В Поисках Роста

Истерли Уильям

Аргументы сторонников свободной торговли уже подтверждены опытом последних десятилетий, который доказывает: более открытые экономики бо­гаче и растут быстрее. Степень открытости к международной торговле измеря­ется различными способами, но в любом случае ее связь с экономическим рос­том положительна.

Джеффри Сакс и Эндрю Уорнер определяли страну как закрытую, если для нее были характерны следующие явления: нетарифные барьеры, покрываю­щие 40% торгового оборота и более, средние тарифные ставки в 40 % и выше; премия черного рынка в 20 % и более; социалистическая экономическая систе­ма или государственная монополия на основные виды экспорта. Сакс и Уорнер обнаружили, что для закрытых бедных экономик темпы роста на душу населе­ния составляют 0,7 % в год, а для открытых бедных экономик — 4,5 %.

Когда закрытая экономика реформировалась и делалась открытой, темпы роста уве­личивались более чем на один процентный пункт в год [15].

Мой коллега Дэвид Доллар изучил страны, в которых цены на товары в пе­ресчете на доллары по преобладающему обменному курсу были выше, чем сто­или те же товары в США. Он пришел к выводу, что высокие цены в этих стра­нах отражали ограничительную торговую политику (например, действие тари­фов, повышающих цены на импортные товары на внутреннем рынке по срав­нению с ценами на иностранных рынках). Ученый обнаружил, что экономики, где цены искажались под воздействием такого рода факторов, росли медлен­нее, чем экономики, в которых таких явлений не наблюдалось [16].

Корейский экономист Йонг-ва Ли выяснил, что высокие тарифные ставки отрицательно сказываются на росте, если тарифные ставки взвесить по важ­ности импорта в ВВП [17]. Он показал, что для экономического роста особенно ценен импорт средств производства [18]. Экономист из Колумбийского уни­верситета Энн Харрисон считает, что рестриктивные меры по отношению к свободной торговле отрицательно сказываются на темпах роста [19]. Эконо­мист из UCLA Себастьян Эдварде также утверждает, что меры по ограничению свободной торговли (тарифы, нетарифные барьеры и т.д.) снижают темпы рос­та производительности [20].

Джеффри Франкел из Гарварда и Дэвид Ромер из Беркли отметили следую­щую зависимость: при увеличении отношения внешнеторгового оборота (экс­порт плюс импорт) к ВВП повышается уровень дохода. Выделяя роль геогра­фического компонента торговли (тенденций к тому, что страны-соседи пред­почитают больше торговать друг с другом, а крупные экономики активнее дру­гих развивают внутреннюю торговлю), они показывают, что эта связь являет­ся причинно-следственной [21]. Эффект этого фактора весьма значителен: при росте отношения внешнеторгового оборота к ВВП на 1 % подушевой доход увеличивается на 2%.

Экономист из Мэриленда Франсиско Родригес и его гарвардский коллега Дэни Родрик придерживаются противоположных взглядов. Они утверждают, что многие из вышеперечисленных мер на самом деле не отражают степень вмешательства в торговлю и что они меняются при изменении анализируемо­го периода или других параметров (впрочем, эти эксперты не изучили все при­веденные здесь результаты) [22]. Однако в исследованиях роста выявлены пере­менные, которые точно отражают конкретную политику и устойчивы ко всем возможным факторам. Вот одна из таких прочных зависимостей — чем силь­нее политика ограничивает свободную торговлю, тем медленнее экономичес­кий рост [23]. Эти данные подсказывают нам, что в государствах, которые слиш­ком бесцеремонно вмешиваются в функционирование свободного рынка и на­рушают макроэкономическую стабильность — в области торговли, валютного курса, банковского дела, бюджетного дефицита или инфляции, — темпы роста будут снижаться.

Низкое качество государственных услуг

В Исламабад, столицу Пакистана, я приезжаю по заданию Всемирного бан­ка, чтобы оценить, как работает сфера государственных услуг. Несомненно, в Пакистане она оставляет желать лучшего. Социальные индикаторы — такие, как уровень детской смертности или возможность получения женщинами сред­него образования, — здесь одни из худших в мире. Внутри страны налицо боль­шие диспропорции. Охват женщин грамотностью варьируется от 41 % в урба­низированном Синдхе до 3 % в сельской Северо-Западной провинции и Белуд­жистане. Пакистанский экономист Ишрат Хусайн отмечает, что лишь менее трети пакистанских деревень имеют доступ к оптовым торговым центрам, а там, где дороги есть, их плохое качество повышает стоимость транспорта на 30-40 % [24]. За короткий период с 1990-го по 1998 г. количество автотранспор­та на километр дорог удвоилось. Государственные ирригационные системы то­же в кризисе.

