В усадьбе
Шрифт:
— Нтъ, это не крестьяне и не поденщики. Ну, зачмъ имъ дыни?
— Какъ зачмъ? Очень просто-съ… Снесъ на станцію господамъ — вотъ на выпивку и есть. На желзной дорог въ лучшемъ вид за такую дыню три гривенника дадутъ. Дыня, одно слово, антикъ была. Да и не носивши на станцію, Амосъ Ермолаевъ на деревн за такую дыню сороковку дастъ. Сороковка ему плевка стоитъ, а онъ тоже мамонъ-то потшить любитъ.
Баринъ и барыня переглянулись.
— Нтъ, это, я думаю, свой воръ, сказала барыня. — Гд тутъ пробраться
— Позвольте-съ… Частоколъ раздвинулъ — вотъ и тутъ… Зачмъ же свой?
— Свой, свой…
— Обижать изволите. Я изъ-за хозяйскаго добра удавиться радъ.
— Не про тебя говорятъ, а только воръ свой. У насъ около частокола собака на блок бгаетъ.
— Да вдь можно и съ другой стороны перелзть. А то, вотъ, взялъ хлбца, прикормилъ собаку — ну, и бери, что хочешь. Воръ знаетъ какъ… Его учить нечего.
— Наши сытыя собаки польстятся на хлбъ! Что ты говоришь!
— Иначе, сударыня, и быть невозможно, потому кабы одн дыни, а то съ чего же у насъ и яблоки пропадаютъ?
— Какъ? И яблоки пропадаютъ?
— Очень просто. Сегодня, я такъ считаю, что, пожалуй, съ сотню посшибли и унесли!
— Ну, ужъ это изъ рукъ вонъ! возмутился баринъ. — Мы еще сами ни одного яблока не сняли, все дожидаемся, чтобы они хорошенько вызрли, а у насъ по цлымъ сотнямъ воруютъ.
— Да вдь и дыни еще ни одной для себя не сняли… Только ходимъ въ парники да любуемся на нихъ, прибавила барыня.
— Дайте мн, сударыня, баринову двустволку и я вамъ вора предоставлю… говорилъ садовникъ. — Въ лучшемъ вид предоставлю.
— Зачмъ же теб двустволка? Ты такъ предоставь. Двустволка не подмога ловл. Ну, что такое двустволка…
— А надо вора проучить, надо чтобъ онъ напредки боялся. Бекасинникомъ-то ты ему сдлаешь награжденіе въ чувствительное мсто — онъ и будетъ помнить и ужъ больше не пойдетъ. Нтъ, ужъ вы мн двухстволочку…
— Вздоръ! Пустяки ты городишь. Лови вора безъ двустволки, а теперь ступай прочь. Вотъ еще что выдумалъ! Дамъ я ему свою дорогую двустволку, сказалъ баринъ. — Да еще убьешь человка, такъ отвчай за тебя!..
— А безъ двустволки вора не поймать. Тутъ надо въ корень… прямо чтобы въ жилу ему…
— Да ты, кажется, пьянъ?
— Маковой росинки во рту не было… А чтобы бекасинникомъ его попугать…
— Ну, ну… Не разговаривай и иди! Да чтобъ воры у меня больше ни на огород, ни въ фруктовомъ саду не показывались.
— Прикажите вы дать двустволку… Я въ мягкое мсто, а ему острастка…
— Вонъ!..
Садовникъ, покачнувшись на ногахъ, отошелъ отъ террасы. Онъ шелъ и бормоталъ. Доносились слова:
— Какъ тутъ безъ двустволки! Безъ двустволки вора не поймать… Безъ двустволки у насъ все разворуютъ.
— Вотъ теб и дыни! сказала барыня барину. — Холили, леляли, ходили на нихъ любоваться,
— Да, это, дйствительно, возмутительно! Просто хоть невызрвшіе плоды срывай и шь! А то, пока ты сбираешься ихъ снять, — другіе снимутъ и съдятъ. Помилуйте, третья дыня!.. Просто онъ самъ ихъ снимаетъ и носитъ въ кабакъ. Съ чего же онъ пьянъ-то? На какія деньги пьянъ-то? Половину его жалованья я отдалъ за него сапожнику, другую половину онъ послалъ на подати и за паспортъ. А яблоки, яблоки! Надо итти въ фруктовый садъ и снять, что осталось.
— Но, послушай… Вдь нельзя же, въ самомъ дл, зеленыя…
— Не зеленыя, но мало-мальски созрвшія. Сорванныя какъ-нибудь ужъ дозрютъ. Ну, ежели сырыми ихъ нельзя будетъ сть, такъ хоть въ пироги… Печеными будемъ сть… А то вдь этакъ ни одного яблока не дождешься. Надо пойти сейчасъ и снять… Снять и арбузы… Тамъ четыре арбуза… Хорошо еще, что арбузы-то цлы.
На террас появилась ключница.
— Говорилъ вамъ Тихонъ, что сегодня ночью дыня и арбузы пропали?
— Какъ, и арбузы? воскликнулъ баринъ. — Ну, что же это такое! Помилуйте!
— И арбузы, и яблоки… Грушъ также много посня-то…
— Господи! Да что же это такое!
— Словно на возу кто фрукты вывезъ, продолжала ключница.
Баринъ въ волненіи ходилъ по террас и говорилъ:
— И вдь, что обидно, первые фрукты! Первянка…
— Первянку-то и продавать. Первянка дороже… Потомъ начнутъ вызрвать по многу, такъ что за нихъ дадутъ! Нтъ, безпремнно вамъ нужно этого самаго Тихона долой, а Василья Савельева взять.
— Не возьму я Василья. Василій завдомый пьяница. Лучше безъ садовника останусь, а Василья не возьму.
У балкона стояла птичница Василиса.
— Баринъ, не знаю ужъ, какъ и доложить вашей милости… говорила она. — Сейчасъ стала я считать гусенятъ раннихъ — и одной гусыньки нтъ.
V
Баринъ стоялъ въ саду своей усадьбы и смотрлъ, какъ садовникъ, помстившись на двойной лстниц, подрзывалъ ножницами кусты акаціи. По дорожкамъ сада, мелькая изъ-за кустовъ, прокрадывался тщедушный мужиченко съ рденькой бородкой на красномъ лиц и вскор остановился передъ бариномъ, снявъ замасленный картузъ.
— Къ вашей милости… началъ онъ, — Ключница Афимья сказывала, что вамъ караульный требуется, чтобы усадьбу караулить… началъ онъ.
Баринъ посмотрлъ на него съ ногъ до головы. Мужиченко былъ полупьянъ. Одтъ онъ былъ въ рваный пиджакъ совершенно безъ пуговицъ, съ дырьями и на локтяхъ и на спин, изъ-подъ котораго виднлась линючая ситцевая рубаха. На ногахъ были старыя опорки.
— Да, думаю я нанять караульнаго… протянулъ баринъ посл нкоторой паузы и спросилъ:- да ты здшній, что ли?