В любой гадости ищи свои радости

Штаний Любовь В.

Но одновременно с этим мысль о подчинении была отвратительна, а нарисованная перспектива ужасна. Невыносимое сочетание!

Как я могу любить такого человека?! И всё же люблю. Только это не меняет ничего. Смотреть, как Эйлар убивает вонючку?! Знать, что не смогла предотвратить этого? Вспоминать сиплое ‘Манюня’, когда буду отдаваться красавцу-мужчине или окончательно позабыть о горбуне в объятиях жгучего брюнета?! Ещё неизвестно, что хуже…

— Никуда ты от меня не денешься, девочка. Я об этом позабочусь. Мы выполним волю богини и будем любить друг друга снова

и снова. — насмешливо, но слишком непререкаемо, чтобы обещание отозвалось теплом, уверил Эйлар. — Мне слишком нравятся и твоё упрямство, и жалкие попытки возражать мне и то, как приоткрываются твои губки, когда ты задыхаешься от страсти в моих руках…

Жёсткий, но такой умелый и желанный поцелуй накрыл меня с головой. Захлёбываясь слезами осознания и любовью к этому жестокому, но безумно желанному мужчине, я плавилась от силы, напора и уверенности Эйлара.

Я ничего не могла противопоставить его мощи и решимости. Даже сердце предавало, объятое золотистым восторгом… Тело ослабело, жадно впитывая острую необходимость и неизбежность ласки.

Прервать прикосновение было страшно и почти физически больно… Ничего настолько яркого, пронзительного и нежного, как чувство принадлежности любимому быть не может. И гордость, обида, принципы — всё теряется на фоне желания быть рядом с ним всегда, но…

— Ты моя, — выдохнул Эйлар торжествующе. — Слова — это лишь слова. Ты хочешь меня, любишь и будешь моей всегда. Я это знаю, знаешь и ты. Это не требует доказательств, но я всё же докажу. — Он рванул платье, разрывая ткань и обнажая мою грудь. — Знаешь ли, процесс доказательства обещает быть приятным, а я не хочу лишать нас удовольствия. Ты явно девственница, но это мы сейчас исправим.

Ветер коснулся разгорячённой кожи, не принося облегчения. Я опустила руки и заглянула в голубые глаза. Самые красивые глаза на свете, и в них отражалась моя любовь…

— Ты такая нежная и светлая, — медленно скользнув ладонью от плеча к кисти, выдохнул мужчина: — как ангел. Хрупкая, невинная… Твоя беззащитность и этот взгляд возбуждают сильнее любых ухищрений искушённых женщин.

Ровное тепло костра… Блики на тёмных волосах воплощения мужественной красоты и силы…

Ржание напуганных разошедшейся грозой лошадей… Отдалённые голоса подчинённых Эйлара где-то за гранью видимости…

Всё так… чарующе нереально… И мы одни… Никто не осмелится нарушить приказа и войти сюда. И пусть гроза уже накрыла горы. В нескольких метрах от нас холодные потоки воды низвергались с грозно рокочущих небес.

Я улыбнулась, не делая и попытки прикрыться. Чего он там не видел? Да и смысла нет. Всё равно, избавить меня от тряпок Эйлару труда не составит. С его-то мощью и напором… Поэтому просто улыбнулась и обняла его прекрасное волевое лицо ладонями.

Люблю? Да. Хочу? Тоже да. Позволю обладать собой здесь и сейчас? Почти наверняка. Буду сопротивляться? Вряд ли. На это не хватит сил, ни физических, ни моральных.

— Хочешь, чтобы я сказала это? — всматриваясь в льдисто-голубые глаза и понимая всю абсурдность и неизбежность того, что будет сказано сейчас, прошептала я.

— Да, —

торжествующе ухмыльнулся Эйлар, — это доставит определённое удовольствие.

— Если тебе интересно, слушай. Я почти невыносимо хочу раствориться в тебе и дать тебе, всё, о чём говоришь. Я попытаюсь, но вряд ли смогу противиться тебе сейчас — это факт. Мы исполним волю богини, это тоже факт. Потом, вполне возможно, я буду умирать от любви к тебе, засыпать и просыпаться с мыслями о тебе же.

Смотрела в упор и почти касалась губами губ, растянутых в победительно-довольной усмешке. Я не лгала. Всё равно, правдоподобно врать, глядя в глаза, не умею. Каждое произнесённое мной слово было правдой. Я понимала это. Как понимала и то, что всё не так просто.

Эйлар настоит на своём, даже если буду орать и брыкаться. Впрочем, меня явно надолго не хватит.

Глупо лгать себе: вспыхиваю желанием, едва руки этого мужчины касаются кожи. Конечно, если представится хоть крохотный шанс — сбегу, но если нет. остаётся одно: не кривить душой и постараться получить удовольствие.

Но все решения и умозаключения на самом деле не стоили и ломаного гроша. Моё мнение не принималось в расчёт ни Эйларом, ни моими собственными телом, сердцем, душой и совестью.

Самое обидное: никогда себе не прощу этой ночи и своего бессилия.

Первая ночь с любимым должна быть самым светлым воспоминанием, а будет кошмаром. Не сейчас — потом, когда тело и сердце уступят первенство душе и совести.

— Ты моя, — выдохнул мужчина, перемещая одну руку с талии на кое-что пониже, — из нас получится восхитительная пара…

Я рассмеялась, и искренне, несмотря на обжигающее нутро восхищение самым-самым:

— Да пошёл ты, — ответила, глядя прямо в голубые нереально красивые глаза, и, вдруг, вскрикнула от острой боли в спине.

Громовой раскат на долю секунды оглушил, заставив сжаться от инстинктивного страха. Мокрые ветки хлестнули по морде и бокам. Резкий запах дыма заполнил ноздри. Огромный дуб полыхал ярким пламенем. Ливень шипел в огне. Часть ствола, расколовшегося от удара молнии, придавила меня к земле, но заплакала я от облегчения…

Глава 18

Господи, спаси и сохрани! Спаси от любви к Эйлару, сохрани от его гнева! Его и богини.

Пожалуйста, помоги! Я не знаю, как быть дальше. Мне очень холодно, страшно и больно. Пусть не болит спина, хоть тяжёлый ствол и давит на хребет, но внутри всё разрывается… Чем я так провинилась перед тобой, Боже?!

Я молилась, сглатывая горячие слёзы и ледяные капли дождя. Выбираться сил не было. И не столько телесных, сколько душевных. Зачем? Единственный шанс попасть домой — выполнить волю богини, а я…

В корнях дёрнулся и застонал горбун, а в душе шевельнулась злоба. Это ведь он во всём виноват!

Из-за него… Нет! Я стиснула зубы и замотала головой. Очень просто свалить ответственность за собственные поступки на кого-то, но так нельзя. Нельзя обвинять горбуна в том, что Эйлар, тот единственный мужчина, которому я готова отдать всё, потребовал…