В плену красной Луны
Шрифт:
— Ужасно, — прошептала она, вздрогнув.
— Солдаты подумали, что тебя прячут и хотели найти где. Мой отец, аменокаль, сказал, что ты уехала, они не поверили ему.
— И поэтому они его...
— ...застрелили, — закончил он. — Они застрелили и казнили многих, выбирая по одному: женщину, ребенка, мужчину. Потом снова женщину, ребенка... Затем жгли палатки, пока мы не приехали. Они, вероятно, продолжили бы и дальше, пока не осталось бы никого в живых.
Дезире с болью выпрямилась.
— Почему ты не борешься? Почему вы не
— Борьба имеет смысл только тогда, когда силы равны, — возразил он.
Она крепко ухватилась за его гандуру и умоляюще посмотрела на него.
— Итак, вы признаете себя побежденными?
— Аменокаль мертв, оружие должно молчать.
— Как долго?
— До того, пока не выберут нового аменокаля.
Разочарованная, она отвернулась. Филипп ждал рядом с верблюдом, который встал на колени.
— Туарег никогда не расстается со своим мечом, а также с образом женщины, которую любит, — тихо произнес Аркани.
Дезире пыталась овладеть собой. Она заметила нетерпеливое движение руки Филиппа. Верховые верблюды под солдатами также пританцовывали и были явно обеспокоены. Лейтенант выкрикивал какие-то бессмысленные приказы. На одно мгновение ею овладело желание броситься на песок и превратиться в камень, у нее больше не было слез. Только свободные люди могут выжить в пустыне, люди, которые не знают никаких границ и никакого диктата. Все знание об этом враждебном жизни мире в пустыне объединилось в народе под голубыми покрывалами. Все остальное было здесь не к месту.
— Я не поеду, — сказала она твердо. — Я никогда не рассматривала себя в качестве твоей пленницы или заложницы.
— Они заставят тебя.
— Они не смогут, — резко возразила она.
— У них нет чести. Они убили женщин и детей.
— Я не хотела этого, я никогда не хотела причинить кому-либо горе.
Она повернусь к Аиссе, схватила ее руки и прижалась к ним лицом.
— Аисса, ты приняла меня в свою палатку, которую делила со мной до тех пор, пока я не выздоровела. Твоя забота, твой уход, твое понимание... Таниммерт. Тедест, ты была мне почти подругой. Я знаю, вы не понимаете меня, и у меня не было достаточно времени, чтобы выучить ваш язык. Я отдам остаток своей жизни за то, чтобы остаться с вами, делить вашу жизнь, понимать вас. Мне ужасно жаль. Мне очень стыдно. Эти люди пришли из моей страны, я полагала, они думают и чувствуют, как я. Но это оказалось неверным. Это не мой мир. Я не хочу снова возвращаться в него!
Ее отчаянный крик огласил дюны.
— Кемтелеллит. — Тихий голос Аркани разрезал ей сердце. — Ты свободна.
На одно мгновение она зашаталась. Народ Аркани мог обрести мир только тогда, когда она уйдет с солдатами. Стряслась слишком большая беда.
С опущенной головой, спотыкаясь, она подошла к терпеливо ждавшему верблюду. Филипп помог ей забраться в седло.
Выкрикивая громкие приказы, к группе подскакал лейтенант. Медленно сформировался караван. Темнокожие воины, служившие у французов
Дезире не могла заставить себя обернуться. Она оставляла позади себя людей, которые спасли ей жизнь. Она оставляла позади себя людей, которые стали ее друзьями. Она оставляла позади себя людей, которых начинала понимать. Она оставляла позади себя людей, которые погибли из-за нее. Она оставляла позади себя свою любовь.
На западе виднелся последний кусочек плачущего солнца. Потом светило, полное стыда, скрыло свой лик в темной пропасти за горизонтом.
Внезапно Дезире выпрямилась в своем седле, обернулась и приставила руки ко рту, как рупор.
— Аркани! Терар кай!
Глава 34
С бесконечной монотонностью караван двигался на север. Мягкими экономными движениями вьючные верховые верблюды шли, как живая цепь. Они оставляли после себя следы в песке, быстро заносимые ветром. Если бы не лейтенант Пеллегрю, который постоянно выкрикивал какие-то приказы и нарушал с таким трудом поддерживаемый порядок в караване, вообще не было бы никакой смены событий. Солдаты часто ругались, проклиная жару, жажду, песок и непокорных дромедаров.
Вечером лейтенант присоединился к Дезире и Филиппу. Дезире и физически, и душевно было невыносимо. Лейтенант постоянно носил при себе короткую кожаную плеть, почти непрерывно стуча ее рукояткой по своей левой ладони. Маленькие голубые узко поставленные глаза придавали его лицу обезьянье выражение.
— Я и в самом деле любопытствовал, как выглядит та безумная мадемуазель, ради которой мы предприняли всю экспедицию, — проговорил он с кривой усмешкой. — Хотя я очень давно отучился от любопытства.
Дезире отвернулась, чтобы не видеть его. Ему, казалось, не мешало, что она не желает с ним общаться. Он без приглашения уселся около их маленького костра.
— Итак, вы одна из этих современных грабителей могил, которые ищут в песке давно сгнившие трупы. — Он снова ухмыльнулся. — Я не понимаю, что в них интересного, чтобы подвергать себя такой опасности. — Он слегка качнул головой, уставившись на огонь. — Смешно, но я делаю совсем противоположное: загоняю людей под землю.
Он рассмеялся. Дезире неожиданно выпрямилась и тихо застонала.
— Вы же видите, что моей невесте нехорошо, лейтенант. Ей нужен покой.
Пеллегрю бросил на Дезире быстрый взгляд.
— Она все-таки прошла через голубой ад, — заметил он. — Тут нужно проявить большую выдержку. В любом случае, я рад, что мы нашли ее живой. Это принесет мне больше плюсов, чем мертвая француженка.
Дезире демонстративно закрыла лицо покрывалом. Филипп схватил ее за руку, зло взглянув на лейтенанта.
— Я прошу вас, оставьте нас в покое.
Пеллегрю поднялся.