В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора
Шрифт:
Елизавета сочла нужным подчеркнуть: в глубине души она «совершенно уверена, что клевета и книги, направленные против указанного графа, являются самыми злонамеренными, ложными и клеветническими и называть их истинными способен лишь сам дьявол». [895]
Дадли поспешил намекнуть Елизавете на то, что за клеветой стоит Мария Стюарт, а Уолсингем предположил, что автором пасквиля является Томас Морган, доверенное лицо Марии во Франции. [896] Однако выяснилось, что автор «Благоденствия Лестера» – Чарлз Арундел, видный английский католик, принимавший участие в заговоре Трокмортона, который всегда враждебно относился к Дадли, а в декабре 1583 г. бежал в Париж. Арундел приходился кузеном леди Дуглас Говард, в прошлом любовницы и, как она уверяла, жены Роберта Дадли. Впоследствии она вышла замуж за сэра Эдварда Стаффорда, английского посла во Франции. После бегства Арундела Уолсингем предупредил Стаффордов, чтобы те не общались с родственником, но пара игнорировала просьбу и несколько раз принимала у себя Арундела.
895
G. Adlard, Amye Robsart and the Earl of Leycester (London, 1870), 56–57; Dudley Papers, III, l. 209.
896
Murdin (comp.), Burghley’s State Papers, 436–437.
«Благоденствие
897
TNA SP 78/13/86.
898
CSP Foreign, 1584–1585, 400.
30 марта Стаффорд написал Уолсингему и просил его не пытаться конфисковать издание, поскольку «к нему причастны люди из его окружения» и потому его могут заподозрить в личных мотивах. Больше всего он боялся, что его обвинят или будут считать, что он также причастен к преследованиям, чем возбудит против себя гнев Дадли. «Если вы распорядитесь, я пришлю вам [один] экземпляр, но в противном случае не стану, ибо не могу сказать, как к нему отнесутся». Стаффорд объяснил, что он не писал графу Лестеру, дабы сообщить ему о книге, ибо «ему противно так поступать из-за того, что его действия могут истолковать превратно». [899]
899
TNA SP 78/13/86.
До сих пор остается неясным, были ли сэр Эдвард и его жена леди Дуглас знакомы с авторами «Благоденствия Лестера». Нет оснований полагать, что леди Дуглас хотелось обнародовать подробности своего романа с Дадли, да еще в таком сенсационном виде. Однако Стаффорды доводились близкими родственниками Чарлзу Арунделу; непонятно, от кого еще, если не от них, Арундел мог узнать столько подробностей, содержавшихся в трактате. Уолсингем, конечно, считал, что источником порочащих сведений о Дадли послужила леди Дуглас и что она с сэром Эдвардом наверняка стремились повредить репутации графа или погубить его. В конце 1585 г. Уолсингем задержал и допросил Уильяма Лилли, слугу Стаффорда. В письме к Эдварду Стаффорду Уолсингем сообщил, что считает Лилли причастным к делу. Он бранил посла за недостаточные усилия, направленные против распространения пасквиля. В своем ответе от 20 января 1586 г. Стаффорд пробовал оправдаться, написав, что он не думал, что государственному служащему пристало вмешиваться в дела частного лица, хотя он и получил приказ действовать наоборот. Кроме того, он утверждал, что сжигал экземпляры, которые ему удалось найти (всего 35), но потом потерял счет вышедшим экземплярам. [900] Несмотря на уверения Эдварда Стаффорда в своей невиновности, королеву его слова явно не убедили. В письме к Сесилу от 11 августа сэр Эдвард писал, что «узнал… от матери [леди Дороти Стаффорд], к моему крайнему горю, как ее величество до сих пор обижена на меня (Бог знает почему, ибо мне это неизвестно). Вняв в то же время совету обо всем написать ее величеству, я так и поступил и переслал письмо матери, чтобы она лично передала его, когда сочтет нужным. Но я просил ее вначале показать письмо вам и, если оно вам не понравится, не передавать его вовсе». [901]
900
TNA SP 78/15/2.
901
CSP Foreign, 1584–1585, 19.
Ясно, какую важную роль играла леди Дороти: она была не только посредницей, которая отстаивала интересы сына, но и считалась одной из наперсниц королевы.
В 1585 г. вышел и еще один трактат, «Письмо о состоянии», в котором снова поносили Дадли и повторяли обвинения из «Благоденствия Лестера». [902] Высокомерие Дадли и его стремление управлять Англией целиком поддерживается его алчной женой Леттис Ноллис. Супруги едины в своем желании свергнуть королеву. «Кто же теперь превыше его светлости при дворе, с его гордыней и тщеславием? Потому и женился он на себе подобной графине, которая подходит мужу по складу характера, ибо она больше похожа на правительницу, чем на верноподданную…» [903] По словам авторов трактата, Леттис «заботится о том, чтобы ее муж верховенствовал над всей знатью. Прекрасно понимая, что остальные не посмеют перечить и что в настоящее время они всецело в его распоряжении, полагала она, что и ей подобает распоряжаться всеми придворными дамами, и потому все ее поступки и помыслы были направлены на то, чтобы, если ее величество, желая потешить какого-нибудь иноземного принца или посла, велела сшить себе новое платье, то и… у нее, две недели спустя или по крайней мере перед отъездом посла, появлялось платье того же покроя и фасона, во всех отношениях подходящее ее величеству и во всех отношениях такое же дорогое, как платье ее величества, если не дороже и не пышнее, чем у нее». [904]
902
Peck (comp.), ‘The Letter of Estate’, 23.
