В пятницу вечером (сборник)
Шрифт:
И тут Корфу подумалось, что ему следовало в тот раз воспользоваться случаем и завести знакомство с этим семейством. А то ведь и сейчас, спустя месяц после приезда, у него в этом городе нет ни одного близкого знакомого, не считая трех сожителей по гостинице. Все его новые знакомые живут далеко, на самой окраине, рядом с заводом.
Его потянуло войти в дом. Только чем он объяснит свой внезапный приход? Сейчас ведь вечер, не день, нет такой жары, чтобы попросить, как тогда, кружку холодной воды. А просто так войти нелепо. Разве походить здесь да подождать, может, кто-нибудь выйдет, тогда и дорогу в гостиницу
— Добрый вечер.
Корф недоуменно оглянулся. Девушка в светло-коричневом платье с вышитой на груди веткой сирени была ему совершенно незнакома. Да и русого парня рядом с ней он тоже, кажется, видит впервые.
— Вы меня не узнали, потому что никогда не видели. Мы с сестрой так перепугали вас тогда своими криками, что вы сразу исчезли. Но мы успели вас разглядеть. Так что знакомство, можно сказать, уже состоялось. — Она протянула руку: — Меня зовут Сима.
— Виктор Эммануилович. А вас как зовут? — обратился он к ее провожатому, который как-то вдруг растерялся в присутствии этого стройного, красивого подполковника, почувствовав для себя опасность. Он же видит, как Сима смотрит на него, сравнивает, наверное, с ним, Наумом.
От растерянности Наум назвал свое имя так тихо, что Симе пришлось повторить его, и тут же она громко крикнула в окно:
— Анка, выйди-ка, глянь только, кого я тут встретила!
Не успела Анка закрыть за собой дверь, а уж Сима представляла ее:
— Моя младшая сестра Аня.
— Виктор. — Сам того не заметив, он несколько задержал ее руку в своей. — Вот вас я бы, кажется, узнал.
— Меня? — Аня смущенно опустила глаза.
Густая чернота в ее глазах произвела на Корфа такое впечатление, словно они были доверху наполнены тушью. Смущенная улыбка скользнула по ее милому лицу и задержалась в уголках губ. Нет ничего схожего с его Машей, что он невольно искал в каждой девушке, с которой его знакомили. Но впервые с тех пор, как остался один, ему показалось, что эта девушка могла бы заменить его маленькой дочке маму. А от этого зависит все. Вся его дальнейшая жизнь зависит прежде всего от того, будет ли у Машеньки преданная мать. Без этого любовь его не имеет под собой опоры.
— Вы тут, наверно, кого-нибудь ищете? — спросила Аня, краснея от его взгляда.
— Да как вам сказать, — вполголоса, словно не желая, чтобы его слышали стоявшие рядом Сима с Наумом, отвечал он. — Не всегда находит тот, кто ищет. Нередко случается наоборот. — И, не давая Ане вдуматься в сказанное им, быстро спросил: — Не согласитесь ли вы быть моим экскурсоводом, познакомить меня с вашим городом, чтобы я поменьше плутал в нем?
— А что, Аня, и в самом деле, прошлась бы…
— Ты же знаешь, Сима, что мне сегодня некогда!
Сима взглянула на сестру, но ничего не спросила, хотя и понятия не имела, чем это Аня сегодня так занята. Симе не хотелось упустить случая ближе познакомить сестру с этим милым молодым подполковником, и она стала ее уговаривать:
— Приезжий человек просит показать ему город, как же можно ему в этом отказать? Не можешь сегодня, так договоритесь на другой день. Знаете, Виктор Эммануилович, не будь у нас на сегодня билетов в театр, мы бы сами пошли
— Разумеется.
— Послушайте, пойдемте с нами в театр! Вы ведь там еще не были? Он у нас новый, гораздо просторней довоенного. Прежний тоже был большой и красивый. Особенно запомнился мне занавес. Очень красивый занавес там был.
— А достанет ли Виктор Эммануилович билет? — вмешался Наум.
— Ну вот еще! Для фронтовика в кассе всегда найдется, я думаю, лишний билет. — И, взяв под руки Наума и Виктора, Сима широким шагом повела их от домика, ощущая спиной провожающий взгляд сестры.
…Это, вероятно, не совсем пристойно, подумал о себе Корф, когда на следующий день вновь завернул на ту же улицу и, не спросив вчера у той, к кому сейчас направился, желает ли она, чтобы он пришел, все же постучал в дверь.
— Аня только что ушла. Она скоро должна вернуться.
Виктора не удивило, что Шифра его опередила, не дожидаясь вопросов. Этим Шифра освободила его от ведения скрытой игры. Первым делом он бы, конечно, спросил о старшей, о Симе, которую вчера проводил до театра. Шифра сразу бы поняла, что не к старшей дочери он пришел. Материнское сердце обмануть трудно. Да и не собирался он ее обманывать, скрывать, к кому пришел. Шифра, очевидно, не только преданная, но и умная мать. Она оставила его в комнате одного, чтобы своим присутствием не вынуждать заводить разговор о младшей дочери.
Собственно говоря, Виктор Эммануилович сам не знал, что, к примеру, он бы ответил, если Шифра и в самом деле завела бы с ним такой разговор. Ничего удивительного, если мать взрослой дочери хочет знать, что представляет собой человек, который на этот раз уже не случайно забрел сюда, тем более если он не на год и не на два старше дочери и был уже женат. Он ведь не скрыл бы все это от нее, если бы она спросила.
В комнатушке с облезлыми стенами, низким потолком стояли две железные кровати, покрытые дешевыми одеялами, венский стул с заплатанным сиденьем, две табуретки, шкаф с фанерной дверцей.
Долго сидеть и ждать Корфу не пришлось. Но когда Аня вошла, Виктор растерялся, кажется, больше ее.
— Вас, вероятно, удивляет, что вы застали меня сегодня здесь? — Он старался скрыть свою растерянность, но не знал, как ее побороть.
Нет, Аню не удивило то, что она застала его сегодня здесь. По тому, как при знакомстве он задержал ее руку в своей, Ане показалось, что он не случайно забрел сюда вчера.
Аня ему ничего не ответила, ждала, чем он объяснит свой сегодняшний приход. Опять заблудился?
— Как вы могли заметить, — продолжал Корф, не дожидаясь ее ответа, — я уже не в том возрасте, чтобы вести себя как молодой парнишка. Играть, как говорится, в прятки. Я не собираюсь скрывать от вас, к кому пришел. Думаю, и вы это знаете. Я пришел сюда потому, что хотел видеть вас… Я должен был вас увидеть…
Виктор Эммануилович не может сказать, что вел себя не так, как представился сегодня: не юнцом, а человеком в годах. Уже который час кружат они по окрестным улицам и переулкам, таким же тихим и полуразрушенным, но о том, что Аня с замирающим сердцем ожидала от него услышать, Виктор ни словом не обмолвился. И не только для нее, но и для него самого было пока тайной, почему он так хотел ее увидеть.