В Поисках Роста

Истерли Уильям

Проводились специальные исследования с целью выяснить, как государст­во обеспечивает предприятия электроэнергией. В Азербайджане, Камеруне, Ча­де, Конго, Эквадоре, Грузии, Гвинее, Гвинее-Бисау, Индии, Казахстане, Кении, Молдове, Мали, Малави, Нигерии, Сенегале, Танзании и Уганде поступали оди­наковые жалобы от фирм: они сталкиваются с отключениями энергии как ми­нимум раз в две недели. В Гвинее компаниям отключают электричество в сред­нем раз в день. Чтобы не зависеть от неустойчивого электроснабжения, прихо­дится покупать дорогие генераторы. По результатам опроса, такими генерато­рами пользовались 92 % нигерийских фирм [30].

Подключения к телефонной сети в более чем трети развивающихся стран приходится ждать по шесть лет и долее [31]. Гвинея и здесь

выделяется, потому что люди буквально умирают, не дождавшись подключения: время ожидания составляет здесь 95 лет.

Еще одна крупная проблема для многих стран — дороги. Фирмы, опрошен­ные в Албании, Азербайджане, Болгарии, Камеруне, Чаде, Конго, Коста-Рике, Гвинее-Бисау, Индии, Ямайке, Казахстане, Кении, Киргизии, Молдове, Мала­ви, Нигерии, Того, Украине и на Западном берегу реки Иордан, указали, что оценивают качество дорог в их странах на уровне 5 баллов и выше по шкале от 1 (очень хорошее) до 6 (очень плохое). В Коста-Рике сокращение в 1980-х гг. расходов на содержание дорог привело к тому, что 70 % из них пришли, по су­ти, в негодность.

Сфера здравоохранения во многих странах также отражает несостоятель­ность правительств. Опрос, на который мы уже ссылались, дал следующие ре­зультаты: в восемнадцати из шестидесяти семи развивающихся стран качество государственного здравоохранения было оценено в 5 и более баллов по шкале от 1 до 6. Бедная Гвинея опять удивляет: только 3 % бюджета здравоохранения тратится на лекарства, а 34 % идет на зарплату медицинским работникам. В ре­зультате подушевой расход на лекарства составляет 11 центов, и практически ни в одной клинике нет лекарств [32]. Медицинские работники без лекарств немного могут сделать для оказания основных медицинских услуг, которые критически важны для роста.

Правительства, которые проводят разумный курс и расходуют средства на предоставление важнейших государственных услуг, пожинают благоприятные плоды. Одно из исследований показало, что каждый дополнительный процен­тный пункт ВВП, инвестированный в транспорт и коммуникации, повышает темпы роста на 0,6 процентных пункта [33]. Выявлено также, что рост непосред­ственно связан с количеством телефонов на одного работника [34]. Доходность инфраструктурных проектов — таких, как ирригация и осушение, телекомму­никации, аэропорты, шоссе, морские порты, железные дороги, энергосисте­мы, водоснабжение, ассенизация и канализация, в среднем составляет 16-18 % в год [35]. Доходность вложений в поддержание существующей инфраструк­туры (например, на содержание дорог) еще выше — возможно, она достигает 70 % [36]. Итак, правительства могут убить рост путем слишком жесткого регу­лирования и недостаточного объема предоставления государственных услуг.

Еще один вид политики

Существует еще одно убийственное для роста направление государствен­ной политики, о котором я пока не упоминал. Имеется в виду установление на­логовых ставок на доход. Я уже говорил, что для инвестиций в будущее высо­кие ставки налогов служат безусловным отрицательным стимулом, поскольку снижают доходность этих инвестиций. Рассмотренные выше варианты поли­тики как раз подразумевают взимание высоких налогов.

Тем не менее, как ни странно, данных о том, что более высокие эксплицит­ные (явные) ставки налогов замедляют рост, нет. В странах с высоким уровнем налогообложения, например в Швеции, с экономикой все в порядке. А в стра­нах с низкими налогами, вроде Перу, дела плохи. В Соединенных Штатах тем­пы роста практически не изменились ни после введения подоходного налога в 1913 г., ни после резкого повышения налогообложения в 1940-е гг. Сборы по подоходному налогу увеличились от менее чем 2 % ВВП в 1930 г. до почти 20 % ВВП в 1989 г. Однако динамика роста не изменилась [37]. Не прослеживается статистически значимая связь между уровнем налогов и экономическим рос­том как на срезе по США во времени, так и на срезе по разным странам мира в один момент времени.

