«Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х годов XVI века
Шрифт:
Приходится признать, что точная дата отставки И. С. Воронцова с поста тверского дворецкого нам не известна: это могло произойти в любой момент между мартом 1545 г., когда он последний раз упоминается в этой должности в сохранившемся актовом материале, и летом 1547 г., когда в качестве тверского дворецкого фигурирует уже другое лицо.
Следующий известный нам по имени тверской дворецкий — Василий Михайлович Юрьев — впервые упоминается в разряде царского похода на Коломну в июле 1547 г. [1620] С этим же чином он фигурирует в свадебном разряде царского брата — князя Юрия Васильевича, датированном сентябрем 1547 г., и в декабрьском (того же года) разряде Казанского похода [1621] . 11 декабря 1547 г., как уже говорилось выше, В. М. Юрьев распорядился выдать указную грамоту приказчику подмосковного дворцового села Воробьева о запрете крестьянам сечь рощи Симонова монастыря [1622] , что выглядело как вмешательство в компетенцию дворецкого Большого дворца. По-видимому, Юрьев активно занимался судебной деятельностью: в дозорной писцовой книге Тверского уезда начала 50-х гг. сохранились упоминания грамот, которые, по словам помещиков, «залегли в суде» у Василия Михайловича Юрьева [1623] . Должность тверского дворецкого он сохранял по крайней мере до мая 1554 г. (дата последнего упоминания) [1624] .
1620
РК 1598.
1621
РК 1598. С. 11, 113. Свадьба царского брата состоялась 3 ноября 1547 г. (ПСРЛ. Т. 29. С. 54), а указание в Государевом разряде на сентябрь, возможно, относится ко времени составления свадебной росписи.
1622
АФЗХ/АМСМ. № 86. С. 99.
1623
ПМТУ. С. 248, 251, 282.
1624
Назаров В. Д. Из истории центральных государственных учреждений. С. 90.
В общей сложности за 30–40-е гг. XVI в. сменилось пять дворецких Тверского дворца — больше, чем в каком-либо другом дворцовом учреждении. Объясняется это, по-видимому, особым престижем должности тверского дворецкого, со времен Василия III тесно связанной с великокняжеским двором и, следовательно, весьма зависимой от изменений придворной конъюнктуры.
Полной противоположностью Тверскому дворцу в этом отношении был другой старейший дворец — Новгородский. Как уже говорилось, он был единственным областным дворцом, находившимся за пределами столицы, и (возможно, как раз по этой причине) не являлся объектом местнических притязаний и соперничества. Сведения о новгородских дворецких изучаемого времени фрагментарны, но то, что нам известно, позволяет считать, что эту должность, за редкими исключениями, занимали лица незнатные, не входившие в состав придворной элиты.
В апреле 1536 г. в разрядной книге упоминается новгородский дворецкий Иван Никитич Бутурлин [1625] . Он же, как сообщают летописи, активно участвовал в обороне Новгорода во время мятежа князя Андрея Старицкого весной 1537 г. [1626] Кто был новгородским дворецким следующие два с половиной года, неизвестно: в сохранившихся источниках сведений об этом нет. В 1539/40 г. в этой должности упоминается Дмитрий Федорович Ласкирев [1627] , в июне 1541 г. и в 1542/43 г. — Иван Дмитриевич Володимеров [1628] , а в сентябре 1545 г. — некий Дмитрий Юрьевич [1629] . В последние годы «боярского правления» новгородским дворецким был Семен Александрович Упин [1630] .
1625
РК 1598. С. 90.
1626
ПСРЛ. СПб., 1853. Т. 6. С. 302; М., 1965. Т. 30. С. 182.
1627
Упоминается в оброчных книгах пригородных пожен Великого Новгорода 1539/40 г.: ПКНЗ. М., 1999. Т. 1. С. 351, 357, 358. А. А. Зимину этот источник остался неизвестен.
1628
ПСРЛ. Т. 30. С. 147 (20 июня 1541 г.); ОР РГБ. Ф. 304. Разд. II. Ед. хр. 15. Л. 62 (1542/43 г.: сборник, содержащий различные списки чинов XVI–XVII вв.). Сохранились также недатированные «речи» новгородского архиепископа Феодосия к новгородским наместникам, дворецкому и дьякам. Дворецким назван И. Д. Володимеров (ОР ГИМ. Синод, собр. № 791. Л. 9 об. — 10). И. Д. Володимеров упомянут также в декабре 1547 г. в расходных книгах Софийского дома: архиепископ Феодосий послал ему и его жене (по-видимому, в Москву) по иконе, см.: Отрывки из расходных книг Софийского дома за 1548-й год // Известия Имп. Археологического общества. СПб., 1861. Т. III. Стб. 35.
