В змеином кубле
Шрифт:
Таковы все политики. И Бертольд Ревинтер, и играющий в благородство Всеслав Словеонский. И Ральф Тенмар — пока был в силе. А Эдингем — не какой-нибудь там идеалист из числа рыцарей Ильдани, чтобы судить интриганов за то, что они — хорошие интриганы. Лучшие из них войдут в историю, как великие. А их слишком честные противники — как недалекие авантюристы.
Но даже циник Бертольд не стал бы отдавать приказ разбить головы о стены всем младенцам квартала или пускать по кругу всех монашек какого-нибудь монастыря. Потому
А вот Мидантийский Скорпион отдавал подобные приказы ради удовольствия. И лично любовался их исполнением — смакуя вино и пощипывая какую-нибудь хорошенькую служанку. Или юношу.
Только благодаря приобретенной еще у «дядюшки Гуго» выдержке Алана не передергивает всякий раз при виде милейшего Юлиана Гадзаки. Как назло — доброго знакомого посла. Развращенный старик прихлебывает белое вино, заедает виноградом, лениво рассуждает о политике и философии… А Алан вспоминает о трупах пропавших без вести девушек и юношей из бедных кварталов. И в каком виде их вылавливают!
С каким удовольствием Эдингем стал бы врагом этого мерзавца! Но Мидантийский Скорпион — союзник Эвитана. К сожалению.
Октавиан Мидантийский Барс — тоже не подарок Творца осчастливленной пастве, но чем-то напоминает Всеслава — на мидантийский манер. Клинок в шелковых ножнах. Но хоть не отравленная игла в пуховой перине!
Увы, Эвитану не нужна сильная Мидантия, а Мидантии — сильный Эвитан. И значит — как Всеславу не стать союзником Мидантии, так и Эвитану не светит дружба с Октавианом. Так что терпи, Алан, визиты господина Юлиана — пополам с ответными визитами. А также белое вино, переспелый виноград и гадкие рожи.
2
Принц Евгений даже не поморщился. В конце концов, разносы отца — привычное, обыденное дело. Как изнасилованные братом служанки и знатные дамы и девицы. Или их вызванные на дуэль мужья и отцы. Откажешься — лишат дворянства за трусость. Да еще и в суровую ссылку — всей семьей. Образцово-показательно.
А согласишься — казнят за нападение на члена императорской семьи. Тоже — как пример всем прочим.
И мордобой уже не помогает. Да и начинать надо тогда уж с отца. А его бить нельзя. Даже наследнику престола.
— Евгений! — Отцу надоело распекать Совет. — А что собираешься делать ты? Твоя жена — шлюха.
— Мой государь, обязательно обсуждать наши семейные постельные дела при посторонних? — чуть поморщился принц.
— Пусть слышат! — вдвое против прежнего загремел отец и император. А главное — оскорбленный свекор. — Ты позоришь нашу семью, ничего не предпринимая. Она уже переспала со всеми твоими друзьями или только с половиной?
Только с одним. И не с тем, на кого думает отец. И не сказать, чтобы другом.
Собственно, друзей у Евгения нет вообще.
Вокруг — рожи испуганные, рожи злорадствующие. И еще больше —
А может, уже готовятся пропихнуть в принцессы собственных красоток-дочек. «Скромных и целомудренных», в чьих жилах при этом «течет жаркая кровь Юга». То есть тех, кто до свадьбы и впрямь сохранит что-то там. Или ухитрится умело соврать. Зато уж потом возьмет свое. И наставит рога не только с друзьями, но и с врагами мужа. Ни одного не пропустит — если он более-менее смазлив. Или хоть мускулист.
— Сегодня же разберись с этой развратницей! Не умеешь сам — поучись у брата!
Ага. Ежедневно разбирайся и с женой, и с прочими — кто под руку попадется. А то отец братца и сделает наследником. Почему бы Мидантии не переплюнуть Эвитан и Квирину? У них Аврелиан, Карл и Гуго, у нас будет Роман.
— Ты прав: поучиться у брата мне пора, — усмехнулся Евгений. И обвел взглядом Совет.
Кажется, пора кончать с тем, что его никто не боится. Пора кончать с вежливым и мягким, слишком образованным принцем. Хватит с нас такого Константина.
Пока в ссылку, в монастырь или в застенки не угодил не только Евгений с женой, но и их дочь. Их — что бы там не трепали клеветники. Прежде чем завести любовника, принцесса честно выполнила долг перед короной.
— Отец, я хочу знать имена всех, кто смеет клеветать на мою жену и принцессу. Я намерен вызвать их на дуэль.
3
Забавно, они — тезки. Только с разницей в двенадцать лет. Правда, это мало о чём говорит. Разве лишь, что Евгений-принц ничем не заслужил будущую корону. Как и его дражайший братец — любимчик отца. Тот и отцовской любви-то не заслужил. Как и ничьей другой.
А вот кардинальский чин Евгения Аравинтского к тридцати пяти годам носит далеко не каждый церковник.
И неужели и впрямь в сходстве имен есть что-то от характеров? Кардинал невезучего Аравинта тоже очистил выделенные покои от навязчиво-излишней роскоши. Уж насколько позволено. Жаль, принцу позволено еще меньше.
Вражеские «ратники» почти не движутся. Только, чтобы выпустить чужого «кардинала». Того, что из золота.
Два прозрачных бокала разбавленного вина — мидантийский хрусталь, светло-золотая сладость.
Ратная доска.
Играет кардинал неплохо. И без лишних нервов. Не боится возможной отравы, настолько хладнокровен или о таком и не думает? Так в Мидантии стоит опасаться даже отравленных дров в камине.
Никто не станет травить камин, если в комнате — принц? Еще как станет. Тут и запасные наследники имеются. А до конца не уверен Евгений даже в Марии. При всей ее доброте и кротости.
А уж как в самодуре-отце не уверен… Тот потом казнит всех причастных. Заявит, что приказа не отдавал. Даже пожалеет. Но сначала прикажет.