903
Ibid., 20.
904
Ibid., 29–30.
Авторы
Однако, как написано в трактате, хотя Леттис отказали от двора, ее муж продолжает «исподволь внушать ее величеству, что лишь на него может она рассчитывать [как на] главнейшую опору в стране». [906] В конечном счете Дадли способен удовлетворить свою жажду власти, став фаворитом королевы; монополизировав Елизавету как физическое лицо, он монополизирует всю Англию как лицо юридическое.
905
Ibid., 30.
906
Ibid.
Пока при дворе сплетничали, Дадли затаился. В письме к другу он спрашивал: «В эти опасные дни кто может избежать клеветы и лжи? Я со своей стороны полагаюсь на Бога, надеюсь, что Он даст мне благословение жить в Его страхе и вести себя верно к моей государыне и честно по отношению к миру. Вот так я избавлюсь от злых наветов». [907]
В 1584 г. Мария Стюарт отправила Елизавете письмо, в котором содержались скандальные сведения, скорее всего полученные ею от Бесс из Хардвика, то есть графини Шрусбери. [908] Вполне возможно, что письмо перехватил Сесил и Елизавета его не читала. Ранее Бесс из Хардвика служила камер-фрейлиной Елизаветы вместе с Кэт Эшли, Бланш Парри и Дороти Стаффорд, но попала в опалу из-за своего участия в тайном браке Кэтрин Грей. В 1568 г. она в четвертый раз вышла замуж за Джорджа Талбота, графа Шрусбери; на следующий год графу поручили охранять Марию Стюарт. Когда Марию перевезли в замок Татбери, Бесс было сорок один год, а Марии – двадцать шесть. Они проводили вместе большую часть дня, вышивали, сплетничали, но поссорились после того, как Бесс заподозрила, что у Марии роман с ее мужем, Джорджем Талботом. В письме к Елизавете Мария сообщала, что Бесс не хранит верность королеве; она якобы подробно рассказывала, как служила при дворе королевы Англии. Мария предваряла письмо кузине следующими словами: «С прискорбием объявляю о том, что такие вопросы должны подвергаться сомнению, но очень искренне и без гнева, и призываю Бога в свидетели, что графиня Шрусбери говорила мне о вас… и почти на все ее речи я отвечала возражениями и выговаривала указанной даме за то, что она так вольно думает и говорит о вас вещи, в которые я совершенно не верю».
907
Dudley Papers, III, l. 209.
908
CP 133/68, см.: Murdin (comp.), Burghley’s State Papers, 559.
Бесс из Хардвика якобы сообщила Марии, что Елизавета, в присутствии одной из своих фрейлин, дала Дадли слово выйти за него замуж «и что она спала с ним бесконечное число раз, позволяя ему такие вольности, словно они были мужем и женой». В письме утверждалось, что Елизавета соблазняла и других мужчин, в том числе Кристофера Хаттона, начальника ее стражи, которого она затем взяла к себе в любовники. Королева целовала французского посланника Симье, позволяла себе «недопустимые вольности с ним» и выдавала ему государственные тайны. Кроме того, она «столь же безнравственно» «забавлялась» с герцогом Анжуйским, «который однажды застал вас у двери вашей опочивальни, и вы встретили его в одной ночной сорочке и халате, и потом вы позволили ему войти, и он пробыл у вас почти три часа». В этом примечательном письме Мария намекает на ходившие тогда слухи о том, что у Елизаветы имеется какой-то физический недостаток, из-за которого она не может жить нормальной половой жизнью и, таким образом, она не способна зачать ребенка: «Вы не такая, как остальные женщины… и вы никогда не потеряете свободы заниматься любовью и всегда будете развлекаться с новыми любовниками». [909]
909
Предполагалось, что врожденным дефектом, на который ссылались современники, был «тестикулярный синдром феминизации», нарушение, при котором она была бесплодна. См.: R. Bakan, ‘Queen Elizabeth I: A case of testicular feminisation’, Medical Hypotheses, 17 (1985), 277–284.
Бесс из Хардвика отрицала, что распространяла такие клеветнические обвинения; в конце концов Тайный совет признал ее невиновной. Однако письмо Марии Стюарт подтверждало, как опасны слухи, исходившие из внутренних покоев королевы. Интимные подробности о жизни Елизаветы не потеряли своего значения даже после того, как Елизавета вышла из детородного возраста. В то время как заговорщики мечтали лишить Елизавету жизни, Мария Стюарт, подобно прочим полемистам-католикам, стремилась задеть честь королевы, усомнившись в ее притязаниях на звание «королевы-девственницы», понятия, получившего для нее такое большое значение. [910]
910
CP 133/68.
Глава 38
Особая милость
В 1584–1585 гг. немецкий дворянин по имени Лупольд фон Ведель путешествовал по Англии и Шотландии. Он наблюдал местные обычаи и посетил несколько королевских дворцов. 27 декабря 1584 г. он проплыл по Темзе в Гринвич, где на Рождество и Новый год собирался двор. [911] Официально Елизавета еще носила траур после смерти своего последнего поклонника, герцога Анжуйского, и своего ведущего протестантского союзника в Европе, принца Оранского; она была в черном бархатном платье, расшитом серебром и жемчугом. Поверх платья она надела прозрачное серебристое кружево. Хотя во внутренних покоях она, как говорили, стремится к простоте, почти к аскезе, ее публичный образ был продуманно роскошным.
911
‘Journey of Von Wedel’, 262–265.