Вечное

Скоттолайн Лайза

Их учительница, professoressa Лонги, — пожилая дама в толстых очках — собирала свои седые волосы в пучок на затылке. На ней было темное платье, украшенное трехцветным символом.

Она попросила класс спеть Giovinezza [31] — партийный гимн. Ребята, уставшие к концу года от заведенного порядка, неохотно поднялись. Professoressa Лонги ничего им на это не сказала. Марко подозревал, что она вступила в партию только ради сохранения рабочего места, — иной раз он замечал, как она закатывает глаза при виде содержания учебников. Среди итальянцев ходила

шутка, что одни учителя вступают в НФП — Национальную фашистскую партию, а другие — в НПС, что расшифровывалось как «на прокорм семьи», чтобы только поддержать семью. Втайне он сочувствовал последним, поскольку стал фашистом из-за отца, иного пути Марко не представлял. В глубине души он верил в любовь, а не в политику.

31

«Юность» (итал.) — гимн Национальной фашистской партии.

Марко стал петь вместе с одноклассниками — громко, чтобы рассмешить Элизабетту.

Мужеством бойцов твоих, Силой воинов младых Радостно в сердцах пылают Данте [32] светлые мечты.

Марко повернулся проверить, смеется ли Элизабетта, но та устремила взгляд на Сандро — его парта стояла впереди. На лице у нее было задумчивое выражение, которого Марко прежде не видел, а он всегда внимательно на нее смотрел и знал все гримасы. Прислушиваясь, она поднимала правую бровь, читая газету — хмурилась, громко смеясь — морщила нос. Порой взгляд у нее становился мечтательным — когда в кино она смотрела на экран. Странно, но сейчас она так же уставилась на Сандро.

32

Данте Алигьери был кумиром Муссолини и знаковой фигурой итальянского фашизма.

Марко озадаченно вспомнил тот день, когда увидел Сандро и Элизабетту вместе у реки. А вдруг между ними что-то произошло? А вдруг они теперь не просто друзья? Никто из них ничего подобного ему не говорил, но и он не стал делиться с ними собственными чувствами. Марко не представлял, что ему придется отбивать Элизабетту у Сандро, — немыслимо, чтобы какая-то девушка, путь даже и она, встала между ними.

— Садитесь, ребята, — сказала professoressa Лонги, когда они допели. — Начнем урок. Возьмите свои сочинения.

Марко уселся за парту, достал из рюкзака сочинение и перевернул текстом вниз, чтобы никто не видел его почерк. Буквы у него выходили большие и кривые, как у ученика начальных классов. Учителя считали, что Марко неряшлив и невнимателен, но, по правде говоря, дела обстояли куда хуже. Письмо и чтение, даже в его возрасте, давались ему с трудом. Одноклассники Марко читали с легкостью, хоть про себя, хоть вслух, а он каждый раз, глядя на страницу, видел на ней не текст, а набор бессмысленных загогулин, и о значении их лишь догадывался по смыслу или по словам учителей. Он не узнавал ни единого слова, кроме часто повторявшихся, например «Муссолини», и уже начал бояться, что просто уродился глупым; Марко было очень стыдно. Успеваемость падала, а в прошлом году один из учителей вызвал его мать на беседу и сказал, что Марко должен учиться усерднее. Мать устроила ему взбучку и стала молиться святому Фоме Аквинскому и святому Иосифу Купертинскому, но Марко знал, что лучше бы ей было обратиться к святому Иуде, покровителю отчаявшихся.

— Хорошо, класс, давайте начнем. Кто хочет прочесть свое сочинение вслух?

Прибегнув к одной из уловок, которой он пользовался,

желая скрыть свой изъян, Марко поднял руку. Он сам вызывался читать, а не ждал, пока учитель назовет его имя, поскольку ему хотелось самому управлять ситуацией. Дальше он притворялся, будто читает сочинение, водя глазами по строчкам, как другие одноклассники, а на самом деле просто на память рассказывал задание. У Марко была отличная память, он помнил все, что говорили учителя, так что он усваивал информацию, к тому же любил внимание, поэтому был великолепным оратором. Пока никто из одноклассников не разгадал его секрет. Но каждый день Марко тревожился, что из короля класса превратится в шута.

Вчера им задали написать сочинение на тему «Почему я считаю Муссолини великим?», и professoressa Лонги объяснила ученикам, что это должно быть личное мнение, а не повторение общих тезисов, изложенных в новых учебниках, где описывалось, как Дуче командует огромными толпами, стреляет из пистолета, с обнаженной грудью собирает пшеницу, в летных очках управляет самолетом, берет барьеры на лошади, плавает, ходит по горам и даже играет со львенком.

— Марко, — пригласила professoressa Лонги, — прочти свое сочинение. Сандро — потом твой черед, после Марко.

Марко поднялся и вышел вперед, а учительница склонила голову, будто что-то придумала.

— Марко, а давай-ка попробуем что-то новенькое? Почему бы вам не поменяться? Ты прочтешь сочинение Сандро, а он — твое.

— Нет, постойте, — возразил Марко, во рту у него вдруг пересохло, но было уже слишком поздно: Сандро тоже вышел к доске.

— Держи, Марко. — Сандро вручил ему свое сочинение. — А мне давай твое.

— Я писал второпях, тут немного запутано… — Марко отдал Сандро тетрадь.

— Сочинение отличное, видно, что ты писал увлеченно и со рвением, — улыбнулся Сандро, и Марко понял, что друг его прикроет.

Professoressa Лонги поднялась из-за стола.

— Будь добр, Марко, начинай. Прочти нам сочинение Сандро.

— Хорошо. — Марко с ужасом уставился на страницу. Несколько слов он узнал, но прочесть сочинение, написанное аккуратным почерком друга, был не в силах. Сердце Марко колотилось, он сглотнул комок в горле. Подняв взгляд, он увидел, что Элизабетта ласково и выжидающе на него смотрит. Марко не вынес бы, если б ей стало известно, что он и читать-то не умеет. Тогда она его точно не полюбит: Элизабетта обожает газеты и книги. Она станет его жалеть — какое унижение!

— Марко? — неожиданно окликнул его Сандро. — Давай я первым прочту твое сочинение, если ты не против.

— Конечно, — с пылающими щеками кивнул Марко.

Сандро кашлянул.

— Всем известно, что я интересуюсь велоспортом, поэтому я представляю Муссолини именно таким. Как велосипедисту необходимо сохранять равновесие независимо от рельефа местности, так и наш вождь ведет Италию…

Марко с изумлением слушал друга, а тот частично сумел расшифровать ужасный почерк, а остальное придумывал прямо на ходу, вещая о велоспорте и Муссолини: излагая идеи, которые мог бы поведать Марко. Лишь друг, который очень хорошо его знал, был способен на такой подвиг. Класс слушал до самого конца, а потом разразился аплодисментами.

Professoressa Лонги одобрительно покивала:

— Замечательное сочинение, Марко. А теперь ты прочти работу Сандро.

— Конечно. — Марко понял, что тоже может придумать что-то подобное. — Бенито Муссолини отличается литературным талантом, но и математике отдает должное. Математика требует логического подчинения правилам, как и фашизм… — говорил Марко, водя глазами взад-вперед по листку бумаги, а Сандро кивал, словно друг читал именно то, что там и было написано. Закончив, Марко отвесил классу поклон, и все снова зааплодировали.