Ванечка и цветы чертополоха
Шрифт:
Два чемодана, большой синий и кожаный дежурный, сумка, связка обувных коробок, коробка книг и выше перечисленные крупные вещи запросто уместились в «девяточку», которая в день отъезда как-то не спешила заводиться.
Ключи от служебной квартиры он завёз Лашину, где дверь ему открыла разудалая Сашура. Слегка взъерошенные карамельные волосы попадали на лицо. Увидев Палашова, она слегка опешила, поправила волосы.
— Палашов! Всё, уезжаешь?!
— Привет, Сашка!
Он неловко улыбнулся, подозревая в ней переживания по поводу его отъезда.
—
— Точно.
За шумными восклицаниями точно скрывает переживания.
— Пап, иди, — крикнула она в комнаты, — к тебе Палашов.
Он вспомнил, как проставился на работе последний раз. Сашура тоже пришла попрощаться. Такая странная привязанность подрастающей девочки ко взрослым мужикам, отцовым подчинённым!
— Палашов, ты предатель! — в какой-то момент воскликнула она.
— Неправда, — твёрдо, но с улыбкой, возразил он. — А ну, иди сюда!
Она приблизилась, похожая на взъерошенного котёнка. Палашов притянул её к себе и обнял на секундочку.
— Так надо, поняла? — А на ушко тихонько добавил: — Бургасов-то остаётся.
Она отстранилась и посмотрела на него уязвлённо. И он громко добавил, проведя по её собранным волосам:
— Заканчивай папку мучить, хорошо?
Вышел расслабленный Леонид Аркадьевич в простецком домашнем облачении, сразу протянул руку.
— Ну что, Евгений Фёдорович, собрался?
Палашов ответил рукопожатием и грустной улыбкой.
— Что такое? Жалеешь уже?
— Нет. Прикипел за семь лет.
— Ладно-ладно.
Аркадьевич тоже малость расчувствовался. Они неловко обнялись. За Лашиным продолжала маячить Сашура. Палашов ей подмигнул.
— Слушай, Леонид Аркадьевич, — удивляясь новизне этой мысли, произнёс Евгений, разрывая их объятия, — а ведь ты мне больше не начальник.
— Да иди ты!
Палашов передал ему ключи.
— Ну всё, прощаемся. У Бургасова будет мой новый номер телефона. Будь здоров, Аркадьевич!
— Счастливо, Фёдорыч!
Бывший начальник любя хлопнул его по плечу.
— Если что, меня ты знаешь, где искать.
Палашов кивнул и, чуть отстранив её отца, протянул руку Сашуре, подержался на удачу за маленькую нежную ладошку. И на этом они расстались.
Евгений купил себе пирожков с мясом в пекарне, покурил на дорожку и тронулся в путь. В этот день он отбросил молодецкую удаль и проехал по Венёву очень медленно, любуясь на прощание.
«Мой дом там, где я», — подбодрил он себя. «И где она», — добавилось само. И он вспомнил, как ехал поздним летом четыре часа с ней в этой самой машине. «Я ведь еду к ней!» Стало легче. Стало веселей. И он смаковал предчувствие близости к ней и, растягивая удовольствие, всё же не спешил по зимней дороге. Москва больше не была холодной и чужой.
В Москве его ждала новая пустая квартирка. Входя в неё, понимал, что, в сущности, пока не многое изменилось. «Одын, совсэм одын». Распаковка вещей заняла немного времени. Перекусил он теми самыми пирожками. Теперь пора срочно поднимать
Первым делом Палашов позвонил Бургасову и продиктовал новый номер телефона. Он сразу договорился с хозяйкой квартирки Тамарой Васильевной, что звонить будет много, а за телефон заплатит сам. Галине Ивановне он позвонить не мог, потому что был выходной день. И про смену места жительства и номера телефона решил сообщить ей в пятницу. Евгений нашёл в кожаном чемоданчике старую коричневую записную книжку и принялся обзванивать бывших однокурсников. Он прекрасно понимал, что оставаться без дела, пока будет ждать квалификационную комиссию, ему никак нельзя. Многолетняя привычка работать на износ не позволяла расслабляться. Свободное время — лишние мысли — расстройство — употребление алкоголя. Приведение в жизнь этой схемы было недопустимо.
Первым решил связаться с Сашкой Григорьевым. Гарантий дозвониться до приятеля спустя семь лет проведённой врозь жизни не было никаких. Палашов набрал старый номер на стареньком, бывшем когда-то белым, кнопочном телефоне. Довольно быстро ему ответил мужской голос.
— Здравствуйте. Я могу поговорить с Александром Григорьевым?
— Здравствуйте. А кто его спрашивает? — строго поинтересовался голос.
— Евгений Палашов, его бывший однокурсник.
Последовала небольшая пауза, и уже совсем другим голосом, радостным и приветливым, мужчина воскликнул:
— А, Женька! Это Николай Александрович. Сейчас я Сашку позову. Он тут рядом со мной.
— Рад вас слышать! Спасибо! — только и успел вставить Палашов.
— Сколько зим, сколько лет! Здорoво, Женёк! Ну рассказывай!
Голос старого приятеля звучал молодцевато. Евгений тоже неподдельно рад был его слышать.
— Здравствуй, Саш. Я перебрался из Венёва в Москву. В понедельник буду подавать заявление в Московскую коллегию адвокатов. Семь лет следаком отработал в Венёве. Ты-то как?
— Я давно ушёл из органов, не выдержал беспредела девяностых. Сейчас у меня юридическая фирма. Помогаю предпринимателям.
— А мне поможешь?
— Если в моих силах. Что у тебя?
— Всё просто. Работу ищу, чтобы время скоротать, пока я квалификационную комиссию пройду. Готов делать, что угодно. Я на машине. Могу кого-нибудь возить. Если нужно, готов физически поработать. Я вполне в форме. Если понадобится профессиональная помощь, тем более отлично. Поможешь?
— Давай так. Дай мне немного времени. Я подумаю, свяжусь со знакомыми.
— Конечно. Свалился как снег на голову через семь лет. Ты женат?
— Да. Дочери четыре года.
— Поздравляю! А я всё нет. Ну ты догадываешься, должно быть, почему.
— Вообще ты в этом вопросе шустрый был. Помнишь Ольгу Александровну? Мы тогда всё замечали, шушукались у тебя за спиной.
— Да и потом я шустрым оставался. Только шустрый, как оказалось, не значит женатый.
— А чего ты в Москву вернуться надумал?
— Москвичку встретил. Жениться хочу.
— Ради площади?