Около 38 % орошаемой земли страдает от засоления почвы и на­воднений; только из-за засоления потери урожая составляют около 25 % [25].

В Уганде анализ качества государственных услуг показал, что на многих фир­мах в общей сложности 89 дней в году отключается электричество. Такие пред­приятия вынуждены приобретать запасные генераторы, из-за чего инвестици­онные расходы повышаются на 16 %. Купить и эксплуатировать генератор об­ходится примерно в три раза дороже, чем использовать электричество, предо­ставляемое государством. С телефонными службами дело обстоит не лучше: чтобы дозвониться по межгороду внутри Уганды, нужны были в среднем 4,6 по­пытки, а за границу — 2,8 попытки. Проблемы касались и водоснабжения (33 дня отключений в году), уборки мусора (77 % фирм убирали его сами) и почто­вых служб (только 31 % деловой корреспонденции пересылался по почте) [26].

В Нигерии правительство оказалось практически не в состоянии обеспечить населению предоставление основных государственных услуг. И это несмотря на 280-миллиардную выручку от продажи нефти, полученную государством с момента открытия месторождений в конце 1950-х гг. Правительство предпо­читало тратить деньги на такие вещи, как строительство 8-миллиардного ста­лелитейного комбината, который еще не произвел ни куска стали, и новую на­циональную столицу, возведенную на пустом месте, не говоря об астрономи­ческих суммах, разворованных властями. Регион южной дельты, где добывают нефть, страдает от нефтяных загрязнений почвы; в крае нет дорог, школ и здра­воохранения. Здание, в котором учились старшеклассники, несколько лет на­зад обрушилось под напором тропического шквала, а о строительстве новой школы правительство не позаботилось. (О тяготах населения дельты писала международная пресса в связи с кампанией народа огони за лучшую жизнь: это движение возглавлял Кен Саро-Вива, который был казнен диктатором Са­ни Абачей, ныне уже покойным.) Трущобы Лагоса не лучше: хибары на сваях над черными лагунами, которые одновременно служат сточными канавами (и смердят), среди клочков земли, покрытых слоем мусора. Из клиник в трущо­бах давно разбежались врачи и медсестры — здесь не хватает ни денег, ни меди­каментов. Мужчины в лагунах Лагоса перебиваются тем, что вытаскивают из Нигера бревна, которые несет течением реки. Несмотря на богатейшие энерге­тические запасы страны, Национальная комиссия по электроэнергии (НКЭЭ — нигерийцы расшифровывают это как «НиКакой ЭлектроЭнергии») часто ос­тавляет без электричества лесопилки, на которых обрабатываются бревна, так что они в основном бездействуют [27].

До сих пор я говорил об очень конкретных, поддающихся количественной оценке действиях, которые могут предпринять правительства, чтобы убить рост. Однако есть и менее очевидные способы сделать это. Как показывают < примеры Пакистана, Уганды и Нигерии, власти могут не обеспечивать пред­оставление основных услуг — таких, как электроэнергия, телефонные линии, дороги, здравоохранение, водоснабжение, канализация, ирригация, почтовые службы, уборка мусора и образование (и мешать частному сектору в их предо­ставлении). Чиновники могут быть коррумпированы, чему я посвящу отдель­ную главу. Они способны нагромоздить лабиринт инструкций и согласований, который губит частное предпринимательство.

Некоторое представление о бремени государственного регулирования мо­жет дать обзор частного сектора по шестидесяти семи странам. В столь разных государствах, как Болгария, Беларусь, Фиджи, Мексика, Мозамбик и Танзания, представители фирм отмечали, что так называемые «меры регулирования при открытии нового бизнеса или начале ведения новых операций» являются для предпринимательства серьезным препятствием [28]. Вот известный пример: перуанский экономист Эрнандо де Сото для эксперимента зарегистрировал ма­ленькую фабрику по производству одежды в Лиме и твердо решил не давать взяток. За то время, что он регистрировал предприятие, чиновники требовали взятку десять раз. В двух случаях ему пришлось нарушить свое правило и дать взятку, иначе эксперимент прекратился бы, так и не начавшись. В итоге он по­тратил десять месяцев только на регистрацию фабрики. В Нью-Йорке анало­гичная процедура занимает четыре часа [29].