В Поисках Роста

Истерли Уильям

ному президенту грозит импичмент по обвинению в коррупции.)

Нигерийский диктатор Сани Абача накопил миллиарды долларов, получен­ных по откатам за строительные контракты и от перечисления доходов от нефти на свой личный счет. Он также присвоил 2 миллиарда долларов, принадлежа­щих государственным нефтеперерабатывающим заводам, что лишило их воз­можности производить бензин, а затем нахально положил себе в карман ко­миссионные за импортный бензин. Только его внезапная смерть в июне 1988 г. положила конец этому изобретательному грабежу [14].

В Зимбабве кабинет министров заключил контракт на строительство аэро­порта в Хараре с кипрской фирмой Air Harbout Technologies. Удивительное со­впадение — местный агент Air Harbout Technologies был племянником прези­дента Мугабе. Кабинет министров

отменил решение комиссии по тендеру, кото­рая поставила эту компанию на четвертое место среди соискателей. Два других посредника получили миллион долларов [15].

Заирский президент Мобуку Сесе Секо, не удовлетворенный своим много­миллиардным личным состоянием, украл целый золотодобывающий регион Кило-мото. Кило-мото покрывает территорию в 32 тысячи квадратных миль и таит в недрах 100 тонн золота. В ходе другой сделки Мобуту, привыкший дей­ствовать по-крупному, предоставил западногерманской ракетной компании OTRAG права на территорию в юго-восточном Заире размером с Западную Германию [16].

Оценка коррупции и ее последствий

Эта подборка историй может навести на мысль, что чиновники во всем ми­ре не лучше разбойников с большой дороги. Такие случаи встречаются в лю­бой стране, однако одни страны более коррумпированы, чем другие.

В «Международном путеводителе по кредитным рискам» (International Cre­dit Risk Guide) приводятся данные опроса предпринимателей, оценивавших уровень коррупции в странах мира по шкале от 0 (очень высокая коррупция) до 6 (наименьшая коррупция). В 1990 г. особо отличившимися странами (по­лучившими 0), были следующие: Багамские острова, Бангладеш, Индонезия, Либерия, Парагвай и Заир. (Филиппины при Маркосе тоже имели 0, но к 1990 г. страна под руководством реформаторского правительства добралась до 2.) Стра­ны, получившие 6, — все без исключения промышленно развитые, хотя и не все промышленно развитые страны получили такую оценку (у Соединенных Штатов и Японии, например, 5).

Данные показывают, что коррупция и рост связаны обратной зависимос­тью. (В выборке сопоставляются показатели темпов роста в 1980-е и в 1990-е гг. с уровнем коррупции в 1982 г. и 1990 г. соответственно.) Обратной зависимос­тью также характеризуются уровень коррупции и показатель отношения ин­вестиций к ВВП. (Сопоставляются данные по отношению инвестиций к ВВП в 1982 г. и по коррупции в 1982 г., а также по отношению инвестиций к ВВП в 1990 г. и коррупции в 1990 г.) В коррумпированной экономике никто не хочет осуществлять инвестиции и совершать другие действия, способствующие рос­ту [17].

Коррупция не только непосредственно влияет на рост. Она оказывает и кос­венное влияние, потому что ухудшает результаты государственной политики во всех направлениях. Например, многие истории про коррупцию связаны с хищениями средств из государственных фондов или раздуванием бюджетных расходов через откаты. Неудивительно, что коррупция влечет за собой увели­чение бюджетного дефицита. В четверти наименее коррумпированных стран в выборке дефицит бюджета составляет в среднем 3,1 % ВВП, а в четверти наибо­лее коррумпированных стран он равен 6,7 % ВВП.

Однако взаимосвязь коррупции и роста не столь однозначна. Обратите вни­мание, что в списке самых коррумпированных на 1990 г. стран есть как страны, отмеченные катастрофическим экономическим спадом (Заир), так и страны с феноменальными (по крайней мере, до недавнего времени) темпами роста — Индонезия. Может ли эффект коррупции быть таким разным в разных странах?

