В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 3
Шрифт:
Вот именно… Должен был… Ведь он ни разу на принимал участия в планировании данного мероприятия, включая прошедшее венчание, свадьбу и предстоящую семейную жизнь с Реджи. Ему откровенно было по херу. Разве можно всерьёз воспринимать весь этот показательный фарс и особенно Реджину Спаркс, от которой его тошнило уже бог весть знает сколько лет? Или она на самом деле уверовала, что это по-настоящему? Достаточно расписаться в свидетельстве о браке и всё сразу же измениться под стать её наивным представлениям об идеальном замужестве? Какая-то роспись в каком-то бумажном бланке обязана перекроить до основания его сущность и всю его жизнь? Это не шутка? И он должен что-то к этому испытывать? Некий благоговейный
"Почему ты до сих пор сидишь в темноте? Может включить свет?" – ещё и выжимает из себя улыбку скромной девственницы. Его точно сейчас стошнит… и гарантированно вырвет, если она приблизиться к нему хотя бы на несколько шагов. Он не хочет слышать этот треклятый запах луковой шелухи!
"Не стоит! Мне прекрасно бьет по глазам твоим нижним бельем. Оно что, с неоновой подсветкой?" – это сарказм, Реджи! Натянуто хихикать не обязательно. Он и не думал шутить, как и вызывать в ней приступа идиотского веселья.
"Не думаю, это же белый. Он отражает свет, а не поглощает…" – "Я понял, физику в спецшколе ты учила. Что дальше? Неужели предложишь мне снять его с себя? Или это не обязательно? Данный ритуал соблазнения направлен лишь на то, чтобы запустить во мне какие-то особенные механизмы осмысления с нужным восприятием происходящего? Дай угадаю… Ты начнешь танцевать для меня стриптиз, я тут же заведусь и, о боже!, захочу тебя трахнуть? Даже в таком состоянии – упитый и обдолбанный, потому что во мне уже не осталось никакого намека на здравый рассудок?" – пришлось даже подпереть голову пальцами свободной руки показательным жестом, чтобы она наглядно увидела, как ему сложно сконцентрировать свой расплывающийся взгляд на её зажатой у дверей ванной комнаты фигурке. – "Реджи, вот честно… ты действительно этого хочешь? Хочешь, чтобы я отодрал тебя как какую-то прожжённую бл*дь? Извини меня, конечно (хотя мне откровенно на это насрать!), но с чего ты решила, что у меня встанет на тебя? Откуда такая… непосредственность и убеждение о силе первой брачной ночи? Тебе было мало наших с тобой не совсем удачных экспериментов? И разве не в самый последний раз я так и не сумел кончить? Что же должно измениться сейчас? С чего ты взяла, что что-то вообще изменилось?"
"Мы же поженились и я… очень-очень люблю тебя! Дэн… Господи! Клянусь! Я сделаю всё от меня зависящее, возможное и нереальное, чтобы сделать тебя счастливым, чтобы и ты наконец-то смог меня полюбить! Мне плевать на твоё прошлое, на твои вкусы и привычки, я не боюсь ничего, ни демонов прошлого, ни твоих собственных бесов!" – она что, отрепетировала этот экспрессивный монолог заранее? Готовила его вместе с клятвой верности? Все эти драматические позы, жесты и взгляды? Этот стремительный рывок через комнату в его сторону…
Бл*дь, Реджи! Почему ты никогда не думаешь головой, когда совершаешь подобные ошибки, настолько вопиющие и абсурдные, что невольно начинаешь сомневаться о наличии в твоей голове здравого рассудка. Ты часто бросалась в океан, кишащий голодными акулами, или в реку переполненную трехметровыми аллигаторами? Нет? Тогда какого хрена вытворяешь это сейчас?
Подбегает к нему, как какая-то бездарная актрисулька из мыльной оперы, кидается на колени к его ногам, ревностно хватаясь липкими от пота ладошками за его руку и бедро. И смотрит так преданно, такими чистыми, молящими и кристально честными щенячьими глазенками снизу в его отмороженное лицо, будто уже знает наперед просчитанный ею исход всего своего отчаянного идиотизма.
Ей бы заткнуться и бежать отсюда сломя голову пока ещё не слишком поздно…
Неужели она не понимала, что все эти месяцы
Может он поспешил? Год – слишком мало, чтобы окончательно переломать то, что ещё якобы оставалось от его жизни и него самого. Он явно был не готов… Ты ещё сидела в его сердце, сжимала его своими ласковыми пальчиками, прошивая изнутри и снаружи ажурными узорами новых порезов, выискивая с микроскопической дотошностью те места, где ещё не успела пройтись иглами/ножами/скальпелями своих болезненных меток. Или заново вскрывала затянувшиеся шрамы и рубцы. Прямо как сейчас, когда он совершенно этого не ждал. Не думал, что задохнется от острейшего болевого шока, едва не потеряв сознания и не закричав срывающимся хрипом от столь пронзительного удара.
"Я не брошу тебя! Никогда в жизни! Я не совершу того, что сделала Она! Боже, да у меня и в мыслях никогда такого не возникало. Я скорее умру, чем решусь хотя бы подумать об этом! Дэн… Дэнни…" – мало того, что эта идиотка не останавливает свой словесный понос, так ещё и начинает ласково гладить и тереть ладошками по его бедрам, то ли в попытке его замаслить, то ли добраться до абсолютно вялого детородного органа.
Она и вправду не видела, что с ним? Как ослепли его глаза, как его тело парализовало, сковав все мышцы и суставы болезненным напряжением, до дрожи, до дикого желания заорать во всю глотку?..
"Обещаю! Клянусь всем, что мне дорого, я никогда от тебя не уйду! Ничто и никто не заставит меня это сделать, даже Она! Ты мне веришь? Дэн?.."
Он не помнил этого, поскольку не ощущал, что в тот момент вытворяло его собственное тело – его дрожащие руки, пальцы… Он просто пытался хоть как-то заглушить этот невыносимый разряд адской боли, пронзивший глубокой инъекцией смертельной дозы адреналина прямо в сердце. Схватиться за что-то, вцепиться что дури в это зубами. Сжаться в невидимый атом, чтобы ни хрена больше не видеть, не слышать и не чувствовать! Не включать свою память и не пропускать перед шокированным внутренним взором видеоряд из ещё столь свежих фотоснимков, показанных его отцом месяц или два назад, и от которых он так старательно пытался вычистить свой мозг все эти последние недели.
Всего несколько совершенно необдуманных слов, вылетевших из размалеванного рта этой имбицилки, и он опять видит их перед собой, так же чётко и ясно, как в тот день, как в самый первый раз. Твои последние фотографии… Нет… Сделанные не твоей рукой, а профессиональным частным детективом, запечатлевшие тебя в какой-то кафешке в компании твоих новых друзей и… твоего нового хахаля. Дэн-Большой рассказал тогда весьма достоверную историю. Ему удалось без особого напряжения убедить единственного сына, что этот смазливый красавчик то и дело обнимающий тебя за плечи, за талию или пристально заглядывавший в твоё сияющее ответной улыбкой личико никто иной, как твой жених. Что ты встречаешься с ним уже не меньше полгода и работаешь на его отца в их семейной фотомастерской с большими видами на весьма перспективное будущее. Ты не просто сбежала, ты умудрилась поймать за хвост более доступную жертву… Ты получила то, что хотела всегда – любимую работу и обеспеченного парня, не пьющего, не злоупотребляющего и не принимающего иные виды наркотических препаратов.