В змеином кубле
Шрифт:
— Что случилось с Конрадом?! Говори, щенок!
Или Элгэ окончательно свихнулась на почве трех разных зелий для одного змеиного обряда, или ее догадка верна. Та самая — поспешно засунутая в дальний угол разума. Как насквозь бредовая.
Впрочем, еще остается вариант, что они свихнулись с Эстелой на пару.
И когда наконец разойдется эта вонь? Дышать нечем!
— Почём я знаю? — зверенышем оскалился мальчишка. — Сама спроси своего любовника, с кем он спал в этом доме? К кому лазал ночами?
Эста побелела. Но, отдадим
— Ваша старшая банджарон сказала: «Помирать ему теперь»! — с такой ненавистью прошипел мальчишка, что Элгэ едва не отшатнулась.
А вот Эстела вновь не дрогнула. Будто она уже за гранью всего. И глаза горят зеркальной ненавистью. Им бы с юным предателем друг в друга смотреться.
— Помрет он теперь, — мстительно повторил парнишка. — И душу его Черная Дева заберет!
Дева — в постели зарезавшая сонного полюбовника. Или ей боги заодно с бессмертием и еще кое-что подарили? Вернули обратно. Вдруг еще кого резать понадобится?
А вот Эста — судя по взгляду! — точно поняла, о какой «деве» речь. И почему ее нужно бояться.
Банджарон. И влюбленная женщина.
Одной Элгэ всё еще не страшно. Это ведь с ней болтала по душам полусумасшедшая Черная Богиня. С ней — не с Кором! И он Элгэ — вообще никто. Или Дева придет за всеми, кого илладийка знает?
Не страшно, потому как — нелепо. И, наверное, не страшно — зря. Если уж к Ичедари припахали Кора, то чего ожидать той, что повторила древний подвиг предшественницы? И чью душу богиня отказалась взять, между прочим. Потому что уже кто похуже претендует? И поопаснее?
Только бы ничего не грозило Диего! И Алексе! Только бы… В Эвитан Ичедари не ходит, но там хватит нечисти и без нее.
— Эста, Черная Дева не возьмет никого. Я видела ее… там. Она сказала, что я ей не нужна.
— Ты, верный поклонник Черной Девы, только пикни! Мне плевать, что натворил Конрад. Умереть я ему не дам. — Банджарон повернулась к подруге. — Ты, возможно, и не нужна. Возможно, ей не нужен никто. Но кто вообще сказал, что за душами оступившихся приходит именно Черная Дева?
Вот теперь всё точно встало на места. К сожалению. Потому как лучше бы оставалось, где было.
— Зачем тебе смерть Конрада? — Эстела вновь шипит змеей. Не хуже тех — в проклятом Храме, чтоб Элгэ век его не видеть! И никому другому.
Какого змея… то есть дурака лысого все змеиные катакомбы давно не провалились еще глубже, чем были?
— Не скажу! — злые, так и не пролившиеся слезы застыли в черных глазах.
— Сколько тебе заплатили, маленькая дрянь?! Отвечай!
— Я не продаюсь!
— Ах, ты — просто верный слуга хозяина, да? — бешено вспыхнул угольный взгляд Эсты. — Послушный пес и преданный раб?
Злость на злость, ярость на ярость. Два аспидных пламени вот-вот спалят друг друга. Только один — старше и сильнее. Одна.
— Они обещали пощадить твоих родных? — вырвалось у Элгэ.
Есть холуи, что по-собачьи лижут пинающий их сапог. Но для детей родная мама всегда дороже господина. Если она есть.
— У меня никого не осталось! — еще злее прищурился мальчишка. — Только я сам. А на себя мне плевать.
— Тогда за кого ты мстишь? И почему — Конраду?
Парень резко развернулся к илладийке. Прожег бешеным взглядом теперь уже ее. Бешеным… и мертвым:
— Уже ничего не получилось — вы же всё поняли. Твой Конрад, — он вновь обернулся к Эсте, — убил мою сестру.
— Так это у него с ней?.. — Горе, злость, ярость… тоска.
На кого Эстела злится сейчас? Элгэ бы на ее месте — на неверного любовника. Но чужая душа — даже не безобидные потемки, а бездонная черная дыра. Кор всегда был для Эсты светом в окошке. Жгучим пламенем костра. Лесным пожаром.
Даже когда еще этого не знал.
— Да, это к ней твой Конрад лазал в окно! — мальчишка вдруг захлебнулся слезами. Они ливнем хлынули из глаз. — Это ей он врал! Это ее пытали всю ночь! И это ее тело сегодня грызли собаки. Хотя теперь ей уже не больно… Она была уже почти мертвая…
Почти.
…Бесконечные крики, тревожный сон, молитвы и ругательства еще живых…
Кровь Элгэ превратилась в лед.
… — С этим ты ошибся, дядя. Я — не девственница! — Дикий русалочий хохот.
Был он или нет?
И злобные ругательства просчитавшегося родственника:
— Южная шлюха!..
… — Отец, ты сделаешь со мной то же, что и с Камиллой?..
Элгэ Илладэн, Кармэн Вальданэ, Конрад Эверрат… да и Алексис Зордес хотели только свободы. Жить, как хочется самим, а не как кто-то решил еще до их рождения. Потому что сам закоснел в идиотских и жестоких правилах.
Но какое они имели право втягивать других? Беззащитных перед чужими законами? Какое право имел Конрад впутать в свои игры несчастную Елену? А Элгэ — Октавиана?
— Хорошо, я понимаю. Ты хотел убить Конрада.
Убрать бы еще из голоса клятое сочувствие! Мальчишка при всей его беде — враг. Его сестру не вернуть, а покажешь слабину врагу — умрешь сам.
Тем более, в смерти Елены кто-кто, а Элгэ с Эстелой провиниться не успели. Только помогли увести Конрада. Спасти убийцу. Нечаянного.
А свои грехи Элгэ уже искупила — без всяких юных мстителей. Пулями наемников Мальзери.
— У тебя были на то причины.
Эста вот-вот взорвется, но сейчас не до нее.