В.А. Жуковский в воспоминаниях современников
Шрифт:
поэзия, кроме вдохновения, должна покоряться труднейшему искусству: не
употреблять в стихе ни одного слова слабого или неравносильного мысли, ни
одного звука неприятного или разногласного с своим понятием, ни одного
украшения преувеличенного или принужденного, ни одного оборота трудного
или изысканного. Он подчинил свое искусство тем условиям, которые придают
блеск и языку и поэзии. Одним словом: это первый поэт золотого века нашей
словесности (если непременно надобно,
золотой век). Он сделал поэзию самым легким и вместе самым трудным
искусством. Прекрасные поэтические формы готовы для всех родов, и всякий
может написать теперь несколько легких, благозвучных, даже сильных стихов: но
кто будет ими доволен, сравнив целое произведение с образцом всех наших
новейших поэтов? В характере его поэзии еще более, кажется, пленительного,
нежели в самых стихах. Представьте себе душу, которая полна веры в
совершенное счастие! Но жизнь бедна теми чистыми наслаждениями, каких она
повсюду ищет. Ее оживляет надежда, потому что мы никогда не перестаем верить
тому, что истинно любим. Тогда всякое чувство облекается какою-то
мечтательностию, которая преображает землю, смотрит далее, видит больше,
созидает иначе, нежели простое воображение. Для такой души нет ни одной
картины в природе, ни одного места во вселенной, куда бы она ни переносила
своего чувства, и нет ни одного чувства, из которого бы она ни созидала целого,
нового мира. Вот пример: "Весеннее чувство"1:
Легкий, легкий ветерок!
Что так сладко, тихо веешь? <...>
Самая веселая картина весны, хотя легкая, живая, но яркая и верная,
между тем располагает уже нас к задумчивости, даже к некоторому унынию. Поэт
умел овладеть нашею душою, потому что он сам глубоко чувствует предмет свой.
Пленяя все наши чувства, он не забывает сердца, которое не может наслаждаться
настоящим, не воспоминая прошедшего: а в прошедшем всегда больше для нас
прелести, нежели в настоящем. Наконец, он доставляет приятную пищу самому
воображению, накидывая покрывало на свой мечтательный мир. Он настраивает
все способности души к одному стремлению: из них, как из струн арфы,
составляется гармония. Вот в чем заключена тайна романтической поэзии!2 Она
основывается на познании поэтического искусства и природы человека. С таким
направлением поэзии Жуковский соединяет высочайшее искусство живописи
всех картин природы, в которых каждая черта проникнута, освещена его душою.
И вот чего, кажется мне, недостает Ламартину! Он только понял приемы
романтической поэзии, применился к ее краскам и увлекся направлением. Между
тем
верностию передает чувствования Шиллера, Байрона, как и свои собственные.
<...>
ПУТЕШЕСТВИЕ В. А. ЖУКОВСКОГО ПО РОССИИ
О событии, на которое мы решились наконец обратить внимание
читателей своих, конечно, никто не вправе говорить, кроме самого
путешественника. Его живописному перу надобно предоставить изображение
впечатлений во время путешествия столько же поучительного, как и обширного1.
Но обстоятельства, кажется, оставят надолго нашего поэта в долгу перед
отечеством и всеми почитателями его таланта. Эти прекрасные страницы истории,
в свое время не вышедшие в свет, будут считать отложенным капиталом
литературы. Между тем для порядка позволим себе только отметить
происшествие, которое уже слишком любопытно и тем, что оно было.
В. А. Жуковский, в прошлом, 1837 году, имел счастие находиться в свите
государя цесаревича наследника престола во время путешествия его
императорского высочества по России. Воображая человека с этим талантом, с
этими знаниями и с этим направлением ума (что из творений его так знакомо все
каждому), можно представить живо, как действовало на него путешествие. Ежели
зрелище столь разнообразное, как Россия, и столь близкое к сердцу, как
отечество, для каждого из нас в самых обыкновенных обстоятельствах становится
источником лучших и неизгладимых воспоминаний, назидательных уроков и
часто благотворных помыслов, то в какой степени, при торжественном шествии
августейшего первенца обожаемого нами монарха, оно поражало чувства,
восхищало душу и двигало сердце поэта! С истинным талантом, какого бы он
роду ни был, природа соединяет много преимуществ, до которых нам, простым
людям, ничем не дослужиться. Важнейшее из них состоит в том, что у человека с
талантом ни одно из живых впечатлений не остается бесплодным. Его можно
сравнить с доброю почвою земли, в которой каждая капля воды, ее освежающая, в
будущем готовит какое-нибудь произрастание. Не сожалейте, что в эпоху
прекрасных событий поэт молчит; что, посреди всеобщего восторга, он как бы не
пользуется дарами судьбы. Он не властен воспротивиться действию благодатных
явлений. Независимо от его воли все примется -- и плод созреет. Если бы мы
потребовали от него отчета, назначив ему и время, и самые виды деятельности, то
с высоты, на которую природа поставила художников, мы низвели бы его в разряд