было удалено содержание грудной и брюшной полостей. 26 марта начинается бальзамирование оставшейся оболочки трупа. Эксперимент был признан удачным.
На самом деле все было далеко не так.
– Боже! Его невозможно… – дрожащим голосом произнес Воробьев, осмотрев тело Ленина. Будучи человеком разумным, он понимал, чем им всем грозила неудача.
– Голову… Вы можете спасти голову? – спросил Нубов.
– Боюсь, что это тоже невозможно, – ответил профессор, –
– Спокойно, товарищи, – уверенно произнес Нубов, – приступайте к работе с телом. Остальное я беру на себя.
– Простите, но…
– Делайте, что он говорит, – оборвал Воробьева Збарский.
Через несколько бесконечных часов привезли «новое» тело. Оно было еще теплым.
– Сможете превратить его в Ленина? – спросил Нубов.
– Но, ведь, это подлог! – возмутился Воробьев.
– Вы забываете, что партия доверила вам создание символа коммунизма и революции, и наша задача – сохранить этот символ. Символ, а не плоть. Приступайте, профессор. Отсюда вы выйдете только героем. К тому же, у всех нас есть семьи… Или вы об этом забыли?
Так начался 4-х месячный ритуал бальзамирования тела человека, похожего на Ленина.
За время работы над телом Нубов зарекомендовал себя прекрасным знатоком не только древнего искусства бальзамирования, но и искусства общения с людьми. Свои бесценные замечания по поводу процесса он умудрялся излагать так, чтобы никоим образом не подорвать авторитет профессора Воробьева и других коллег.
Спустя несколько дней, в начале апреля…
– Здравствуйте, товарищи, – сказал Нубов, входя в склеп, – извините за опоздание (он пришел на сорок минут позже назначенного времени). Уверяю вас, если бы не одно неотложное дело, я ни за что бы себе этого не позволил.
Вслед за ним в помещение склепа вошел человек в форме ГПУ. В руках у него была покрытая иероглифами старинная шкатулка.
– Содержимое этого (он произнес неизвестное и, практически, непроизносимое слово) должно быть помещено в тело, – сказал он.
Взяв шкатулку, он благоговейно поставил её на стол рядом с телом вождя, затем, произнеся что-то на незнакомом языке, снял с неё крышку. Внутри лежали мумифицированные останки какого-то животного. Скорее всего, небольшого пса.
– Это же святотатство! – возмутился Воробьев.
– Послушайте, коллеги, – с металлическими нотками в голосе произнес Нубов, – нравится вам это, или нет, но (опять непроизносимое слово) будет покоиться в теле вождя. Это единственное, что имеет значение. Либо вы признаете это, либо признает кто-то другой. Вам понятно?
Бальзамировщики нехотя взялись за работу. Их до глубины души возмущало то, во что их втянул Нубов. Но, помня, как он решил вопрос с телом, они предпочли ему не перечить. У каждого были семьи.
1 августа 1924 года мавзолей был открыт для посещения. Миллионы людей хлынули туда, чтобы засвидетельствовать свои чувства покоящемуся там человекозверю.
Воробьев скончался в 1937 году после операции по удалению почки с доброкачественной опухолью. Сбарский был арестован в 1952 году и вышел на свободу
Уже значительно позже, во время перестройки, специалисты по вялотекущей исторической магии начнут писать о темных силах, связанных с культом мертвого тела. Будут говорить о сатанизме большевиков, о черной магии, о том, что в июле 1924 года, в мгновения ока, на пустом месте была создана целая наука, первый же опыт которой оказался сверхъестественно удачным. Будут писать о том, что здание Мавзолея, построенное в 1930 году по проекту некоего Алексея Щусева, сына смотрителя богоугодных заведений, занимавшегося проектированием церковной архитектуры в «русском стиле», повторяет форму зиккуратов, культовых сооружений древней Месопотамии. И так далее. Оставим эти домыслы на совести их авторов.
Какое к этому имел отношение К?
Был теплый весенний день. До окончания школы оставалась какая– то неделя. Затем экзамены, затем то, что принято называть будущим.
У входа в школу К остановил одетый, несмотря на теплую погоду, в костюм мужчина.
– Майор КГБ Смирнов, – представился он.
По телу К пробежал неприятный холодок.
– Не волнуйтесь, молодой человек, против вас мы ничего не имеем, – сказал майор, видя, какое впечатление он произвел на К, – с вами желает встретиться один человек. И я здесь для того, чтобы отвезти вас к нему в больницу.
– Да, конечно, – согласился К, понимая, что спорить с ним бесполезно.
– Тогда пройдемте к машине.
Черная «Волга» стояла от них в двух шагах.
К, действительно, привезли в больницу. В кремлевскую больницу.
– Как он? – спросил Смирнов у выходящей из палаты врачихи.
– Нам удалось привести его в сознание, но это не надолго, – ответила она.
В палате, весь в проводах и трубках лежал старый, умирающий человек.
– Я подожду за дверью, – сказал Смирнов, убедившись, что тот не спит.
– Здравствуй, сынок, – с большим трудом произнес больной.
От удивления К потерял дар речи. Всю жизнь он жил с матерью, которая работала учительницей в школе. Отца своего он не знал, а злые языки говорили, что его толком не знала и мать.
– Извини, что при жизни не уделял тебе внимания… Работа… Ты сам все поймешь…, – он закашлялся, – пришло время… я должен тебе передать… Не знаю, станет для тебя это благословением или проклятием… Ты должен будешь занять мое место… Стать Александром Нубовым…
– Так он передал мне свой секрет и свое имя, – продолжил после паузы К, – в одном он был прав. То, чем мне пришлось заниматься, для многих стало бы благословением, но для меня жизнь Нубова превратилась в проклятие. Десять лет назад я попытался все бросить и бежать. Итогом стали десять лет в этой больнице. Но, теперь уже не за горами тот день, когда я обрету свободу. Осталось только передать свой секрет.
– Надеюсь, не мне? – спросила Галина, которую совсем не радовала подобная перспектива.