Варнак. "Мертвая вода"
Шрифт:
— Капитан… — пролепетал умирающим лебедем Чук. — Я упал…
— Видел я, как ты упал, людоедина, — обвиняюще прорычал я, размахивая мечом. — Ты какого хрена на мачту удрал? Гарпуны кто заряжать будет, а?
— Я не виноват! — залепетал он, втянув голову в плечи. — Это был заколдованный ус-мусуун. Издали он был гораздо меньше!
— Да это еще даже не матерый! — Клинок не доставал до коротышки. — Так, подросток, мать его! Вылезай!
— Я не могу! — Чук дергался и стонал в ловушке. — Нога застряла! Спаси, капитан!
— Отгрызай! — оскалился я.
— Как? — замер Чук. — Ногу?
—
— Я не смогу!
— Ну тогда жди прилива, трусливая сволочь. А потом я продам тебя в первом же порту каким-нибудь страшным бабам, типа твоей женушки. Пусть тебя до смерти заездят.
— Капита-а-а-а-н!
Я уселся на борт, выдрал зубами пробку и сплюнул ее вниз, целясь в причитающего боцмана. Демонстративно сделал крупный глоток.
— Ох ты как! — просипел я, когда по пищеводу прокатился огненный шар и с грохотом разметался во внутренностях. — Обнова такая, что ли? Чук, это обалденный ром! Грызи ногу и вылезай, я поделюсь.
И вновь Чук проявил полное пренебрежение к приказам капитана и остался прижатый к скале, предательски не желая расставаться с конечностью. Я оставил его корпеть над вопросом «грызть или не грызть» и пошел проводить ревизию. Шхуну изрядно потрепало. Гадский кашалот изгрыз правый борт, продырявил в трех местах корпус, к счастью, выше ватерлинии, и начисто обожрал корму. Треснула передняя мачта, правый фальшборт исчез в кашалотовой утробе, но в целом судно осталось на плаву. Прилива пришлось ждать долго, но тем не менее шхуна с деревянным стоном сползла с камней, а освобожденный и хромающий Чук побрел бороться с течью. Ногу он так и не отгрыз.
— Шевелись, червь гальюнный! — покрикивал я, крутя штурвал и уводя шхуну от скалы. — Щупальце кальмара тебе в задницу!
Чук жаловался на судьбу, «Мертвая вода» хапала воду сквозь расшатавшиеся доски и боцман бегал с ведром по маршруту «трюм-борт», а я вспоминал соленые морские ругательства и подгонял людоеда. Шхуна шла немного боком и скрипела всем нутром, так что я громогласно поклялся в случае чего принести ужаснейшую и кровавую жертву местному Посейдону, а кишками жертвы обмотать треснувшую мачту. Чук втрое ускорился и нашел еще одно ведро.
Чем дальше я уходил от берега, тем оживленнее становилось. На материке, конечно, под каждым кустом можно было встретить игрока, а то и группу, а здесь все передвигались на кораблях, плотах и лодках. Сначала ты замечал точку на горизонте, или несколько, а потом обгонял или тебя обгоняли корабли самого разного вида и постройки. Пока Чук носился с ведрами я насчитал с десяток массивных лодок, несколько парусников и пару больших кораблей, наподобие фрегата. Нас догнала здоровенная ладья, забитая невообразимым количеством пьяных мохноногих карапузов. Они даже на мачте висели гроздьями, орали на весь океан и потрясали флагами. Некие «Ширяне».
— Здорово, хоботы! — крикнул я, когда они проплыли неподалеку. — Куда путь держите?
— В город! — заорали с ладьи. — На буксир пойдете, людоедские морды?
— Сами доберемся!
— Ну и фиг с вами!
— Кольцо не потеряйте! — гаркнул я. — Пьянь ширская!
— Мы его вчера пропили, черепушка!
На том диалог
Через пару часов показался первый плавучий город. Множество барж и кораблей, огромных плотов и деревянных платформ, стянутых тросами, цепями и канатами, мирно дрейфовали в океане. «Мертвая вода» с треском и стоном ткнулась в доски ближайшего причала, вызвав пересуды у местных обитателей. В другое время я бы сделал вокруг плавучих домов пару кругов, полюбовался бы лепниной и видами, но сейчас разглядывать подробно времени не было. Шхуна, несмотря на старания боцмана, стала медленно оседать.
— Где тут верфи? — крикнул я местным, что осуждающе качали головами. — Лучшую бригаду немедля! Тонем!
Чук опорожнил ведра и проворным морским волком скрылся в трюме.
— Тебе дальше, вон туда заплывай, за баржу, — указали пальцем на обветшалую посудину впереди, — сразу за ней верфи.
«Мертвая вода» тяжко застонала и заскрипела, но послушно поплелась боком в нужном направлении. Таращились игроки и неписи. Изукрашенная людоедская шхуна колоритно дополнялась потрепанным голодранцем с татуировкой на морде, крутившим штурвал и сыпавшим матами, да мелькающим изредка пигмеем с заточенными желтыми зубами.
— Гроза морей, мать вашу, — проклинал я сквозь зубы покупку, боцмана, кита и заодно всех любопытствующих, — даже две грозы.
— Где? — вытянул шею Чук, опорожняя ведра. — Я боюсь грома.
— Шевели булками, абордажный лом с хреном тебе во все щели! — вызверился я. — Мы уже дно царапаем!
Чук умчался, а «Мертвая вода» на последнем издыхании обогнула баржу, скребанув задницей высокий борт, и доползла до верфей. Тут чинилась пара кораблей покрупнее, свободного места хватало и я спешно причалил, нутром чуя, что шхуна собралась затонуть и окончить мучительный путь немедленно. Чук обессиленно повис на уцелевшем борту, а я спрыгнул на помост. Навстречу с опаской шел крепкий гном, с недоверием оглядывая судно и нас заодно. Передняя мачта «Мертвой воды» громко захрустела, застонала и с грохотом переломилась у основания, рухнув на палубу. Гном вздрогнул и остановился.
— Да нормальные мы, мастер, — махнул я, — обычные китобои-путешественники. Деньги есть, чини шхуну, почтенный.
— Э-э-э… — промямлил гном, ошарашенный такой резвостью, — что делать-то?
— Починить, просмолить, мачты заменить, аркбалисты помощнее, а лучше парочку, — начал я загибать пальцы, — двигатель какой средневековый, что ли?
— Двигатель?
— Ну не знаю, что тут можно сделать, чтобы против течения плыть?
— Колдуна нанять, пусть вызывает ветер, — гном озадаченно разглядывал «Мертвую воду», что потихоньку оседала и пускала пузыри, — или артефакт с воздушным духом. Это на рынке, тут рядом.