В поисках короля
Шрифт:
У Рут стучали зубы, пришлось снять плащ и обернуть ее в него, как в кокон, отгораживая от мира и даря ощущение защищенности, да еще обнять сверху, чтобы знала, что уж если он не боится, то и ей не стоит. Девчонка постояла, сопя ему в грудь, потом подняла глаза, еще наполненные страхом, но уже приправленным недоумением. Хольт погладил ее по голове, чувствуя себя большим и сильным, и испытывая предательскую гордость.
— Ну, чего ты испугалась, шанежка?
— Да-а-а! — Протянула Рут, снова утыкаясь ему в грудь и обхватывая его руками. —
— Почтенная леди Норвент ничем не больна, кроме старости. — Пожал плечами Хольт. — И сопутствующими ей болезнями. Наверняка у нее подагра, мигрени, разливается желчь и отказывает память…
— Она проклята? — Не понимала его Рут. — Зачем тогда она выходит, ведь проклятие может распространиться на весь замок! Почему ее не убили? Почему она сама себя не убила? Ты видел, какая она страшная? У нее спина, как колесо, у нее все лицо как пустой мешок, а во рту нет зубов! Она пахнет отхожим местом, и гнилью, и смертью!
— Конечно, она же старая. — Недоуменно сказал Хольт, по-прежнему не понимая.
— Что ты смеешься, Хольт! — Рут насупилась и обиженно толкнула его в грудь. — Что я, старух, по-твоему, не видела?
И тут Хольт понял. Не видела. Рут никогда не видела старух. Варвары редко доживали до старости, погибая в бою еще молодыми. Стариками у них считались сорокалетние, еще полные сил и здоровья. Рут никогда прежде не видела морщин и немощи, неудивительно, что она так испугалась.
— Шанежка. — Мягко сказал Хольт, садясь на ступени каменной лестницы и усаживая угрюмую Рут на колени. — Послушай меня. Это опять то различие между вами и лордами. Понимаешь, сражаются наравне с мужчинами только варварки и демонки, да иногда еще горянки. А леди рождены для мира.
— Они слабые! — Свирепо подтвердила Рут. — У них хилые руки и бледные ноги! Они не умеют толком ходить, не то, что бегать! Они рожают в муках и… их мужчины ничуть не лучше.
— Эти люди рождаются для мира, а не для войны. Становясь старше, они оставляют ратные подвиги для молодых и уходят заниматься делами. И их тела становятся мягкими и рыхлыми… а леди вообще не сражаются, им не нужно быть сильными. Поэтому они живут дольше, гораздо дольше ваших женщин. То, что ты видела, делают с людьми прожитые годы. Это настоящая старость, глубокая. Это не болезнь и не проклятие. Это как… ты же видела деревья в здешнем парке? Помнишь, там была и молодая поросль, и деревья постарше, и совсем старые, с корявыми узловатыми стволами?
— Видела. — Кивнула Рут. — Их точит черный гной, заражающий другие деревья, и они не плодоносят больше. Почему их не вырубить? Зачем они нужны? И я не про деревья говорю, если ты снова вздумал играть в метафоры!
— Побойся богиню, Рут, ты же о человеке говоришь! Она женщина, такая же, как ты, только дольше жила. Что ты предлагаешь с ней сделать?
— Почему она сама не прекратит свою жизнь? — Недоумевала Рут. — Разве ей нравится быть такой?
— Тут все по-другому. —
— Когда ты молод и полон жизни. Но когда ты вот такой?
Хольт тяжело вздохнул и украдкой потерся щекой о ее плечо, пробивающаяся щетина доставляла массу неудобств. Бесполезно было грозить варварке, что она состарится и сама поймет, потому что даже если Рут доживет до преклонных лет женой лорда… о таком даже думать не хотелось.
— Мы живем, чтобы быть сильными и уйти, когда наша сила нас подведет. — Между тем, подумав, продолжала Рут. — Мы живем для жизни и радости. А лорды живут, чтобы дождаться преклонных лет и оставить войну, и сделать свои тела мягкими и рыхлыми. Это ты сказал. Лорды живут для смерти.
— Ты просто не пугайся больше леди Норвент. — Отчаявшись, попросил Хольт. — И не пугай ее саму, она давно уже выжила из ума. Тебе же не составит труда с ней не встречаться?
— А ты? — Не слушая, спросила его Рут. — Ты же лорд. Ты тоже живешь для смерти?
— Я не лорд. — Невесело ответил Хольт. — Я не знаю, для чего я живу. Но я живу, и мне нравится.
— Ты же не будешь дряхлым и рыхлым? — Грозно спросила Рут, тыкая его пальцем в живот. — Я не оставлю тебя в замке, если так! Ты наш, ты нашего племени! Ты не смеешь быть таким, как эта!
Хольт убрал ее руку и улыбнулся.
— Я, конечно, надеюсь прожить подольше. Но стариком становиться мне действительно не хочется. Однако никто еще не смог победить время. Сейчас не стоит об этом думать.
— Если я убью себя сейчас, то останусь вечно молодой. — Не согласилась Рут. — Я остановлю время.
— Это смерть.
— Ну и что?
— Умирать страшно. — Холодея, объяснил Хольт. — Не надо, Рут. Лучше живи.
— Совсем не страшно. — Рассудительно заметила не боящаяся боли варварка. — Просто шагнешь на Дорогу Сна.
— А если нет Дороги Сна?
— Как это нет? А что тогда есть?
— А вдруг ничего нет? И впереди лишь тьма?
— Видишь, есть тьма, а это уже не ничего.
— Рут. — Хольт взял ее за руки и серьезно заглянул в лицо. — Не вздумай ничего с собой сделать. Мне будет плохо без тебя. Я буду винить себя в твоей смерти до конца моих дней. Не надо было ничего тебе рассказывать, и Дону бы не пришло в голову выдать тебя за лорда. Ты должна жить, потому что если ты не должна, я не знаю тогда, кто должен.
Тринидад покрутила носом и слезла с его колен. Сняла плащ и накинула на плечи уже замерзшего Хольта.
— Ну что же, я не буду, раз ты просишь. — Рассудительно сказала она. — Но такой, как леди Норвент, я тоже не буду, ни за что. Вот что я скажу, я соскучилась по сестрам. Приведешь их, Хольт?
— Конечно. — Хольт поднялся, запахивая на себе плащ. — Не делай глупостей без меня.
— Я запрусь в своей комнате. — Пообещала Рут. — И не буду выходить, пока ты не вернешься. Так что возвращайся, слышишь, Хольт, обязательно возвращайся!