В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора

Уайтлок Анна

Англичанин, чей возраст, по мнению Энглфилда, составлял около двадцати пяти лет, рассказал невероятную историю. По его словам, его звали Артур Дадли. Его вырастил Роберт Сазерн, чья жена служила верной наперснице Елизаветы, «еретичке» Кэт Эшли. Джон Эшли, муж Кэт и хранитель сокровищ королевской опочивальни, назначил Сазерна управляющим одним из домов королевы в Энфилде; именно туда начиная с восьмилетнего возраста увозили Артура каждое лето, а также в то время, когда в Лондоне вспыхивала чума или другая эпидемия. Его учили латыни, итальянскому, французскому, музыке, фехтованию и танцам.

Когда Артуру исполнилось пятнадцать лет, он сказал Эшли и Сазерну, что хочет поискать приключений и уехать за границу. После того как они отказались отпустить его, он украл кошелек с монетами и бежал в порт Милфорд-Хейвен в Уэльсе, где собирался сесть на борт корабля, идущего в Испанию. Однако уплыть он не успел: его арестовали по приказу Тайного совета, вернули в Лондон и препроводили в Пикеринг-Плейс, где жил сэр Эдвард Уоттон. Там, в присутствии сэра Томаса Хениджа, он помирился с Джоном Эшли.

Наконец, четыре года спустя, Артуру дали разрешение поехать за границу солдатом на службе французского полковника де ла Нуя в

Нидерланды. Его сопровождал слуга Роберта Дадли. Когда де ла Нуй впоследствии попал в плен, Артур бежал во Францию, но позже вернулся в Англию, узнав о тяжелой болезни Роберта Сазерна. Сазерна он нашел в Ившеме, где тот содержал трактир. На смертном одре Сазерн открыл Артуру подлинные обстоятельства его рождения. Однажды ночью в 1561 г. Сазерна вызвала к себе Кэт Эшли. Она велела ему ехать в Хэмптон-Корт. Там он встретил «леди Харингтон», возможно Изабеллу Харингтон, одну из статс-дам Елизаветы и мать королевского крестника Джона. Изабелла Харингтон передала Сазерну новорожденного мальчика. Ему сказали, что мальчик родился у одной придворной дамы, «которая беспечно обошлась со своей честью», и что, если о произошедшем станет известно, это навлечет «великий позор на всех и в высшей степени не понравится королеве, если она о том узнает». Мальчика назвали Артуром; Сазерну и его жене приказали взять его к себе и воспитать со своими детьми. Они решили, что мальчик послан им вместо сына, умершего во младенчестве. Хотя умирающий Сазерн отказывался сообщить что-либо еще, после настойчивых расспросов, сказав, что хочет очистить совесть перед смертью, он все же признался, что родители мальчика – королева Елизавета и граф Лестер. Затем Артур поехал в Лондон, чтобы расспросить обо всем Джона Эшли. Эшли велел ему никому не повторять то, что рассказал Сазерн, и оставаться вблизи двора, но Артур, боясь, что ему грозит опасность, покинул Лондон и отправился во Францию. Там, как он объяснил Энглфилду, он узнал о замысле герцога Гиза создать Католическую лигу, угрожавшую Англии; он предупредил обо всем Эшли и сэра Эдварда Стаффорда. Вскоре после этого в Гринвичском дворце он впервые увидел Роберта Дадли. Тот отвел Артура к себе и подтвердил, что он – его отец. Дадли «слезами, словами и другими проявлениями» выказал столько любви к нему, что Артур понял: признание Сазерна на смертном одре было правдой.

Уолсингем, которого известили о прибытии Артура, с подозрением отнесся к загадочному юноше и начал расспрашивать его. Артур бежал от двора и сел на корабль, везущий английских солдат в Нидерланды.

