«Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х годов XVI века
Шрифт:
Вообще недельщики — судебные приставы, в функции которых входил вызов в суд тяжущихся сторон, содержание под стражей преступников, исполнение судебных решений и т. п. [1568] , — упоминаются с 60-х гг. XV в. [1569] Известны они и Судебнику 1497 г. (ст. 4–7, 26, 28, 29, 31, 33–37) [1570] , но в актовом материале конца XV — первой трети XVI в. эти приставы фигурируют под общим названием «недельщиков», без подразделения на «площадных» и «дворцовых» [1571] . Правда, Л. В. Черепнин на основании ст. 29 Судебника Ивана III, в которой употреблено неясное слово «площеднаа» («А хоженого на Москве площеднаа неделщику десеть денег…»), осторожно предположил, что «если это слово относится к недельщику, то в таком случае оно должно указывать на постоянный штат московских площадных недельщиков, подобных позднейшим подьячим Ивановской площади». Впрочем, ученый допускал, что упомянутое слово может относиться к «хоженому», и в таком случае этот термин означает «плату недельщику за вызов в суд ответчика в пределах Москвы» [1572] .
1568
Подробнее о функциях недельщиков см.: Алексеев Ю. Г. Судебник Ивана III. Традиция и реформа. СПб., 2001. С. 264–291. О происхождении термина «неделыдик» см.: Стрельников
1569
Алексеев Ю. Г. Судебник Ивана III. С. 280–281.
1570
См.: Судебники XV–XVI веков. М.; Л., 1952. С. 19, 20, 22–24.
1571
См. терминологические указатели к изданиям актов: АСЭИ. Т. I–III; АРГ.
1572
Судебники XV–XVI веков. С. 72.
С. В. Стрельников поддержал предположение Л. В. Черепнина о существовании площадных недельщиков и в качестве доказательства сослался на жалованную грамоту Ивана IV Троице-Сергиеву монастырю от 29 октября 1537 г. [1573] Действительно, в упомянутой грамоте, выданной на всю монастырскую вотчину, в частности, говорилось: «…а кому будет каково дело до них [монастырских старцев, попов, дьяконов, слуг и крестьян. — М. К.], и в том по них ездят наши неделщики площадные с приставными грамотами и пишут им 2 срока в году…» [1574] (выделено мной. — М. К.).
1573
Стрельников С. В. К изучению юридической терминологии. С. 71.
1574
ОР РГБ. Ф. 303. Кн. 527. № 262. Л. 229. Список XVII в. (В статье С. В. Стрельникова грамота цитируется по копии из фонда С. Б. Веселовского в Архиве СПб. ИИ РАН).
Однако Стрельников не заметил, что указанная им грамота — это самый ранний документ, в котором содержится упоминание площадных недельщиков. Поэтому приведенная цитата никак не может служить доказательством высказанного Черепниным предположения о существовании этой категории недельщиков уже в эпоху Судебника 1497 г.
В той же грамоте Троице-Сергиеву монастырю 1537 г. упоминаются и дворцовые недельщики: «А дворцовые наши неделщики и с приставными грамотами в их монастыри и в села и в деревни не ездят…» [1575] Но это — не самое раннее их упоминание: первый раз в известном мне актовом материале дворцовые недельщики встречаются в жалованных несудимых грамотах Василия III Кирилло-Белозерскому монастырю на дворы в Каргополе и Белоозере, выданных 28 июля 1533 г. Обе грамоты содержали следующий пункт: «А кому будет до того их дворника какое дело, и в том по нем ездят наши недельщики дворцовые и срок ему чинят один в году по их грамоте жаловальной Кирилова монастыря» [1576] .
1575
Там же. Л. 229 об.
1576
ОР РНБ. Ф. 550 (ОСРК). Q. IV. 113а. Л. 483–483 об.: грамота на двор в Каргополе (список XVII в.). Ср. аналогичную формулировку в грамоте на двор в Белоозере: Там же. Л. 111–111 об. (список XVII в.).
Появившись в самом конце правления Василия III, новая категория судебных приставов получила широкое распространение в годы «боярского правления»: дворцовые недельщики упоминаются в жалованной обельно-несудимой грамоте Ивана IV Никольскому Можайскому собору от 16 декабря 1536 г. [1577] ; в процитированной выше Троицкой грамоте 1537 г.; в жалованной грамоте Ивана IV протопопу Успенского собора Гурию от 25 июля 1539 г. на данного пристава [1578] ; указной грамоте Ивана IV игумену Кирилло-Белозерского монастыря Афанасию от 18 сентября 1541 г. [1579] и целом ряде других актов 40-х гг. XVI в. [1580]
1577
Молчанова Н. К. Жалованная грамота Никольскому Можайскому собору 1536 г. // РД. Вып. 4. М., 1998. С. 127.
