В поисках рая. Экспедиция «Кон-Тики»
Шрифт:
Водная равнина становилась все более пересеченной. Мы то скользили вниз по крутому склону, то с трудом карабкались вверх, то скатывались наискосок в пропасть. Приятного мало… Ничего не видно, вдруг откуда-то из мрака на тебя обрушивается стена холодной воды. Давай вычерпывай! А через минуту лодка опять почти полна. И так все время. Мы вычерпывали воду словно заведенные. Потому что если уровень воды в лодке сравняется с уровнем океана, будет совсем плохо! Нет, долбленка-то не потонет, на этот счет Тиоти нас успокоил — знай греби, пока голова над водой торчит! А вот акулы… Они бы, возможно, и не стали нападать на нас, но после рыбной ловли в лодке остались следы
Ох, какая это была долгая ночь! Кромешный мрак, пляшущая на волнах лодка…
Наконец мы подошли к долине Омоа. Издали приметили свет в хижинах; кроме того, Пакеекее, ожидая нас, развел между пальмами огромный костер.
Идем к берегу, от которого нас отделяет громогласно ревущий прибой. По-прежнему тьма, только колышется пламя на берегу и мечутся, подбрасывая хворост в костер, полуголые фигуры.
Мы ждали команды звонаря.
— Пошел.
Нас подхватил несущийся к берегу вал. Выше, выше… Вокруг все кипело, бурлило. С огромной высоты мы вместе с волной упали на гальку. Тотчас сильные руки извлекли нас из грохочущей воды и отнесли к костру. С благополучным возвращением!
— Кончилась хорошая погода, — вздохнула Лив.
— Да, счастливо отделались, — подхватил я, выходя на нашу тропу.
— Табу, — буркнул нам вслед Тиоти.
Глава седьмая
За кулисами пальм
Наступила пора путешествий. Мы бродили по горам, забирались в дебри, а в хорошую погоду несколько раз ходили на лодке в Ханававе. Здесь нас манила пещера на отвесном склоне, вход в которую, наполовину заложенный камнями, был виден с моря. Но пробраться в нее снизу нам не удалось, а сверху пути вообще не было.
В прошлом племена Ханававе и Омоа постоянно враждовали и вооруженные стычки между ними были в порядке вещей. Воины шли за советом к своему шаману, и тот в состоянии одержимости, стуча подвешенными к поясу черепами, плясал и выкрикивал бессвязные фразы. Все, что он говорил, толковалось как наказ высших сил.
Однажды шаман омоанцев предупредил, что люди из Ханававе идут на Омоа войной. Несколько человек поднялись в пещеру, и, когда внизу показались лодки врага, они из засады сбросили на них тяжелые обломки скал. Надежная баррикада защищала храбрецов от копий и камней. Но вышло так, что они потом не смогли выбраться из пещеры и остались там навсегда. Так рассказывают островитяне…
Да, мы не смогли проникнуть в пещеру, зато нашли много интересного в горах и в дебрях. Наскальные изображения, захоронения в чаще леса… А в верхней части долины Ханававе, на безлесном гребне, покрытом травой в рост человека, были культовые сооружения из кроваво-красного
На остром гребне — высокие платформы и стены из обтесанного красного камня. Здесь же стояли идолы метровой высоты, у ног которых лежали грозные каменные топоры для обезглавливания людей. Наши проводники и не подозревали о существовании этого памятника старины.
Но не долго пришлось нам бродить по горам и по долам. Болезненные нарывы и язвы на икрах приковали нас к дому. Они появились уже давно, но до сих пор мы не считались с ними. Теперь стало совсем худо. У Лив было три нарыва почти с ладонь, у меня появилось много болячек на щиколотках и икрах. Стоило замочить ноги в море, как они вздувались, словно шары. А в лесу от непрерывных дождей все размокло, и мы ходили по колено в грязи.
Поэтому мы предпочли отсиживаться в бамбуковой хижине и промывать болячки горячей водой. Как-то к нам пришел Тиоти, принес свежей рыбы. Он заверял нас, что от болезни «фе-фе» можно излечиться за одну неделю, нужно только применить верное лекарство, и отправился в лес за лепестками желтых цветов борао. Из них мы сварили густое зелье, которым и смазали болячки. Да, прав был Ларсен из Мосса, когда предостерегал нас…
Зелье вытянуло гной, но остались незаживающие язвочки.
Мы бинтовали ноги пальмовыми листьями и сидели дома, выходя только за плодами. Лишь иногда мы позволяли себе развлечься. Как-то нас позвали на совершенно необычную рыбную ловлю. Такой потехи я еще никогда не видывал!
Поужинав у Пакеекее, мы дождались темноты и пошли на берег. Море было настроено миролюбиво. Позади нас качались черные пальмовые кроны, над головой сверкало звездное небо. Спустили на воду две лодки: в одну сели Пакеекее и Лив, в другую — звонарь, Пахо и я. На носу лежали трехметровые связки теиты. Из связанных вместе тонких сухих стеблей этой травы получались великолепные факелы. Выйдя в залив, мы их зажгли.
Трескучее пламя рассыпало искры в ночном воздухе, прочертило световые дорожки на воде. У лаково-черной поверхности кишели какие-то мальки, но нас они не занимали. Мы пошли вдоль крутого берега в сторону Тахаоа. Беспокойное пламя причудливо освещало наши лодки, во мраке вверху хрипло кричали гнездящиеся на скалах морские птицы.
Вдруг появились летучие рыбы. Будто сверкающие снаряды вырывались из тьмы и, пролетев мимо нас, погружались в немую пучину. Их-то мы и будем ловить! Не удочкой и не острогой: хватать руками прямо на лету.
Что тут было… Трескучие факелы делали свое дело: множество рыб со всех сторон летело на свет. Они неслись, точно стрелы, пущенные хорошим луком: только и слышно было, как они ударяются о борта.
— Глаза берегите! — крикнул звонарь.
Уместное предупреждение — блестящие стрелы проносились возле самой головы.
Тиоти размахивал в воздухе сачком на длинной палке. Есть! Одна рыба шлепнулась из сачка на дно лодки. Отсюда она уже не могла взлететь. Летучая рыба — словно планер: чтобы подняться в воздух, ей нужен разгон, и она набирает скорость в воде.
Я поднял пленницу. Длиной с локоть, спина черная, брюхо белое, на боках серебристо-голубые полоски. Длинные пятнистые «крылья», громадные, словно шары, черные глаза.
Еще одна! Вот это да! Вдруг я увидел рыбу, которая летела прямо на меня. Удар в живот, и я повалился с банки на дно. Пахо тоже чуть не упал — от смеха. Прямое попадание! Ничего, зато теперь у нас уже три рыбы. С другой лодки тоже доносился хохот; видно, и там кому-то досталось!