Ваше Сиятельство 11
Шрифт:
— Может я возьму хотя бы «Гарант»? — спросила Элизабет. — Знаешь, как неуютно без оружия?
— Дорогая, какой смысл? Тебе его придется где-то оставить при посадке в рейсовую виману, — ответил я, наблюдая за Наташей — она торопливо перебирала вещи в дорожной сумке. Вернулся взглядом к Стрельцовой и добавил: — Пока мы великолепны и без оружия. В Лондоне купим, все что пожелаешь.
Возникла мысль, что можно было бы пойти навстречу капризу Стрельцовой, ведь у нас минимум один превосходный менталист. При проверке вещей Наташа могла бы оказать необходимое
— Идем? — глянув на часы я сделал шаг к двери и бросил взгляд на Бабского: — Не волнуетесь, Алексей Давыдович?
— Я?! Что вы, что вы, ваша милость! — он заулыбался во все белые зубки.
И понимаю, что «ваша милость» из его уст, было шуткой, продолжавшей тему, будто теперь я вовсе не граф, а виконт Джеймс Макграт, и обращаться теперь ком не следует именно как «ваша милость». Я люблю шутки и меня, как Астерия, невозможно всерьез обидеть, а вот прежний Елецкий во мне задергался, завозмущался.
— Отлично, Сэм, тогда бери мою сумку, — продолжил я наше дурачество, ставя на место шутника, который теперь был как бы Сэмюель Синклер. — И не забудь сумку миссис Макграт, — я требовательно указал на саквояж Элизабет.
Так мы и вышли из каюты: Бабский обвешанный дорожными сумками, баронесса Бондарева, которая упрямо делала все сама, и я налегке, под руку с Элизабет.
Когда добрались до выходного тамбура, Лосев был уже там. Теперь еще яснее чувствовалось, что корвет идет на снижение, при этом часто меняет курс подстраиваясь под складки местности. Стальную громаду слегка потряхивало пение вихревых генераторов стало на тон ниже. В тамбуре замигали тусклые оранжевые лампы.
— Заставляете волноваться, ваше сиятельство, — сказал капитан-лейтенант Лосев после некоторого молчания и пояснил: — я привык доставлять людей в обозначенную точку начала операции. А тут, видите ли, какой-то Стокгольм, — он развел руками.
— Не какой-то, а столица Швеции, — ответил я.
— Слегка вражеского государства, — влез в разговор Бабский.
— Слегка вражеского, за то с удобным воздушным портом и частыми рейсами в Лондон, — продолжил я. — Так что вы, Тихон Семенович, за нас ни капли не волнуйтесь. Главное, уйдите назад со всей возможной скрытностью. Надеюсь, нас еще не засекли?
— Нет. Здесь все глухо. Локационных дирижаблей в воздухе нет, и снизились мы вовремя. Кстати, пристроились за «Heavenly Sweden» — это их гигант — грузовой перевозчик между Римом и Стокгольмом, — пояснил командир «Ориса». — Назад тоже уйдем без проблем. Должны.
— Хранит вас Артемида! — негромко сказала Бондарева.
Я чувствовал, что Наташа немного волнуется, что было неожиданно для меня. И эту фразу — «Хранит вас Артемида» — на моей памяти она повторяла второй или третий раз. Пусть эта девочка (для меня, Астерия, она девочка) всей душой верит в мою возлюбленную богиню. Быть может когда-нибудь случится так, что я познакомлю ее с Арти на самом деле.
— Сейчас будет касание, — предупредил Лосев, догадавшись
Тряхнуло. Так что с Бабского слетела сумка Элизабет и откатилась в коридор.
— Вы там поосторожней с моими вещами, Сэм! — в шутку сердито сказала Стрельцова.
— Да ваша милость! Нижайше прошу прощения! — Бабский — еще тот шут, ему в самом деле нравилась эта игра.
И мне бы очень не хотелось, чтобы он оказался засланцем враждебных нам сил. Ведь я его уже начал всерьез принимать как своего. А со своими расставаться всегда тяжело.
«Орис» сел под небольшим наклоном. Выехал трап, загудел механизм открытия люка. Стальная створка отъехала — в лицо дохнуло сыростью, прохладой.
Я первый ступил на трап, оттесняя рукой Элизабет. Замер на несколько мгновений, выходя вниманием на второй план, сканируя. В этом мои навыки были куда эффективнее способностей менталистов — те слишком медлительны, чтобы оценить близкие угрозы.
— Идем! — решил я, глянув на мерцающий огнями поселок и дорогу на Стокгольм — до нее было пару километров.
В разрыве туч появились звезды.
— Перун вам в помощь! — негромко сказал Лосев.
Ну вот, у Тихона Семеновича свои небесные покровители. Знал бы он, об моих отношениях с некоторыми из них.
Мы пошли по высокой траве, черной в ночи, как и все кругом.
* * *
— Какого черта! Сволочи! — Синди вонзила острые ноготки Майклу в руку, ту самую, раненную в перестрелке.
Хотя целитель основательно подлечил плечо и снял боль, боль вернулась снова. И так остро, что барон застонал. Член его тут же обмяк, вывалился из маленькой жадной норки мисс Стефанс.
— Придется открыть! — со злостью сказала Шухер. — Обещай, что еще сделаешь так. Хочу на столе и так же сильно!
— Сделаю, — нехотя сказал Милтон, хотя этот неожиданный порыв в нем совсем угас.
В дверь снова постучали, напористо, громко. Раздался голос Чикуту:
— Шухер, открывай! Дрыгаетесь там что ли?!
Майкл натянул брюки и увидел, что его пистолет валяется на полу. Барон, несколько минут назад слишком занятый Синди, не слышал, как выпало оружие.
— У тебя пистолет?! «Karakurt»! — с удивлением и непонятной радостью воскликнула мисс Стефанс. — Такой же был у Бомбея! На десять патронов! Я стреляла из него по кошкам!
Снова она о Бомбее. Барона Милтона это раздражало. Он сам не понимал почему. Вроде как к этой свихнувшейся наполовину девице он не испытывал теплых чувств, но ее слова все сильнее задевали самолюбие Майкла. Возможно потому, что этого самого самолюбие в нем последнее время стало больше.
— Не стучи, идиот! Застрелю к чертовой матери! — закричала Синди на очередные удары в дверь. Выхватила «Karakurt» из рук Майкла и побежала в коридор.
Не успел господин Милтон застегнуть первую пуговицу брюк, как грянул выстрел. Тут же еще один.