1578
АРГ/АММС. № 2. С. 18.
1579
ОР РНБ. Ф. 573 (СПб. Духовная академия). А. II/47. Л. 439–439 об. Список XVII в.
1580
См. приведенные ниже жалованную грамоту талшинским бортникам от 1 декабря 1540 г. и уставную грамоту дворцовому селу Андреевскому от 20 апреля 1544 г., а также жалованную полетную грамоту Авдотье Алалыкиной от 15 мая 1540 г. (АСЗ. Т. I. № 3. С. 11), февральскую жалованную грамоту 1547 г. Спасо-Евфимьеву монастырю (АССЕМ. № 64. С. 135) и жалованную несудимую грамоту попам и дьяконам нескольких дворцовых сел от 15 октября 1547 г. (АН. Т. I. № 149. С. 216).
Очевидно, что до тех пор, пока ключевой фигурой в московском суде оставался боярин введенный, никакой надобности как-то различать великокняжеских недельщиков не возникало. Но с образованием новых областных дворцов и расширением судебных полномочий дворецких появилась необходимость отличать подчиненных им недельщиков от остальных приставов, выполнявших распоряжения других московских судей. Вот тогда-то и входят в употребление — причем практически одновременно — обозначения двух категорий недельщиков, различавшихся только подчиненностью, но не функциями: недельщики площадные и дворцовые.
Таким образом, начиная с 30-х гг. штат дворцовых учреждений расширился за счет «приписанных» к ним недельщиков, а для промысловых слуг и населения черных волостей это означало появление новой привилегии. Так, жалованная грамота Ивана IV талшинским бортникам (во Владимирском уезде) от 1 декабря 1540 г. предусматривала, что если возникнет «каково дело» (т. е. иск к грамотчикам. — М. К.), то «в том по них ездят наши неделщики дворцовые». Далее следовала специальная оговорка: «А опричь дворцовых неделщиков, площадным есми неделщиком по них ездить не велел» [1581] . А крестьяне дворцового села Андреевского в Звенигородском уезде, согласно пожалованной им 20 апреля 1544 г. уставной грамоте, были ограждены от появления не только площадных недельщиков, но и «чужих» дворцовых — за исключением только недельщиков Дмитровского дворца [1582] .
1581
Каштанов С. М. ИРСИ. Прил. IV. № 4. С. 169.
1582
«Також есми тех своих дворцовых крестьян пожаловал, — гласила уставная грамота, — велел у них ездити, от них и по них, своим дворцовым неделщиком Дмитровского дворца <…> а иным есми площадным неделщиком и дворцовым, опричь Дмитровского дворца неделщиком, к ним ездити не велел…» (ААЭ. Т. I. № 201. С. 180).
При
В статье, опубликованной более полувека назад, А. А. Зимин дал утвердительный ответ на этот вопрос. По его мнению, «думские звания и дворцовые должности в „несовершенные лета“ Ивана IV были разменной монетой, которой расплачивались побеждавшие боярские временщики со своими сторонниками» [1583] . Таким образом, с точки зрения Зимина, история дворцового аппарата в 30–40-е гг. XVI в. наглядно отражает взлеты и падения тех или иных боярских группировок.
1583
Зимин А. А. О составе дворцовых учреждений. С. 190.
Попробуем проверить это утверждение, проследив изменения персонального состава дворцовых чинов в годы «боярского правления». Начнем с должности «большого» дворецкого, которую с 1532 по 1543 г. занимал кн. Иван Иванович Кубенский [1584] . Прежде всего можно заметить, что сама продолжительность его пребывания на этом посту противоречит исходному тезису А. А. Зимина: за это время при дворе не раз менялись фавориты (кн. Иван Федорович Овчина Телепнев Оболенский, князья Василий и Иван Васильевичи Шуйские, кн. Иван Федорович Бельский и др.), но кн. И. И. Кубенский по-прежнему оставался главой дворцового ведомства. Последний раз с чином дворецкого он упомянут в июне 1543 г. [1585] По предположению Зимина, отставка Кубенского была связана «с тем, что в конце 1543 г. пало правительство Шуйских, к которым И. И. Кубенский был близок» [1586] . Как было показано выше (см. гл. 5), утвердившееся в историографии представление о существовании в 1542–1543 гг. пресловутого «правительства Шуйских» не имеет под собой серьезных оснований. Но главное возражение против гипотезы Зимина состоит в том, что в источниках нет никаких указаний на то, что расправа с кн. А. М. Шуйским 29 декабря 1543 г. сразу как-то отразилась на карьере боярина кн. И. И. Кубенского. Последний действительно оказался в опале, но случилось это год спустя (16 декабря 1544 г.) и уже при других обстоятельствах [1587] . Когда именно Кубенский потерял звание дворецкого — в момент этой опалы или раньше, — остается неясным.
