В ритме времени. Кинематографический процесс сегодня

Баскаков Владимир Евтихианович

капиталистического общества.

Теодор Адорно в своих работах весьма критически

относился к феномену «массовой культуры», полагая, что она

есть продукт разложения гуманистической культуры

прошлого. Он считал, что «массовая культура» является видом

отчужденного духовного производства, которое

характеризуется стереотипностью, повторяемостью приемов,

некритическим, потребительским отношением к

действительности, предусматривающим

«согласие масс с аппаратом

господства». «Массовая культура», по мысли Адорно,— это

антипод классической культуры, она выражает ее

фатальный распад и саморазрушение. В написанной совместно с

Максом Хоркхаймером еще в 1944 году книге

«Диалектика просвещения»2 Адорно развивает идеи о том, что

ориентация культуры на массы является свидетельством ее

упадка и духовного кризиса общества. Единственный

выход, да и то, по мнению Адорно и Хоркхаймера, в

достаточной степени паллиативный,— в развитии «элитарного»,

эзотерического компонента культуры и искусеiBa,

недоступного массовому, «обывательскому» сознанию.

«Искусство выживает только там, где оно становится

сюрреалистским и атональным. В противном случае

искусство разделяет судьбу всех подлинно человеческих

коммуникаций: оно отмирает»3, — продолжает, правда в явно

упрощенной форме, ту же мысль Герберт Маркузе.

1 Read H. The Philosophy of Modern Art. N. Y., 1959.

2 Horkheimer M., Adorno T. W. Dialektik der Aufklarung.

Philosophische Fragmente. Frankfurt a/M, 1969, p. 128—176.

1 M а г с u s e H. Eros and Civilization. London, 1962, p. 122.

228

Необходимо подчеркнуть, что для всех разновидностей

теорий «элитарной» и «массовой» культуры характерно

метафизическое противопоставление индивида и массы,

человека и общества, индивидуальных и коллективных

аспектов творчества. Тем самым теории «массового» и

«элитарного» искусства фактически сводят на нет вопрос о

народности искусства, снимают саму эту проблему и

заменяют ее принципом социокультурной функциональности: в

самом деле, для «элиты» — «высокое искусство», для

^народа» — «массовое». Фактически же «элитарное» и

буржуазное «массовое» искусство одинаково чужды

подлинной народности.

Здесь необходимо сделать два уточнения. Во-первых,

такого рода попытки членения искусства и культуры на

«элитарную» и «массовую» разновидности не могут быть

однозначно сведены к отмеченному выше процессу

отделения профессионального искусства от народного

творчества. И «элитарное»

и «массовое» искусство одинаково

профессиональны (в том смысле, что создаются

профессионалами, хотя зачастую и с разными способностями, но

это уже другой вопрос). Только «массовое искусство»

создается с сознательной установкой не на художественную

ценность, а на массовое развлечение — «сон с открытыми

глазами», как говорил А. Грамши. Поэтому-то лишены

всяких оснований попытки выдавать это «массовое»

искусство за народное.

Во-вторых, сам способ, масштабы и интенсивность

распространения, трансляции произведений искусства отнюдь

не навязывают им однозначную социальную функцию, как

утверждают теоретики «массовой культуры». Роль средств

массовой коммуникации в культурно-художественном

процессе определяется не формой этой трансляции, а

содержанием распространяемых сообщений. Поэтому средствам

массовой коммуникации должно быть отведено важное

место в аспекте проблемы народности искусства. В самом

деле, существенная особенность средств массовой

информации вытекает из их способности резко «ускорить»

социальный эффект искусства, за короткое время донести то или

иное художественное произведение до самых широких

народных масс и тем самым усилить его воздействие на

аудиторию. Кроме того, средства массовой коммуникации

являются важным фактором демократизации культуры и

искусства, их сближения с массами, с народом.

Разумеется, в капиталистических странах уже в конце

прошлого столетия произошла определенная поляризация

искусства и культуры. Можно назвать немало произведе-

229

ний, которые прямо и открыто ориентировались на узкий

круг «ценителей», на интеллектуальную «элиту». Правда,

весьма нередко эти произведения искусства, особенно если

они создавались крупными, талантливыми художниками,

хотя по внешним признакам и принадлежали к числу

«элитарных», получали широкое распространение.

Нередко они несли в себе гуманистические ценности.

Однако все же по большей части для произведений

«высокой», «элитарной» культуры и искусства на Западе

характерно было другое — нарочитая эзотеричность,

усложненность формы, некий авангардистский «аристократизм»

содержания, совершенно чуждый пониманию народа.

Известный американский публицист консервативной

ориентации Норман Подгорец пишет по этому поводу: «Авангард