В плену красной Луны
Шрифт:
И указала на горизонт.
Дезире сразу поняла: Аркани уехал, а она все еще пленница.
Глава 19
Аркани не было три дня, которые показались Дезире бесконечными и пустыми. Она не знала, куда он исчез, почему уехал, как долго его не будет. Она не могла ни с кем разговаривать.
Чем быстрее шло ее выздоровление, тем меньше женщины возились с ней. Аисса и Тедест и без того были единственными, имевшими с ней контакт. Все остальные жители маленького оазиса держались от нее на расстоянии.
Настанет время, и она уедет. Дезире чувствовала себя уже достаточно сильной для этого. Ей нужны два верблюда, вода, запас еды и пара одеял. Она оплатила бы двух проводников, и тогда напряженная ситуация разрядилась бы сама собой.
Медленно идя вдоль берега реки, она увидела аменокаля, сидевшего в песке перед своей палаткой. Эти мужчины могли целый день ничего не делать, смотреть перед собой или пить чай. Женщины были намного прилежнее. Неудивительно, что они верховодили и мужчины должны были просить у них разрешения войти к ним в палатку. А когда такой лентяй надоедал, от него можно было просто отделаться.
Странный народ!
Ее ноги сами принесли ее к палатке аменокаля. Может быть, он тоже говорит на ломаном французском языке. Тогда она по крайней мере узнает, куда делся Аркани и можно ли ей уехать. Да, это даже проще сделать, пока Аркани нет здесь. Ее все еще смущали его притязания на нее как на свою пленницу и одновременно обращение с ней как с гостьей: он позволил ей жить в палатке своей матери и объяснял ей жизнь туарегов. Кроме того, ей была противна мысль о том, что благородные туареги держат крестьян, рабов и пастухов коз. Это было слишком по-варварски, бесчеловечно.
Она остановилась перед аменокалем и слегка наклонила голову, чтобы выказать ему свое уважение.
— Я приветствую вас как главу племени, — обратилась девушка по-французски. — Я охотно поговорила бы с вами.
Маленькие темные глаза аменокаля внимательно смотрели на нее через прорезь тугулмуста. Однако он молчал. Вероятно, не понял ее. Она повторила то же самое на арабском языке. Ахитарель не отводил от нее взгляда, но ничего не отвечал.
Дезире присела перед ним на песке, поджала под себя ноги и замолчала. Потом пригладила песок перед собой и начала чертить линии. Она нарисовала палатку и змеевидную линию реки, в некотором отдалении наметила гору с пещерой, между ними несколькими штрихами нарисовала всадника с верблюдом.
Пальцем она указала на палатку, затем знаками изобразила, что палатку покидают. Затем указала на верблюда и на себя.
— Дезире, — произнесла она медленно и четко.
Затем пальцами указала, как двигается верблюд по песку до горы с пещерой, и вопросительно посмотрела на аменокала.
Ничто в его глазах не выдавало, что он понял ее. Вероятно, нет.
Дезире начала все сначала: указала на палатку, жестом дала понять, что ее покидают. Затем
Девушка недовольно уставилась на него, затем медленно поднялась.
— Где Аркани? — спросила она. Она была уверена, что аменокал понял ее вопрос, заданный на французском языке.
Он смахнул рукой со своего одеяния воображаемую муху, затем поднялся и просто пошел от нее прочь. Это было верхом невежливости.
В ярости Дезире зашагала к своей палатке. Мать Аркани не обратила на нее внимания, она пекла хлеб. Тедест занималась ослами. Дезире присела рядом с Аиссой.
— Где Аркани? — спросила она медленно.
Аисса одно мгновение испытующе смотрела на нее и снова занялась своей работой. Дезире схватила Аиссу за руку и помешала ей взять миску с подходившим тестом.
— Аисса, где Аркани?
Женщина взглянула на Дезире и высвободила свою руку.
— Аркани, — проговорила она и указала на пустыню.
Итак, Аркани ускакал в пустыню. Но Дезире это уже знала. К тому же Аисса, похоже, рассердилась на нее, поднялась и что-то сердито ответила. Дезире не поняла ни слова, однако тон женщины был далеко не дружественный.
Девушка отошла и заняла свое место на подстилке перед палаткой. Аисса сердито поворчала, потом снова принялась печь хлеб. Она больше не удостоила Дезире ни единым взглядом.
Это означало, что девушке придется ждать дальше.
До оазиса Цаоуатанлац оставалось полдня пути. Аркани позволил мехари двигаться без понуканий. Умное животное почуяло, что они приближаются к реке. Не было необходимости мешкать. Аркани гордился своим чудесным дромедаром, тот был совсем белым и предназначался для князя. Но Аркани не был князем, еще не был. Однако однажды он им станет. Племя уважало и ценило его. Мужчины слушались его. Он вел воинов, судил мудро и справедливо. Не было ни одного повода для того, чтобы мужчины племени однажды не выбрали его аменокалем. Однако уже был один выбранный аменокаль — его отец, а право стать аменокалем не передавалось по наследству.
До этого у Аркани не возникало сомнений в своем будущем. Он не тратил времени на дальние планы. Умная тактика, мужество и меч позволяли ему и его племени снова и снова становиться победителями в пустыне. Так было всегда, и так будет всегда.
После разговора с мудрецом он больше не был так уверен в этом. Алхави был ученым, владевшим грамотой. Всей душой и помыслами он был обращен к Аллаху, а также к духам туарегов. Он знал Коран, владел письмом тифинаг, давал мудрые советы. Его слушал даже аменокаль.
Аркани провел у Алхави полдня. Они пили чай, разговаривали о пустыне, мехари, стадах коз, о ветре и мире. Затем старик поднял голову.
— Что я мог сказать бы тебе, о чем ты не знаешь?
— Я не знаю, святой человек, — ответил Аркани.
— Что бы я тебе ни посоветовал, — проговорил Алхави, — твое решение уже принято. Ни я, ни аменокаль не сможем тебе помешать.
Аркани опустил глаза. В глубине своей души он должен был признать правоту мудреца. Он уже давно принял решение.