В поисках солнца

Берестова Мария

Илмарт и Дерек переглянулись и с синхронными вздохами возвели глаза к небу. Райтэн бросил на них мрачный выразительный взгляд. Олив закусила губу, и, старательно не глядя на Райтэна, решительно отправилась вперёд по той улочке, которая вела в центр.

Дальше она продолжила придерживаться стратегии избегания, активно беседуя с Илмартом и — иногда — с Дереком.

Райтэн молчал, но ей казалось, что она кожей чувствует его присутствие и его взгляд и может с несомненной отчётливостью указать, где именно он сейчас находится — даже если это место было вне поля её зрения.

В конце концов, не выдерживая напряжения, которое всё росло в ней, она стала оглядываться — чтобы убедиться, что он именно там, где ей кажется, — и всегда неизменно сталкивалась с тем, что он смотрит именно на неё. Досадливо фыркая, она отворачивалась, пыталась увлечься разговором или тем, что происходило вокруг — а здесь было много всего яркого и интересного! — но в итоге, не выдерживая, снова оборачивалась на него.

— Тебе больше смотреть, что ли, не на что, Тогнар! — наконец, раздражённо высказала ему она.

Он сложил руки на груди, окинул её вкрадчивым взглядом с ног до головы и спокойно, почти отстранёно, отметил:

— Может, мне просто на тебя смотреть интереснее всего, Се-Стирен?

Олив открыла было рот — сказать что-то язвительное — но некстати вспомнилось, как он целовал её, и ещё более некстати всплыли в памяти строки из давешних черновиков.

Покраснев до корней волос, она резко отвернулась и отправилась покупать жаренные колбаски.

Дерек сочувственно похлопал Райтэна по плечу:

— Держись, дружище!

Тот недовольно скривился. Он, решительно, не понимал, почему нельзя просто поговорить и зачем нужно разыгрывать все эти «я не знаю, как теперь себя вести» сценарии. Метания Олив заставляли его чувствовать себя неуверенно. Он, с одной стороны, понимал, что вроде как нравится ей, но, с другой, оставалось неясно, захочет ли она развивать отношения с ним. Её нынешнее поведение говорило о том, что — нет, не захочет. Что она жалеет, что допустила близость с ним, что он ей нежеланен и не нужен, и теперь она не знает, как от него отделаться.

Мучиться этими мыслями было кошмарно, но он всё же предпочёл бы ясность в этом вопросе, прямой разговор и чёткое решение, — а вот Олив, кажется, напротив, выбрала окутать всё самым беспросветным туманом. Райтэну хотелось закончить с метаниями сразу и чётко — да или нет! — но и Дерек, и Илмарт в один голос уверяли его, что, если он сразу и резко поставит вопрос перед Олив, то получит только испуганный отказ, потому что ей требуется время, чтобы решиться. Они оба полагали, что она может решиться — и что ему не следует её торопить.

Доверившись друзьям, Райтэн стискивал зубы, крепился и держал себя в руках.

Благодаря той сдержанности, которую он всё же сумел продемонстрировать, Олив почти перестала от него шарахаться, и во второй половине дня даже пару раз вступила с ним в разговоры. Он полагал это успехом.

Вечером они проводили её домой. Она благополучно обняла Илмарта, столь же благополучно обняла Дерека и опять запнулась об Райтэна. Он с мученическим видом возвёл глаза к небу и подал ей руку для пожатия — она с облегчением схватилась за эту руку; едва соприкоснувшись ладонями, они замерли.

Олив

с раздражением подумала, что никогда до этого не замечала, что рукопожатие, в самом-то деле, весьма интимный процесс! И касаться голой руки мужчины своей обнажённой рукой — это, определённо, что-то весьма эротичное! Ей даже подумалось, что лучше бы она его обняла — по крайней мере, так можно было спрятать лицо, а теперь, она уверена, ей нипочём не скрыть от него своё смущение и свою реакцию на их рукопожатие.

Она подняла на него настороженный взгляд, чтобы оценить его реакции; он по-прежнему смотрел на неё не так, как это делали все остальные, фокусируясь на правой стороне лица, а словно бы повязка не мешала ему видеть и второй глаз.

С минуту они так и пялились друг другу в глаза; затем переплелись пальцами.

— Валим! — одними губами сказал Дерек Илмарту, и оба они благополучно отступили в переулки.

Глазеющая друг на друга парочка этого совсем не заметила: они были заняты тем, что гладили друг другу пальцы. Ощущение от такой ласки было, определённо, слишком интимным; не выдержав, Олив сделала к нему шаг. Руки её легли ему на плечи; она потянулась губами к его губам — и они, наконец, поцеловались.

Это был их первый настоящий поцелуй, и он весьма им понравился.

Настолько понравился, что сразу за ним последовал второй, и третий, и дальше уже Олив просто затащила его к себе в дом, планируя самое жаркое продолжение — её опять унесло вихрем его нежности, и она не имела никаких сил сопротивляться этому вихрю и помышляла лишь о том, как отдаться ему полностью и всецело.

Впрочем, возня с ключами, сам процесс передислокации и зажигание света несколько остудили ей голову; поэтому, когда они оба оказались уже в её полукухне-полуприхожей, она снова растерялась и смутилась.

В её идеальной картине мира ему следовало подхватить её и потащить в кровать — там было бы не до смущения, и вопрос был бы решён. Но у Райтэна приоритеты были расставлены прямо противоположным образом: ему требовалось сперва, наконец, объясниться, а уж дальше — если объяснение пройдёт успешно — можно и продолжать с поцелуями. Потому что, как он справедливо полагал, если начать с поцелуев — в конце опять можно получить звание скотины, которая пользуется моментом и только об одном и думает.

Поэтому Райтэн попыток перемещаться в сторону спальни не предпринимал, а Олив чувствовала себя всё более неловко, потому что ей, как раз, обсуждать что-то совершенно не хотелось. Она была абсолютно, незыблема уверена, что объяснение, которое хочет сделать Райтэн, сведётся к «нам хорошо вместе, давай получать от этого удовольствие, но помнить, что это просто развлечение».

Наконец, не дождавшись от неё инициативы в беседе, Райтэн попробовал завести разговор сам:

— Се-Стирен! — проникновенно начал было он, но Олив, которая осознала, что сейчас ей грозит услышать это «просто развлечёмся, ничего личного», поспешила опередить его и сделать вид, что это она использует его, и это ей не нужно ничего сверх постельного развлечения: