В тишине забвения

Соланж Тиана

Я в недоумении хлопала ресницами, не в силах сказать что-либо. Горло перехватило и мне показалось, что я задыхаюсь. Какое платье? Какая свадьба? Нужно что-то сказать Алексею, объяснить, что мне ничего не известно об этом. Вот только…мои объяснения никому не были нужны. Мужчина несколько секунд еще рассматривал меня, а затем, махнув рукой, направился к двери. Я вскочила следом, потянувшись за его рукой, чтобы остановить.

— Я считал тебя честным человеком, Настя, но ты…Ты такая же, как все. Притворщица и лгунья.

Я застыла посреди комнаты, облитая грязью и преданная

двумя дорогими мне людьми. Я не могла ничем доказать свою невиновность, язык присох к нёбу, а горло сдавил спазм. Алексей на пороге обернулся и, наверное, что-то заметил на моем лице. В два шага он сократил расстояние между нами и стиснул мои плечи руками.

— Почему ты молчишь?! — с силой встряхнул он меня. — Скажи, хоть что-нибудь! Твое молчание отлично говорит за тебя! Значит, это правда, — он опустил голову, — Господи, как же я ошибся в тебе…

— Уходи, — прошептала я, понимая, что больше никогда его не увижу. Сердце разрывалось от невыносимой боли, словно его, еще бьющееся и истекающее кровью, вынимали из моей груди. Слезы готовы были пролиться из глаз, но позволить себе такую слабость я не могла. Заплакать — значит признать свою вину.

— Уходи, пожалуйста, — горло по-прежнему сдавливало спазмом, и я с трудом выдавливала слова. Я оттолкнула его руки, которые обещали дарить заботу и тепло, а теперь казались ледяными оковами. — Ты обозвал меня лгуньей, этого я тебе не прощу никогда! Убирайся, — прохрипела я, указывая ему на дверь. Опешив под моим натиском, он отступил к выходу. Алексей уже открывал дверь, когда повернулся, и, не глядя на меня, произнес:

— Если скажешь мне правду, я постараюсь тебя понять.

— Да убирайся уже к черту! — закричала я с такой силой, и мой голос сорвался на сип. Слезы хлынули из глаз, поэтому я резко отвернулась от мужчины. Их он не увидит. Громко хлопнула входная дверь. По коридору гулко раздавались удаляющиеся шаги.

Захлебнувшись от слез и нахлынувших эмоций, я упала на пол, забившись в истерике. Все кончено! Все кончено, не успев начаться. Значит, никогда не было между нами доверия, вернее, Алексей никогда мне не доверял настолько, что смог скорее поверить в ложь отца, чем мне.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я пришла немного в себя и смогла подняться с пола. Глаза болели, руки дрожали, когда я пыталась отпить из стакана воды. Мозг разрывался от обилия мыслей, призывов к действиям, хоть каким-то. Догнать его, рассказать правду, умолять о…

Тут я резко оборвала себя, я никому ничего не буду доказывать! Взгляд рассеянно блуждал по комнате, и тут мне в глаза бросилась пачка бумаг на столе. Наверное, их принес с собой Алексей. Что-то же было в его руках, — морщась от головной боли, вспоминала я. Начав перелистывать бумаги, я поняла, что это фотографии.

Да, это были фотографии! Тщательно отретушированные фотографии, где были я и Сергей, парень Маши. Вернее, там и Маша должна была быть, я помнила этот день до мельчайших подробностей. Но некто старательно отредактировал их, убрав «третьего лишнего». Фотограф умело выбирал ракурс, создавая впечатление, что это встреча двоих влюбленных. Ну, а где не мог, там решительно был «вырезан» один

единственный ненужный человек. Маши не было.

Я швырнула фото в мусорное ведро, и принялась мерить шагами комнату. Мозг лихорадочно работал, вычисляя злоумышленника, который попытался рассорить меня с Алексеем. Девушек из общежития я вычеркнула сразу. Даже, если среди них есть те, кто вполне может позволить себе услуги хорошего фотографа, то способ исполнения был выбран неудачно. Слишком сложно. Проще было бы, если я увидела бы Алексея в обнимку с кем-то из них. Мою степень вспыльчивости знали все.

Я остановилась возле мусорного ведра, задумчиво глядя на выброшенные фотографии. Сергей тоже отпадает. В первую очередь пострадает Маша, а я видела, что ее он искренне любит. Я наклонилась и достала фотографии. Маша может их увидеть, и предугадать ее реакцию несложно. Я решительно запихала бумаги в дальний угол стола. Маша сюда никогда не заглядывала, поэтому за их сохранность я не волновалась.

Кто еще мог? Родители Сергея? Их я не знала, да и были они незнакомы с Алексеем, хотя…. Что я о нем знала? Правильно, ничего. Очередной раз отругала себя за наивность и недальновидность. Даже не знаю, где его теперь искать, чтобы объясниться. Замотала головой, прогоняя чувство вины. Выгодна ли была родителям Сергея моя ссора с другим мужчиной, я не знала, но один человек точно имел выгоду.

Мой отец. Ему хотелось, чтобы я вышла замуж по его указке. И еще был мой жених. Я скривилась, словно съела лимон, вспоминая о нем. Уж не знаю, участвовал ли в этом мой «женишок»? Сейчас он как раз должен был приехать для знакомства со мной. Может, по просьбе отца, он и сделал это?

В порыве ярости, я набрала номер отца. Ответил он быстро, словно ждал от меня звонка.

— Хочу встретиться с Логиновым, — выдохнула я в трубку, после крика мне стало сложнее говорить, поэтому голос звучал глухо. Потом схожу к фониатру, решила я, ничего, за пару дней пройдет.

— Хочешь встретиться с Сергеем, — словно, удивился отец, но затем быстро продолжил, — В это воскресенье, в восемь в «Палласисе».

Я рассмеялась в трубку, но вышел смех холодным и злым.

— Пап, ты рад? Все ведь просчитал, верно? — голос был сиплым, и говорить стало больно, слезы обиды душили меня. — За что ты так со мной?

— Настя, ты о чем?

— Не притворяйся, — взвизгнула я, захлебываясь от гнева. — Что же я сделала, что ты смог, вот так просто, сломать мне жизнь?! Как же я тебя ненавижу!

Я быстро отключилась, чтобы не наговорить в запале еще больше гадостей. Выскажу ему потом, при нашей встрече, — решила я, потирая больное горло.

Значит, в «Палласисе». Любимый ресторан моего папочки, где у него всегда зарезервирован столик.

— Ну, что ж…Сергей Логинов, если ты замешан во всей этой истории, то берегись! Встреча будет жаркой, чтобы ты навсегда запомнил, какова в гневе брошенная женщина.

В ту ночь я так и не легла спать. До утра мерила шагами комнату, обдумывая план встречи. Ну и мести, конечно же. Только на рассвете, вспомнив все произошедшее, я расплакалась. Слезы спасительной волной омыли мое разбитое сердце.