1629
ПСРЛ. Т. 30. С. 149.
1630
Упоминается в Новгородской летописи в октябре и ноябре 1546 г. (ПСРЛ. Т. 30. С. 149), ноябре 1547 г. (Там же. С. 151). Весной следующего года (25 марта, 1 и 12 апреля 1548 г.) дворецкий С. А. Упин вместе с новгородскими наместниками пировал у архиепископа Феодосия (Отрывки из расходных книг Софийского дома за 1548-й год. Стб. 48, 50, 52).
Все упомянутые лица находились — в прямом и переносном смысле — вдали от государева двора, и какая-либо связь между их назначениями в Новгородский дворец и перипетиями придворной борьбы не прослеживается.
Новые областные дворцы, впервые упоминаемые в конце 30-х гг. (Дмитровский, Рязанский, Угличский), в местническом отношении занимали промежуточное положение между Тверским и Новгородским дворцами. Дмитровский дворец, подобно Тверскому, испытывал заметное влияние придворной конъюнктуры, в то время как на персональном составе угличских и рязанских дворецких перипетии борьбы за власть в кремлевских палатах почти не отражались.
Первым дмитровским дворецким, как уже говорилось, был кн. Дмитрий Федорович Палецкий. Он упоминается в этой должности с августа 1538 г. [1631] , но, согласно сделанному выше предположению, мог занять ее еще в конце 1537 г. Последний раз в известных нам источниках кн. Д. Ф. Палецкий назван дмитровским дворецким в июне 1542 г. [1632] А. А. Зимин относил его к числу сторонников Шуйских и считал, что «поражение Шуйских привело к опале Палецкого» [1633] . Однако этот тезис плохо согласуется с хронологией дворцовых переворотов: в период, когда при дворе наибольшим влиянием пользовался главный противник Шуйских — кн. И. Ф. Бельский (с лета 1540 по декабрь 1541 г.), кн. Д. Ф. Палецкий продолжал оставаться на своем посту, а январские события 1542 г. привели к временному торжеству князей Шуйских над своими соперниками. Поэтому возможную отставку Палецкого (не говоря уже об «опале», о которой в источниках нет никаких упоминаний) никак нельзя объяснить «поражением Шуйских».
1631
РК 1598. С. 94.
1632
Там же. С. 103.
1633
Зимин А. А. О составе дворцовых учреждений. С. 192.
Возможно, несколько лет должность дмитровского дворецкого оставалась вакантной. Сведения о новом дворецком появляются только в 1543/44 г.: им стал окольничий Василий Дмитриевич Шеин [1634] . Это назначение так же трудно связать с победой или поражением какой-либо придворной группировки, как и уход из Дмитровского дворца кн. Д. Ф. Палецкого.
В. Д. Шеин недолго исполнял обязанности дмитровского дворецкого: последний раз в этом качестве он упоминается 20 апреля 1544 г. [1635] , а менее года
1634
В 1543/44 г. ему была доложена меновная Д. И. Спешнева, менявшегося землями с Дмитриевским монастырем, см.: РГАДА. Ф. 281 (ГКЭ). Кашин. № 39/6734.
1635
Этим числом датирована выданная по его приказу жалованная уставная грамота дворцовому селу Андреевскому (ААЭ. Т. I. № 201. С. 179–181).
1636
ССМ. № 13. С. 18–20 (приговор, вынесенный по делу дворецким В. М. Воронцовым: с. 20).
А. А. Зимин так прокомментировал назначение В. М. Воронцова дмитровским дворецким: «Временное укрепление у власти Воронцовых сопровождалось раздачей должностей отдельным представителям этой фамилии» [1637] . Поскольку два дяди Василия Михайловича, бояре Иван и Федор Семеновичи Воронцовы, пользовались в то время большим влиянием при дворе (а первый из них, как мы уже знаем, с 1544 г. был еще и тверским дворецким), то, действительно, можно предположить, что дмитровское дворечество досталось В. М. Воронцову при их содействии. Но все же утверждение о «раздаче должностей» представителям этой фамилии выглядит явным преувеличением: Воронцовы возглавляли лишь два дворцовых учреждения (из шести существовавших на тот момент). К тому же их положение при дворе в описываемое время не было таким уж прочным: 5 октября 1545 г. лидер клана, боярин Ф. С. Воронцов, попал вместе с несколькими другими царедворцами в опалу, которая была снята в декабре того же года [1638] . Показательно, что кратковременная опала дяди не отразилась на положении его племянника: В. М. Воронцов сохранил должность дмитровского дворецкого, с которой он упоминается в разрядах в апреле 1546 г. [1639] Следовательно, не каждая «дворцовая буря» приводила к кадровым перестановкам в административном аппарате.
