Ваше Сиятельство 11
Шрифт:
— Щассс… — тот отставил «Fire Dog», полез по карманам, начал выкладывать на стол помятые купюры, мелочь. Потом на столе появилась приличная жменя пистолетных патронов. — Триста сорок фунтов и патроны в придачу. Чику сказал, тебе такие очень нужны. Видишь, я постарался, нашел. Троих наших оббежал.
— Это слишком мелко, Хорь, — рассудила мисс Стефанс. — Триста — это вообще не цена за ключ!
Если бы у Майкла не было сейчас в кармане вполне приличной денежной суммы, то он вполне бы принял сделку. Даже приложил бы к ключу тот важный огрызок бумаги с кодом. Как ни странно, ни Чукуту, ни его новый знакомый даже не подумали, что ячейка открывается не только ключом, но и еще цифровым кодом. Однако сейчас триста фунтов барону Милтону представлялись слишком мелкой суммой, чтобы на
— За сколько продашь? — Майкл взял один из бронзовых цилиндриков, глянув маркировку на задней стороне гильзы — к «Каракурту» подходили.
— Не продашь что ли ключ? — недавно вспыхнувший огонек в глазах Хорька угасал.
— Нет. И твои условия, будто тебе половина, неприемлемы, — твердо сказал Майкл. Сейчас ему очень хотелось просто отдать Хорьку ключ и пойти спать, чтобы утром проснуться пораньше и бежать отсюда — это было бы самым разумным. Еще день назад в подобной ситуации барон Милтон сделал бы именно так. Но сейчас… Сейчас он боялся потерять то, что сегодня нащупал с таким огромным трудом: свой мужской стержень. Майкл не знал, как бы поступил в этой ситуации граф Елецкий, но он бы точно не смалодушничал. Скорее всего, Александр Петрович твердо обозначил бы свои интересы. Поэтому чеширский барон сказал так: — Во-первых, есть делить возможную добычу, то не забывай, что есть еще Чикуту. Ты решил, что можешь забрать себе половину, а нам думаешь оставить по 25 процентов? Нет, так не пойдет. А во-вторых, я без тебя знаю, где находится эта камера.
— Майкл, прошу, не ходи туда! — застонала Синди. — Тебя там убьют!
— Где?! — Хорек от изумления открыл рот.
— На вокзале в Майл-Энд, — ответил барон, это понимание к нему пришло неожиданно и легко: ведь пьяный Хорек сам проболтался, говоря, мол, люди Сладкого Хариса, ходили в некое особое место «не поезд встречать». И ума много не надо, чтобы догадаться: речь о железнодорожном вокзале Майл-Энд.
— Если хочешь быть в доле, — продолжил Майкл, — то я дам вам с Чику половину того, что будет в ячейке — делите между собой, как пожелаете. Вторая половина мне и Синди. Госпожа Стефанс тоже в деле, — с этой минуты Майкл решил, что на вокзал он все же пойдет. Дело не в предполагаемой добыче, а в том, что он должен укрепить свой мужской стержень. При этом барон вполне понимал все огромные риски, связанные с такой прогулкой. Как только люди Сладкого узнают об убийстве Пижона и пропаже ключа, то кто-то из них обязательно появится на вокзале и будет наблюдать за входом в камеры хранения. Возможно там уже дежурит кто-то, чтобы, те, кто завладел ключом, не унесли содержимое ячейки. В какой-то момент Майклу подумалось, что сунуться туда, на вокзал — это безумие. Более того: это глупейшее самоубийство! Но пересилив себя, точно так, как это сделал он сегодня в «Three Old Barrels», а затем в кабаке близ «Smith’s House», барон пообещал себе: «Я сделаю это! Сделаю осторожно, умно и смело». Повернувшись к Синди, он произнес: — Ты будешь ждать дома. К моему возвращению собери вещи. Как только я вернусь, сразу уедем отсюда.
— Майкл… Ты сейчас так похож на Бомбея! — качая головой мисс Стефанс приоткрыла ротик. — Я очень боюсь за тебя! Не хочу тебя отпускать!
После очередного упоминания Бомбея, Майкл хотел напомнить Синди, чтобы она очень постаралась не говорить об этом индусе так часто, но сдержался и сказал:
— Это придется сделать, Синди. Наркота мне не нужна. Ее я, быть может, выброшу в Темзу. Мне даже не слишком нужны деньги, но это необходимо сделать потому… — здесь он замялся, понимая, что объяснить истинные причины своего решения будет непросто и он не желает их объяснять. — Я не хочу говорить почему, ты меня сейчас не поймешь, — Милтон сгреб ладонью патроны и спросил Хорька: — Сколько за них хочешь?