1584
Сводку данных о карьере кн. И. И. Кубенского см.: Там же. С. 187, прим. 43.
1585
РК 1598. С. 105.
1586
Зимин А. А. О составе дворцовых учреждений. С. 190.
1587
ПСРЛ. Т. 29. С. 46.
Интересно, что в монографии, изданной вскоре после публикации процитированной выше статьи, А. А. Зимин писал, что вслед за убийством кн. А. М. Шуйского «у власти утвердилась» группировка во главе с Воронцовыми и Кубенскими [1588] . Получается, что первым шагом нового «правительства» явилось отстранение от должности дворецкого одного из своих лидеров — кн. И. И. Кубенского! Этот «парадокс» лишь подчеркивает шаткость построений исследователя.
Согласно составленной во второй половине XVII в. Росписи дворцовых чинов, преемником кн. И. И. Кубенского на посту дворецкого был Иван Иванович Хабаров, занимавший эту должность в течение трех лет [1589] . Но определенные известия о его дворечестве (оставшиеся неизвестными А. А. Зимину) относятся только к февралю — марту 1546 г. [1590] Назначение Хабарова Зимин также пытается объяснить политическими мотивами, напоминая, что тот был близок к «группировке князей Бельских» [1591] . Действительно, во время январского переворота 1542 г., когда был арестован кн. Иван Федорович Бельский, летопись называет И. И. Хабарова одним из его «советников» [1592] . Но к 1544 г., о котором идет сейчас речь, эти события уже ушли в прошлое; кн. И. Ф. Бельский давно находился в могиле, а у тех, кто, подобно Воронцовым, был тогда «в силе», не было видимых причин поддерживать Хабарова.
1588
Зимин А. А. Реформы Ивана Грозного. С. 267.
1589
Зимин А. А. О составе дворцовых учреждений. Прил. С. 203.
1590
20 февраля 1546 г. боярину и дворецкому И. И. Хабарову был доложен судный список суда нижегородских тиунов Г. Брейцына и И. Жедринского по тяжбе старцев Печерского Вознесенского монастыря с нижегородскими посадскими людьми (текст дошел до нас в составе двух более поздних документов по тому же делу: судного списка от 22 мая 1547 г. и правой грамоты от 20 июля 1547 г. См.: РГИА. Ф. 834. Оп. 3. Д. 1914. Л. 19 об. и 31). 30 марта 1546 г. по приказу боярина и дворецкого И. И. Хабарова выдана жалованная грамота бортникам Назару Прокофьеву с товарищами на лесные угодья в Талшинской волости Владимирского уезда (упом. в переписной книге Покровского Суздальского монастыря 1651 г., см.: Труды Владимирской УАК. Кн. 5. Владимир, 1903. Материалы. С. 120).
1591
Зимин А. А. О составе дворцовых учреждений. С. 190.
1592
ПСРЛ. Т. 29. С. 42.
Таким образом, ни отставку кн. И. И. Кубенского, ни назначение «большим» дворецким И. И. Хабарова не удается синхронизировать с поражением одной придворной группировки и торжеством другой.
Хабарова сменил на посту дворецкого Большого дворца Данила Романович Юрьев: самые ранние упоминания о нем в этом качестве относятся к марту 1547 г. [1593] Это назначение естественно связать с женитьбой царя на сестре Данилы Романовича Анастасии и с общим усилением позиций клана Захарьиных — Юрьевых при дворе. Д. Р. Юрьев возглавлял Большой дворец более семи лет: он упоминается с чином дворецкого до осени 1555 г., но фактически исполнял эти обязанности, как показал В. Д. Назаров, до конца апреля 1554 г. [1594]
1593
24 марта 1547 г. ему был доложен обыскной список по тяжбе старцев Вознесенского Печерского монастыря с нижегородскими посадскими людьми (текст сохранился в двух списках, см.: РГИА. Ф. 834. Оп. 3. Д. 1914. Л. 20 об., 32). А три дня спустя, 27 марта того же года, по его приказу была выдана жалованная грамота Ивана IV Ярославскому Спасскому монастырю (ИАЯСМ. М., 1896. № XIV. С. 14). Первое из приведенных здесь упоминаний о дворечестве Д. Р. Юрьева осталось неизвестным А. А. Зимину (Зимин А. А. О составе дворцовых учреждений. С. 194, прим. 131) и В. Д. Назарову (см. следующую сноску).
1594
Подробнее о карьере Д. Р. Юрьева см.: Назаров В. Д. Из истории центральных государственных учреждений России середины XVI века. (К методике изучения вопроса) // История СССР. 1976. № 3. С. 78–84.