1637
Зимин А. А. О составе дворцовых учреждений. С. 192.
1638
ПСРЛ. Т. 29. С. 47.
1639
РК 1598. С. 109.
И все-таки Василию Михайловичу было суждено разделить роковую судьбу своего дяди: 21 июля 1546 г. по доносу дьяка В. Г. Захарова-Гнильевского он был казнен вместе с боярами кн. И. И. Кубенским и Ф. С. Воронцовым [1640] . Это единственный известный нам случай за все время «боярского правления», когда действующий глава одного из дворцов стал жертвой придворной борьбы. При этом важно подчеркнуть, что сама по себе должность дворецкого не была в данном случае объектом какого-либо соперничества: это, в частности, явствует из того факта, что после гибели В. М. Воронцова место главы Дмитровского дворца около года оставалось вакантным. Иными словами, В. М. Воронцов погиб не потому, что занимал ответственный административный пост, служивший предметом зависти соперников, а потому, что, будучи племянником еще недавно могущественного временщика, оказался вовлечен в смертельно опасные придворные интриги.
1640
ПСРЛ. Т. 29. С. 48.
В июльской разрядной росписи 1547 г. впервые упомянут новый дмитровский дворецкий — Далмат Федорович Карпов [1641] . Он же фигурирует с этим чином в свадебном разряде кн. Юрия Васильевича (царского брата) и в декабрьском разряде 1547 г. Казанского похода [1642] . Дмитровским дворецким Д. Ф. Карпов был до июля 1550 г. [1643]
Первым известным нам рязанским дворецким был Иван Михайлович Юрьев: самые ранние упоминания о его деятельности на этом посту относятся, как было показано выше, к лету 1539 г., когда по его приказу была выдана жалованная грамота Ивана IV Вологодскому Комельскому монастырю (13 июля) и послана указная грамота в Рязань городовому приказчику В. Конаплину (30 августа) [1644] . В декабре 1539 г. И. М. Юрьев назван рязанским дворецким в разрядной книге, причем это последнее его упоминание в указанной должности [1645] . Затем в течение полутора лет в сохранившихся источниках нет сведений о Рязанском дворце. В июне 1541 г. главой этого областного дворца впервые именуется Василий Михайлович Тучков-Морозов [1646] . Рязанским дворецким он оставался более шести лет: последний раз в этом качестве В. М. Тучков упомянут в отрывке подлинного «боярского списка», который его публикатор, B. Д. Назаров, датирует осенью 1547 г. [1647] Возможно, он покинул свой пост незадолго до смерти, которая, согласно приведенным С. Б. Веселовским данным, наступила 13 февраля 1548 г. [1648]
1641
РК 1598. С. 111.
1642
РК 1598. С. 11, 113.
1643
Назаров В. Д. Из истории центральных государственных учреждений. С. 87.
1644
Амвросий. ИРИ. Ч. III. С. 283–286; Каштанов С. М. ИРСИ. Прил. VI. № 1. С. 224–225.
1645
РК 1598. С. 100.
1646
Меновная тверского дворецкого И. И. Хабарова и рязанского дворецкого В. М. Тучкова старцам Павлова Обнорского монастыря от 5 июня 1541 г. (Каштанов С. М. ИРСИ. Прил. III. № 10. С. 152). О дате этого документа см. выше сноску 22.
1647
Назаров В. Д. О структуре «государева двора» в середине XVI в. Прил. № 2. С. 53. О датировке списка см.: Там же. С. 45.
1648
Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969. С. 207 (со ссылкой на синодик Горицкого монастыря).
Показательно, что вспышки придворной борьбы, пришедшиеся на годы дворечества В. М. Тучкова (январский дворцовый переворот 1542 г., ссылка Ф. С. Воронцова в сентябре 1543 г., опалы на бояр в декабре 1544-го и октябре 1545 г., казни на Коломне в июле 1546 г.), никак не отразились на его карьере.
Преемником Тучкова на посту рязанского дворецкого стал Петр Васильевич Морозов: 5 июля 1548 г. по его приказу была выдана царская жалованная грамота Покровскому Глушицкому монастырю [1649] .
1649
Амвросий. ИРИ. Ч. III. С. 714–723. О его дальнейшей карьере см.: Назаров В. Д. Из истории центральных государственных учреждений. С. 89.