— Пятьсот. Думаешь, легко мне их было достать? Я обошел пятерых наших. Сам в них деньги вложил, — Хорек глотнул из бутылки и фыркнул. — В общем, давай пятьсот. Вот еще что я думаю…
— Не хочешь рисковать, не ходи, — коротко ответил Майкл, вынимая из внутреннего кармана деньги. Отсчитал пять банкнот по сто фунтов.
— Ого сколько у тебя денег! — с восторгом воскликнула Синди, заметив в пальцах Майкла как минимум три тысячефунтовки. — Майкл, дорогой, я знала, что ты меня достоин! Не то что эти уроды, что забирают мелочь у прохожих! Майкл, ты настоящий герой!
— Повезло вам! — Хорек сглотнул, с завистью глядя на крупные купюры, которые барон поспешил вернуть во внутренний карман.
А у господина Милтона возникла мысль, что не стоило показывать все деньги при таких людишках как Хорек и прочих опасных ребят из Уайтчепеле. Ведь всякое может быть. Например, можно лечь спать и не проснуться, если Синди позволит остаться Хорьку до утра.
— У меня есть идея, — глотнув из бутылки, Хорек прищурился так, что его глаза превратились красные хитрые щелочи.
— Говори, — Майкл вернул к нему взгляд.
* * *
Я уже думал, с чего вдруг штабс-капитан подняла меня, всего-то ирландского виконта, аж до графа Гилфорда. Поначалу, когда она это имя и титул только произнесла, я был удивлен и озадачен, но потом, по мере того как граничные служители раскланивались перед нами, пришло кое-какое понимание.
— Госпожа Гилфорд, решили меня озадачить хитросплетениями своего ума? — я достал коробочку «Никольских», желая подышать сладким табачным дымом. — Полагаю разгадка не так сложна. Мы заподозрили, что еще там, в России случилась утечка данных насчет нашей миссии и в этом, возможно, причина активности британских граничных сил. Помимо информации о вылете виманы для проникновения группы на их территорию, могла утечь информация о наших липовых фамилиях, которые прописаны в столь же липовых документах. Такое маловероятно, но все же нельзя исключить. Если это действительно так, то мое временное имя — Джеймс Макграт — могло стать причиной проблем на граничном контроле. Ты рассудила, что нужно срочно сменить фамилии, да еще надавить титулом. Отсюда с твоей подачи я быстренько стал графом Гилфордом.
— Молодец, корнет. Пять за сообразительность, — Бондарева удовлетворенно кивнула. — Сожалею, что такой умник не послужил в моем подразделении.
Вот Наташу все-таки немного несет. Теперь я все больше понимаю причину ее конфликта с архимагом Рыковым: Наталья Петровна слишком жадна до лидерства, и тот важный гусь, без сомнений, не терпит когда его мнение весит меньше, чем он того бы хотел. Этим свойством Бондарева напоминает мне Ковалевскую, однако у Ольги это качество не приобретает такие острые формы: Оля умеет уступать и не выпячивает свое «Я» слишком часто. С Бондаревой все несколько сложнее. Я мог бы осадить девочку, и напомнить ей от субординации на время проведения операции, но зачем ее лишать минуты приятного триумфа. Наташа в самом деле сделала очень большое дело. Ведь если бы не она, наша операция могла бы печально завершиться десять минут назад. Это прекрасно понимал и Бабский, и Элизабет, которая сейчас мирилась с ролью служанки «графини Гилфорд». Роли, разумеется, очень кратковременной.
— Есть еще одна причина, этого представления у контроля граничной службы, — продолжил я, вертя в пальцах сигарету. — Тебе, Наташ, было приятно ощущать себя женой графа Гилфорд, то есть моей женой. Пришлось даже на время отодвинуть в сторону Элизабет. Мне приятно твое желание. Конечно, будь ей, наряду…
— Не надо этих глупых фантазий, ваше сиятельство. Это уже слишком! — вспыхнула Бондарева. — Я замужем и у меня не могло возникнуть подобных фантазий!
— Да ладно тебе. Мне было приятно идти с тобой под руку. Приятна твоя находчивость и очень серьезная ментальная сила. Даже быть твоей батарейкой, пока ты вела атаку на них, тоже было приятно, — я успокаивающе взял ее ладонь.