Вам доверяются люди
Шрифт:
— Она работает?
— Работает. В какой-то ведомственной поликлинике. Но ей там скучно — настоящего дела нет. Я вчера ездила к ней…
— Ты умница, — растроганно говорит Степняк и обнимает жену за плечи.
Она осторожно высвобождается. Глаза у нее насмешливые и холодные.
— Как в лучших романах, да? Жена-помощник, жена-товарищ, жена полна делами и затруднениями мужа! Ох, Илья…
Она обрывает фразу и, круто повернувшись, исчезает в коридорчике.
Последние
Газ подключили. Окна замазаны. Целая армия домохозяек-общественниц до неправдоподобного блеска отмыла полы, подоконники, стены, радиаторы парового отопления и вообще все, что нужно было отмыть после строителей. Домохозяек привела Лознякова — это все ее бывшие пациентки или матери, жены, сестры, дочери тех людей, у которых она девять лет была участковым врачом.
Степняк, глядя на них, недоверчиво покачивал головой:
— Хоть в газету пиши! Может, еще и от оплаты откажутся?
Лознякова нахмурилась:
— Конечно. Это же общественницы-активистки! Они приходят помогать своей собственной больнице. В прошлом году они так же убирали школу-новостройку на соседней улице, хотя вовсе не у каждой есть дети. Погодите! — остановила Лознякова, видя, что Степняк хочет возразить. — Неужели вы не понимаете, что больница касается каждого? Каж-до-го! Никто не застрахован от болезни. И своя больница в районе — своя, понимаете? — это и надежда на то, что тебе вовремя окажут помощь, и уверенность в том, что здесь-то к тебе отнесутся как к своему, и гордость, что ты сам к этому делу немножечко причастен.
— Ладно, — не вдумываясь, согласился Степняк. — Но у нас все-таки миллион недоделок. Звонила вам эта… как ее… Марлена Ступина?
— Звонила. Взяла расчет в своей медчасти. И даже обещает привести еще одного терапевта.
— Видите? — Степняк самодовольно усмехнулся. — Вот так и надо действовать…
Ему не сиделось на месте. Оставив Лознякову в их крохотном кабинетике, он поднялся наверх, где Рыбаш, Гонтарь и Львовский втроем занимались приведением в порядок будущей операционной и прилегающих к ней помещений. Вид сверкающих автоклавов для стерилизации привел его в отличное настроение.
— Налаживается дело, налаживается! Пожалуй, и правда откроемся шестого?
— А холодина какая! — быстро и свирепо сказал Рыбаш. — Неужели нельзя заставить истопников…
— Я как раз собирался поручить это вам, — безмятежным
— Это не входит в обязанности хирурга!
— Вы намерены заниматься хирургией при такой температуре?
— А вы? — Рыбаш независимо и насмешливо глядел на Степняка.
Чей-то незнакомый басок оборвал начинавшуюся перепалку.
— Разрешите представиться. Окунь. Окунь, Егор Иванович. Явился по указанию Таисии Павловны…
Степняк и Рыбаш обернулись одновременно.
Невысокий, плотный человек, в хорошо сшитом костюме, чуть склонив голову набок, улыбчиво смотрел на них с порога операционной.
Степняк оценивающе взглянул на пришельца:
— Хирург?
— Совершенно точно, — подтвердил Окунь. — Двадцать три года назад выбрал эту специальность.
Он протянул аккуратно сложенные документы.
Степняк, не разворачивая, взял бумаги и оглянулся на Рыбаша.
— Заведующий отделением у нас уже есть… — начал он, но Окунь все так же улыбчиво замотал головой:
— Помилуйте, я ни на что не претендую. Мы с Таисией Павловной…
— А кто это у нас Таисия Павловна? — грубовато и неожиданно вмешался Рыбаш; выражение его лица было по-прежнему насмешливо-независимое.
Внутренне Степняк ощутил некоторое удовольствие: этот Рыбаш, видимо, тоже не любит таких настойчивых ссылок на начальство. Но, не забыв еще предыдущего разговора с Рыбашом, Илья Васильевич хмуро буркнул:
— Не у нас, а в райздраве.
Окрыленный поддержкой, Окунь поторопился объяснить:
— Мы с Таисией Павловной, так сказать, однополчане, в одном институте учились. Таисия Павловна редкой души человек, старых товарищей не забывает…
Рыбаш, словно не слыша того, что говорил Окунь, вернулся к прерванному разговору:
— В котельную, товарищ главный, я не пойду. Ничего в этом не понимаю, и меня там обмухорят, как маленького.
— Да уж, истопники — народ тертый, с ними надо умеючи, — весело согласился Окунь и благодушно предложил: — Если желаете, я могу попробовать! У меня с подобными элементами полный контакт. Таисия Павловна предупреждала, что больница должна открыться шестого, и если у нас тут, как говорится, аврал…
Он сыпал скороговоркой, переступая короткими ножками, и по-свойски улыбался всем вместе. Слегка озадаченный Степняк вопросительно посмотрел на него:
— Да вы же не знаете, что нужно…
— Ну как не знаю? — Окунь потер пухлые руки. — Я же слышал, когда входил: в здании холодно, а истопники вола вертят… Разрешите?
Все еще не раскрыв документы Окуня, Степняк слегка приподнял плечи:
— Попробуйте… В случае чего…
— Помилуйте, я с заключенными умел! — Окунь слегка поперхнулся. — Можете положиться…