В змеином кубле
Шрифт:
А из-за его плеча выглядывает еще более занимательная физиономия бордель-маман. Выражает всю проглоченную ее хозяйкой злость. И будущую месть виновнице. Обеим виновницам. А то еще и Мирабелле!
В общем, бежать отсюда придется. Без вариантов. И немедленно. Едва эта парочка уберется.
Обладатель горячей илладэнской внешности будто подслушивал. Потому как первое, что сделал, — кинулся поднимать полог. Всё с той же насмешливой ухмылкой, чтоб ему!
И не обнаружил ничего,
Ого, сколько насобирал на свои щегольские штаны.
А вот теперь — держись, Эйда. Ибо уставился он на открытое окно. Настежь.
Но уж закрыть-то времени не было точно.
Подлетел к находке незнакомец с приличной скоростью. И, судя по тому, что не кинулся немедленно к дверям, — Жюли не валяется сейчас на клумбе. Со сломанной ногой или еще чем.
Похоже, девушку Эйда недооценила. Может, у нее уже опыт побегов — ого-го? Или опять же — когда нечего терять…
— Девица таки утекла, — обернулся «покупатель» к бордель-маман.
— Как вы посмели спрятать ее в своей комнате?! — напустилась та на Эйду. — Вы лгали мне в глаза! Вы, мать ублюдка!
А сама бордель-маман всегда и всем говорит в глаза исключительно чистую правду? Кристальную?
И, интересно, почему гулящая мать незаконной дочери должна быть правдивее других?
— Я никогда никому не лгала, — пожала плечами Эйда. — Я вообще не понимаю, кто и откуда «утек». И что вы искали в моей комнате.
— Во-первых — она больше не ваша. И вы можете немедленно убираться на улицу, откуда я вас подобрала! В Бездну! В подворотню! В ту грязную клоаку…
Предположим, подобрала не она. И даже не совсем еще в клоаке.
— А во-вторых — почему вы не открывали дверь?!
— Я не привыкла, чтобы ко мне ломились посторонние пьяные мужчины.
Да и не посторонние — тоже.
Кавалер, конечно, может оказаться и трезвым. Но зато поведение вполне соответствует. И знакомым его не назовешь.
— Если вы помните, у меня маленький ребенок. — Который скоро от матери научится так уверенно врать, что только держись. — И она боится пьяных.
— Она у вас всего боится, как погляжу! — ядовито процедила противница.
— Таковы все маленькие дети. И я покину вас немедленно — если вы на этом настаиваете.
— Убирайтесь! И чтобы впредь я вас не видела…
— Ничего она не покинет, — внезапно влез то ли пьяный, то ли нет охотник за беглыми дочерьми священников. — Вы задолжали мне строптивую девицу. И раз та не нашлась — я забираю эту. Ее тоже будет вполне интересно укротить.
Укротитель нашелся, чтоб ему!
— Я — не собственность борделя. И никуда вы меня не заберете! — разозлилась Эйда. — И…
И жаль, пистолета у нее нет! Только кинжал. Но далековато.
— И она, увы, уже не девица,
— Мать ублюдка — даже лучше, ломаться не будет! — фыркнул кавалер. — Давай, девица или не девица, живо собирай ребенка вместе с тряпками-побрякушками. И поехали!
— Вы, кажется, не поняли, сударь. Я не собираюсь становиться вашей любовницей!
— А я вас и не спрашиваю. Вы, сударыня, пойдите вон, — под локоток, но весьма бесцеремонно выставил он хозяйку. — А вы — собирайте барахло быстрее. Или поедете налегке. Новые шмотки получите потом… если заслужите, — широко ухмыльнулся он. — А вашу дочь могу понести я. Давайте мне ее!
— Благодарю — справлюсь и без вашей помощи, — ледяным тоном известила Эйда.
Придется ехать. И надеяться удрать по дороге. Бордель-маман, судя по удаляющемуся разгневанному стуку каблуков, никого спасать не собирается. А орать в этом заведении — только клиентов смешить. А то и кого из девиц.
Пронзительный вопль резанул уши. Не женский — детский. Девочки — не старше двенадцати.
— Помогите! Помогите!!..
— Кого там продают, а меня не позвали? — ругнулся укротитель строптивых девиц и распутных молодых мамаш. — Сударыня, не отставайте. Попробуете сбежать — вам не поздоровится. Да, мое имя — Игнасио Лоренцо Винсенте Вега, виконт Вэ.
Запомним. Чтобы впредь держаться подальше.
Сама представляться лиаранка не собиралась.Хватит с него «Эмили».
Кавалер несется вперед, перепрыгивая ступеньки. Эйда, сунув за корсаж кошелек и подхватив дочь, пристроилась в арьергарде.
Жаль, расстояние невелико — сильно не отстанешь. Да и свернуть здесь некуда.
Знакомая лестница — лиаранка спускалась по ней всего раза три. Еще бы — в сад можно выходить и черным ходом. А клиенты ей без надобности.
Игнасио Вега уже изрядно обогнал спутницу. Но тут некстати сменил боевую рысь на приличный шаг. Прежде чем войти непосредственно в салон, откуда кричали.
Непонятно, зачем. Шумно врываться он отнюдь не стесняется.
Дико колотится сердце. Прежняя Эйда уже лишилась бы чувств. Нынешняя — лишь опрометью ринулась к двери. Входной. Через весь холл.
Слишком медленно. Как же слаба Эйда, что для нее так тяжела родная дочь!
Охраны — нет. Тоже кинулась в салон или просто ждет на улице? Только бы…
За дверь!
Никого! Лишь теплый ночной ветерок колышет листву сада. Уже почти летнюю. И сверчки трещат.
Получилось! Получилось!!! Почти…
Чисто подметенная дорожка ковром легла под ноги. Эйда припустила к воротам. Пожалуйста, пусть… Всё так хорошо идет! Просто замечательно… Лучше, чем она смела надеяться!
И ничего тут не перекрыто.