Таким образом, всякое теоретическое предположение надо подвергать прак­тической

проверке. Можно только догадываться, почему же привлекательная мысль о том, что «налоги снижают рост», не соответствует истине. Возможно, потому, что установленная законом ставка налога не отражает его реальную ставку. Ведь существуют еще возможности законного (вычеты, кредиты по на­логам, разные ставки на разные виды дохода) или незаконного уклонения от платежей.

В развивающихся странах реальная собираемость налогов — лишь неболь­шая доля того, что должно собираться по официальной ставке. Можно вновь сравнить Перу и Швецию: Перу собирает только 35 % того, что должна была бы собирать при существующих налоговых ставках и налогооблагаемой базе; Швеция же — почти все. Уровень собираемости налогов по странам очень раз­личен, и поэтому ставка налога на добавленную стоимость или сумма налого­вых сборов не доказывает наличия отрицательных стимулов, влияющих на про­изводителей.

Курица или яйцо

До сих пор я описывал несколько вариантов действий правительства, с кото­рыми связаны низкие темпы экономического роста: высокая инфляция и пре­мия черного рынка, высокий дефицит бюджета и резко отрицательные реаль­ные процентные ставки. При этом я не очень следил за терминологией. Говоря «правительства убивают рост», я имею в виду, что плохие действия государства вызывают плохую динамику роста. Но пока я лишь установил, что действия пра­вительств связаны с динамикой роста, а не то, что действия правительств эту ди­намику вызывают.

Есть много примеров того, как корреляция, принятая за причинно-следст­венную связь, путала все карты. Самая известный из них — история про рус­ских крестьян. Крестьяне, по слухам, заметили, что в деревнях, где много слу­чаев оспы, часто появляются врачи. Они сделали из этого по-своему логичный вывод и стали отстреливать врачей.

Сходный, хотя и более экзотический случай рассказал выдающийся амери­канский историк Фрэнсис Паркмен. В XVII веке французские католические мис­сионеры в Канаде организовали обширную кампанию по обращению индей-цев-гуронов в христианство. Дела шли посредственно, поскольку гуроны спра­ведливо подозревали, что Великий Дух европейских священников захочет за­воевать не только души, но и землю аборигенов. Неутомимые миссионеры тем не менее продолжали свои попытки. Они решили, что по крайней мере могут обратить людей к вере на смертном одре. И как только где-нибудь становилось известно, что гурон смертельно болен, они мчались к его одру и крестили бед­нягу непосредственно перед отправлением в мир иной. Вскоре связь между кре­щением и скорой смертью была замечена. У гуронов появились все основания полагать, что святая вода, которой священники опрыскивали крестящихся, со­держала смертельный яд. (Связано ли это с мученической смертью некоторых иезуитов от рук гуронов, Паркмен не уточняет.)

Как же нам избежать подобных ошибок и не путать причинно-следствен­ные связи с объективно существующей корреляцией? Возможно ли, что на отча­янные меры правительства толкает отрицательный рост? Например, в плохие времена правительство прибегает к высокой инфляции как способу покрытия высокого дефицита бюджета? Мы выявим связь между низким экономическим ростом, высоким дефицитом и высокой инфляцией. Однако в данном случае правительство не убивает рост — это низкий рост убивает правительство. При­чинно-следственные связи могут работать в обе стороны, но что же все-таки было раньше — курица или яйцо?

Для выявления причинно-следственной связи между темпами роста и дея­тельностью правительств экономисты применяют разные подходы. Так, неко­торые ученые стремятся понять, коррелирует ли начальное значение перемен­ной, зависящей от проводимой политики, с последующим ростом. Например, Кинг и Ливайн установили, что хороший уровень развития финансовой систе­мы в 1960-х гг. связан со стабильным экономическим ростом в последующие тридцать лет. Действительно, будущее может быть обусловлено прошлым, од­нако прошлое не может быть обусловлено будущим.