В своем письме Филиппу Энглфилд сообщал, что англичанин, по его словам, католик; он участвовал в нескольких заговорах в поддержку католической веры. Он переписывался с курфюрстом Кельнским и папой римским, совершил паломничество в базилику Девы Марии Монтсерратской в Каталонии. В начале 1587 г., узнав о казни Марии Стюарт, Артур решил отправиться в Испанию. Его корабль потерпел крушение в Бискайском заливе, затем его отвезли в Мадрид к Энглфилду для допроса. Он сказал Энглфилду: он считает, что Роберт Дадли злоумышлял против Марии Стюарт и именно поэтому ее приговорили к смерти. Теперь, по его словам, он беспокоился, что агенты королевы Елизаветы разыщут его и убьют, чтобы обстоятельства его появления на свет оставались в тайне. Он обещал королевскому секретарю: если Филипп защитит его, он напишет свою биографию, в которой раскроет подробности своего рождения, и испанцы смогут использовать документ по своему усмотрению. [1000] Рассказ Артура, записанный по-английски, уместился на трех листах бумаги; Энглфилд перевел его для Филиппа на испанский язык. Затем Артура препроводили в замок Аламеда, где допрашивали весь следующий год. Иеронимо Липпомано, венецианский посол в Испании, сообщал дожу и сенату, что молодой человек «выдает себя за сына королевы Англии, однако он у нее в немилости, потому что он католик, и его арестовали». [1001] В другой депеше он назвал Артура «одухотворенным», с «благородной внешностью»; он говорит по-итальянски и по-испански, «хотя его считают шпионом». [1002] Притязания Артура заинтересовали испанское правительство, его разоблачения пришлись на то время, когда Филипп II готовился заявить о правах на английскую корону для себя и своей дочери, инфанты Изабеллы. «Безопаснее всего, – написал Филипп на полях сообщения Энглфилда, – удостоверить его личность и подождать до тех пор, пока нам не будет известно больше». Ни ему, ни Энглфилду не хотелось ничего отдавать на волю случая.

1000

CSP Span, 1587–1603, 101–112.

1001

CSP Ven, 1581–1591, 267.

1002

Ibid., 288.

В письме к Сесилу от 28 мая 1588 г. английский агент, скрывшийся за инициалами «БК», сообщал о словах Артура Дадли, что он «якобы является отпрыском нашей королевы и графа Лестера». Считается, что за буквами «БК» скрывается Энтони Станден, он же Помпейо Пеллегрини, один из руководителей шпионской сети Уолсингема в Испании. [1003] В письме сообщалось, что Артур, которому, как установили, «двадцать семь лет», по-прежнему находится в руках испанцев «и его серьезно охраняют и обслуживают» за счет короля. Расходы на его содержание равняются 6 кронам в день, и он «держит [ведет] себя как человек, каким он притворяется». В другом письме, написанном в сентябре, упоминалось, что «бродяга, называющий себя сыном ее величества, находится в Мадриде; ему отпускают 2 кроны в день на стол, однако он никуда не может пойти без своих охранников и живет под домашним арестом». Шпион объяснял, что Артур обладает заметным сходством с человеком, который, по его словам, является его отцом, хотя сэр Фрэнсис Энглфилд, секретарь Филиппа, старый и практически слепой,

не в состоянии это подтвердить. [1004] Два года спустя в сообщении, посланном в Англию о «государстве Испания», говорится об Алькантаре, «где содержится англичанин благородного происхождения и приятной наружности, выдающий себя за сына Лестера, на которого он очень похож». [1005] Впоследствии имя Артура Дадли исчезает из хроник.

1003

См.: Robert Hutchinson, Elizabeth’s Spy Master: Francis Walsingham and the Secret War that Saved England (London, 2007).

1004

Ellis (comp.), Original Letters, III, 134–137.

1005

List and Analysis of State Papers, Foreign Series, Elizabeth I, II, июль 1590–1591, № 697.

Может быть, он пробыл в Алькантаре до смерти, а может, бежал и просто отказался от своих притязаний.

