Вахта 'Арамиса', или Небесная любовь Памелы Пинкстоун
Шрифт:
– Чисто?
– еще раз спросила Ада.
– Пока да. Но видишь этот штрих?
– Царапнуло перо.
– А тут?
– М-м-м... Тоже.
– И здесь - тоже?
– Честное слово, Симона, это слишком уж микроскопические придирки.
– А почему они идут через определенный промежуток времени?
– А почему бы им и не идти? Механические неполадки. Симона запустила еще одну ленту:
– Ну, а здесь? Этот легкий зигзаг - всплеск радиации. Вот еще-весьма регулярные всплески. Помнишь, я тебе говорила о них в прошлый приход "Бригантины"?
–
– Не это важно. Важно то, что по времени они совпадают с первыми штрихами.
– А первая лента - откуда?
– С регенерационной машины. Словно ее останавливали или переключали на другой режим.
– Ну, знаешь! Какая тут связь?
– Да никакой, - сказала Симона.
Ада направилась к двери, но Симона продолжала упорно смотреть на легонькие лиловые загогулинки.
– Как ты думаешь, - спросила она вдруг, - что будет делать нормальный космонавт, если в кабину проникнет излучение?
– Такое?
– Такое -наплюет. Мощное.
– Усилит защитное поле. Ну, полезет в скафандр высокой защиты, если успеет.
– Ну, а ненормальный космонавт?
– Ненормальных не бывает.
– Ненормальный космонавт заранее наденет скафандр, а потом...
– Симона еще,раз посмотрела на рисунок ленты и пошевелила пальцем в воздухе, повторяя кривую, - потом возьмет дезактиваТор и накроем его раструбом датчик прибора. Прибор трепыхнется и; кате паинька покажет нормальную активность.
– Зачем?
– Не имею представления. Ну, пошли.
– Последние известия, - сказала Симона голосом кибер-информатора, входя в салон.
– Большой океанский лайнер доставил из Чикаго в Москву тысячу триста актеров, статистов и специалистов-антигравитаристов "Беттерфлай-ревю". Гастроли продлятся четыре с половиной месяца.
– Ох, - сказала Ираида Васильевна, - никогда нельзя спокойно приехать в Москву попить чайку.
– На первом же перекрестке в тебя вцепятся-нет ли лишнего билетика?
Вот когда Санти брякнет: "И это - каждому по потребности".
Но Санти молчал.
– Во-вторых, десятого сентября ожидают извержения какой-то сопки. Разумеется, весь институт имени Штейнберга на ногах. И, в-третьих, двоих ваших опять попросили с Венеры. Пытались любезничать с аборигенами.
Американцы промолчали, словно их это не касалось.
– И вот-вот будет спецсвязь с Землей.
Санти поднял пушистые каштановые ресницы.
– Чья-нибудь мама, - пояснила Ираида Васильевна.
Но это оказалась не мама, а Митька, и Симона с Ираидой Васильевной, извинившись, пошли в центральную, и Митькина голова уже сияла на экране, и по этой голове было видно, что сидит он на самом кончике стула.
– Здравствуй, мама, - сказал Митька и тыркнулся в самый экран.
– Здравствуй, Митя, - ответила Ираида Васильевна так строго, что Митька даже растерялся:
– Мама, а ты ни на что не сердишься?
– Что ты, сынуля. Я просто устала. А как у тебя с отметками?
"Господи,
– Это вы, тетя Симона?
– закричал Митька, и глаза его сделались узенькими и совершенно черными - никакого белка, просто черная щелка. Вот так дикареныши радовались, завидя добычу. И бросались на нее. Этот еще не умеет бросаться - этот пока только радуется.
– Ну, что тебе, человечий детеныш?
– Теть Симона, а я узнал: венериане все-таки инертными газами дышат. Это из Парижа передавали, на русском языке. Вот.
– А не путаешь, дикареныш? В нашем воздухе ведь тоже присутствуют инертные газы, - не в таком, конечно, количестве, как на Венере, но всё же есть. Мы их и вдыхаем, и выдыхаем, и даже заглатываем. Но ведь мы ими не дышим и не питаемся. Понимаешь разницу или объяснить?
– Да тетя Симона же, - с отчаяньем проговорил Митька, - ну как вы не хотите понять? Я же вам говорю - дышат. Ну, вдыхают там аргон или ксенон, а выдыхают уже совсем другое. Соединение. У них внутри соединяется.
– Фантастика, - пожала плечами Симона.
– И потом, откуда французские ученые это взяли? Ведь никто еще не исследовал живого венерианина. Нельзя.
– Не знаю...
– растерянно протянул Митька.
– Никогда не говори ничего такого, что тебе самому до конца не ясно, -терпеливо проговорила Ираида Васильевна.
– Вероятно, очередная гипотеза, пытающаяся объяснить наличие в венерианской атмосфере различных соединений инертных газов. Поговорим об этом на Земле. А сейчас нам пора, сынуля. У нас гости.
– "Кара-Бугаз"?
Всё, чертенята, знают - даже примерное расписание рейсовых планетолетов.
– Нет, - сказала Симона, -"Бригантина"" Проклятые капиталисты.
Митька внимательно посмотрел на Симону. Скулы, обычно скрытые мальчишеской округлостью щек, проступили четко и тревожно,
– Познакомиться хочешь?
– спросила Симона, улыбнувшись.
Ираида Васильевна недовольно обернулась к ней, но Симона как ни в чем не бывало уже успела щелкнуть тумблером. Ираида Васильевна только пожала плечами, - собственно говоря, передача из салона в присутствии экипажа какого-либо корабля никогда не запрещалась.
– Господа, - сказала Симона, переходя в салон, это - Митя Монахов.
Космолетчики как по команде обернулись сначала к ней, а потом к фону дальней связи.
Митька увидал американцев и машинально поднялся.
На экране, четко деля его на белое и черное, были видны теперь только чуть примятая рубашка и трусы на трогательной резиночке.
– Сядь, Митя, - просто сказала Симона.
– Это -экипаж "Бригантины": капитан Дэниел 0'Брайн (Дэниел кивнул почти приветливо, и Митька ответил ему сдержанным кивком, исполненный достоинства), космобиолог Мортусян (Пино мотнул головой - Митька тоже мотнул) и второй пилот Стрейнджер (Санти привстал, улыбнулся).