Да, это именно так. Более того, он может быть разным в зависимости от вре­мени даже в одной и той же стране. Обзор 1990 г., приведенный в Международ­ном путеводителе по кредитным рискам, содержал не много сведений о пост­коммунистических странах, поскольку в 1990 г. коммунизм еще не везде прио­брел приставку «пост». Зато такие сведения уже содержатся в обзоре Всемир­ного банка за 1996 г. В частности, в шестидесяти девяти странах у сотрудников фирм интересовались: являются ли обычной практикой в их отрасли «нерегу­лярные выплаты». Ответы распределялись по шкале от 1 (всегда) до 6 (никог­да). Хотя в коммунистических странах всегда была коррупция (Советский Со­юз по шкале от 0

до 6 в 1990 г. получил 4), из нового опроса стало очевидно, что в посткоммунистических странах она распространилась еще больше. Наибо­лее коррумпированными странами оказались Азербайджан и Болгария. По ре­зультатам опроса 1996 г., посткоммунистические страны составляли половину (десять из двадцати) наиболее коррумпированных стран мира, при том что в выборке их было только 30 %. Сокрушительное падение объемов выпуска в посткоммунистических странах, у которого, конечно, было много и других при­чин, — еще одно напоминание о том, что коррупция вредна для роста.

Разновидности коррупции

На рост может влиять коррупция двух типов — децентрализованная и цен­трализованная. При децентрализованной коррупции взяточников много, и они не координируют между собой процесс взимания взяток. При централизован­ной коррупции всю коррупционную деятельность в рамках экономики орга­низует правительственный лидер; он же определяет долю каждого чиновника в получаемой прибыли.

Децентрализованная коррупция может проявляться в форме множества до­рожных постов, охраняемых солдатами, — такое можно увидеть, путешест­вуя, например, по Заиру. Каждый солдат на таком посту — отдельный хищ­ник, он не принимает в расчет, как его действия скажутся на остальных. Иму­щество путешественников — общий ресурс, и каждый вор самостоятельно стремится им завладеть.

Здесь возникает классическая проблема общего ресурса. Вымогаемые взят­ки будут выше, поскольку каждый солдат попытается содрать как можно боль­ше с несчастного путешественника, прежде чем до него доберутся остальные воры. Общий уровень воровства, вызванный децентрализованными взятка­ми, будет выше, чем при централизованной коррупции. Более того, при децен­трализованной коррупции уровень воровства окажется так высок, что общая собираемость взяток будет ниже, чем была бы при более низком его уровне. По мере возрастания уровня взяток люди будут прилагать большие усилия, чтобы избежать встречи с взяточниками, — они станут выбирать дороги, где меньше постов, брать с собой меньше денег и прятать деньги или товары, которые ве­зут. Децентрализованная коррупция парадоксальным образом приводит к то­му, что в результате собирается меньше денег в виде взяток, чем при централи­зованной коррупции, хотя «налоговая ставка» для взяток при ней выше. Де­централизованная коррупция создает наихудшие стимулы для роста.

Есть еще как минимум одна причина, по которой так вредна децентрализо­ванная коррупция. Вероятность того, что за коррумпированность кто-то будет наказан, находится в прямой зависимости от силы государственной власти и в обратной — от количества коррупционеров. При децентрализованной корруп­ции власть слаба и многие чиновники коррумпированы. Даже если государство наказывает кого-то из коррупционеров, вероятность быть пойманным неве­лика, потому что государство может выбирать из бесконечного числа взяточ­ников. Таким образом, в коррупции есть благодетельные круги и порочные. Благодетельный круг образуется, когда по какой-либо причине децентрализо­ванная коррупция невелика, и потому любой, кто крадет, скорее всего будет пойман. В силу этого коррупция остается на низком уровне. Порочный круг возникает, когда децентрализованная коррупция широко распространена, и ве­роятность быть пойманным у взяточника мала. Поэтому коррупция так и ос­тается массовой.

При централизованной коррупции один лидер стремится к тому, чтобы со­брать весь улов коррупционной сети. Такой лидер больше заботится о процве­тании своих жертв, потому что знает: если красть слишком много, люди станут всеми силами избегать дачи взяток и их общий сбор снизится. Поэтому глав­ный мафиози централизованной коррупции вроде Сухарто в Индонезии уста­новит для взяток «налоговую ставку» — единую на всех блокпостах нижних уровней. Такая мера повысит общую доходность системы. При централизо­ванной коррупции действует своеобразный мониторинг — размер добычи на каждом уровне тщательно отслеживается. Всякий, кто попытается взять боль­ше, чем предписано сверху, будет наказан. Благодаря этому контролю пороч­ные круги не образуются. Централизованная коррупция менее пагубна, чем децентрализованная [18].