* * *

Сэр Фрэнсис Энглфилд явно не знал, как отнестись к тому, что рассказал ему молодой англичанин. Он подозревал, что Елизавета и ее советники «могут воспользоваться им в своих чудовищных целях». Может быть, речь шла о заговоре, имевшем своей целью ввести испанцев в заблуждение и признать в Артуре сына королевы, а затем и предложить его в качестве возможного наследника престола, тем самым отрезав от престолонаследия Якова VI Шотландского. А может, «Артур Дадли» был шпионом, с помощью которого английское правительство надеялось узнать о подготовке Испании к вторжению в Англию. Весной 1587 г. Уолсингем писал подробные инструкции о том, как следует собирать сведения об иноземных врагах королевы, и решил засылать в Испанию агентов под видом недовольных англичан. В одной из его памятных записок особо оговаривается необходимость внедрить шпиона в самое сердце испанского двора. [1006]

1006

См.: John Cooper, The Queen’s Agent: Francis Walsingham at the Court of Elizabeth I (London, 2011).

В конце концов Энглфилд пришел к заключению: существует большая вероятность того, что Артур говорил правду и не ведал о том, как его используют: «По-моему, весьма вероятно, что его откровения… исходят от королевы Англии и ее совета, чьих замыслов и целей сам Артур, скорее всего, не понимает. Может быть, если они решили покончить с шотландским троном, они нарочно заставили парня принять католичество и выдавать себя за сына королевы, чтобы выведать мнение других государей и заявить о своих правах. Впоследствии королева, возможно, признает его или назначит на такой пост, который покажется желанным соседним монархам. А может быть, они используют его как-то иначе в своих чудовищных целях».

Далее Энглфилд писал: «Обнаружено также, что он [Артур] обладает известным сходством с графом Лестером, с которым во многом связывает осуществление своих надежд. Эта и другие подробности убеждают меня в том, что королева Англии не пребывает в неведении о его претензиях, хотя, может быть, ей и неприятно, что ее грехи таким образом становятся известны всему миру, по каковой причине она, возможно, хочет и дальше держать его [Артура] в низком и неопределенном положении, так как это вопрос политический, а также для того, чтобы не обнародовать доказательства своей безнравственности (коронованные особы обычно при жизни не признают своих бастардов). Кроме того, она всегда считала, что для нее опасно назначать наследника при жизни, хотя он и утверждает, что она якобы распорядилась, чтобы граф Лестер и его сторонники сумели посадить его (Артура Дадли) на престол после того, как она умрет. Возможно также, она собирается женить его на Арабелле (Стюарт)… По этой и другим причинам я придерживаюсь того мнения, что его следует не отпустить, но держать под пристальным наблюдением, предотвращая его побег… не приходится сомневаться в том, что французские и английские еретики или какие-либо другие стороны могут обратить его к своей выгоде или, по крайней мере, воспользоваться им как предлогом и не дать вернуть Англию к истинной вере (ибо мне он кажется фальшивым католиком) и передать корону ее законному владельцу; особенно же после того, как в Англии приняли закон, по которому из линии престолонаследия исключаются все, кроме прямых родственников королевы».

Если Энглфилд был прав и Артур Дадли был английским агентом или марионеткой, тогда понятно, почему испанцы держали его под домашним арестом и не спешили заявить о его правах, несмотря даже на то, что с его помощью могли доказать безнравственность Елизаветы. Скорее всего, Елизавета и ее приближенные искусно сыграли на слухах, которые много лет клубились вокруг ее опочивальни, и воспользовались ими в собственных целях как средством приблизиться к испанскому двору.

Глава 43

Орудия Сатаны

Астрологи и пророки предсказывали на 1588 г. катастрофу. Рафаэль Холиншед, хроникер того времени, описал одно древнее пророчество, которое «сейчас у всех на устах». Согласно ему, в 1588 г. должна произойти большая перемена или окончательный распад государства. Хроника Холиншеда оканчивается молитвой, в которой Бога просят «сжалиться над королевством Англия, а равно и над ее драгоценностью – доброй королевой Елизаветой – спасти ее, зеницу Его ока» от всех «пагубных деяний орудий Сатаны… Мы молим Бога… чтобы Евангелие… прославилось в Содружестве Англии: уголке мира, о Господи, которое Ты выбрал для возвеличения Твоего». [1007]

1007

Holinshed’s Chronicles of England, Scotland and Ireland, in 6 vol. (London, 1807–1808), III, 1356–1357, 1592.