Вечный огонь
Шрифт:
«Товарищи словаки! Мы знаем, что вас немцы заставили против вашей воли воевать с русскими. Если вы хотите с нами дружить, то прошу вашего командира подойти ко мне».
Карасюк понес записку. Афанасий успел шепнуть ему:
— В случае чего, придем к тебе на помощь. Будем драться до последнего…
Цагельник видел, как к Карасюку подошли двое, как они читали записку. Потом они повесили автоматы на заборе и направились к партизанам. Цагельник вышел им навстречу.
Словаки приблизились к нему и, крепко пожав руку, представились:
—
— Помощник командира Андрик.
Цагельник назвал себя, и они втроем пошли в хату на переговоры.
— Хорошо, что встретились с нами, а не с немцами, — сказал, улыбаясь, Сорока. — А то могли бы попасть в плен.
— Это как сказать, — возразил Цагельник. — Партизаны в плен не сдаются. Они предпочитают умереть на поле боя, чем поднять руки перед врагом.
В окно было видно, как партизаны-подрывники подошли к словакам, стали обмениваться крепкими рукопожатиями. Все улыбались, дружески хлопали друг друга по плечу, угощали табаком.
— Солдаты быстрее нашего находят общий язык, — заметил Сорока. — Я думаю, что и командный состав будет разговаривать на языке братства.
— Русских этому языку давно уже научил Ленин, — произнес Цагельник.
— Мы Ленина тоже знаем, — с волнением заявил Андрик.
— Вот и хорошо. — Афанасий протянул руку Андрику. — Значит, у нас есть прочная основа для переговоров.
Командир словацкого взвода и его помощник заявили, что они и их подчиненные давно решили перейти на сторону советских партизан, чтобы вместе бороться против общего врага — гитлеровского фашизма.
— Нас волнует только одно: будут ли нам доверять партизаны? — спросил Сорока.
— В отряде вас встретят по-братски.
Цагельник договорился со словаками о дне и месте встречи, посоветовал действовать осторожнее, чтобы избежать провала.
Командиры вышли на крыльцо. По их радостным лицам словацкие солдаты и партизаны догадались, что переговоры прошли успешно. Все бросились к Цагельнику, Сороке и Андрику и начали их качать.
Через несколько дней взвод во главе с чехословацким патриотом Сорокой прибыл в партизанский отряд имени Суворова. Народные мстители встретили их тепло и приветливо. Они говорили словакам:
— В нашем отряде плечом к плечу сражаются с гитлеровцами белорусы, русские, украинцы, представители других советских народов. Теперь в нашу боевую семью влились вы, словаки. Отряд с полным основанием можно назвать интернациональным партизанским отрядом!
Словаки поклялись не на жизнь, а на смерть драться с проклятым врагом, чтобы быстрее приблизить день освобождения советской и чехословацкой земли. Словацкие друзья с честью сдержали свою клятву. Вместе с нашими партизанами они участвовали в операциях по подрыву вражеских эшелонов, в засадах, налетах на гитлеровские гарнизоны, ходили в разведку.
В короткий срок партизаны установили связь со всеми словацкими подразделениями, располагавшимися вдоль железной дороги. После встречи партизан со словаками на нашу сторону в отряд Далидовича пришли Штефан Тучек, Иосиф Марко, Форгач Карол, Йиже Бедиар, Юлий Бегумел и другие. В торжественной обстановке словацкие товарищи были
— Теперь отдохните, познакомьтесь с новыми друзьями, привыкайте к партизанской жизни, — сказал им Александр Иванович Далидович.
В тот же день к Далидовичу подошел Штефан Тучек и попросил:
— Я узнал, что советские друзья испытывают недостаток во взрывчатке. Разрешите мне заняться ее добычей. Мне еще в Чехословакии приходилось разряжать авиационные бомбы.
— Хорошо. Разрешаю, — улыбаясь, сказал Александр Иванович.
С тех пор высокий, черноглазый словацкий солдат, прихватив нехитрые инструменты, уходил на боевое задание. Бойцы находили неразорвавшиеся бомбы, а он разряжал их и извлекал взрывчатку.
— Опасная у тебя работа, Штефан, — с тревогой и восхищением говорили партизаны.
— Мне она нравится, — спокойно отвечал Штефан. — Приятно сознавать, что на твоей взрывчатке взрываются фашистские эшелоны.
В сентябре 1942 года из разных гарнизонов в отряд Михайловского пришло 33 словацких солдата, а в ноябре перешло еще 48 словаков, в том числе целое подразделение во главе с командиром Яном Микулой, охранявшее станцию Старушки.
Словацких солдат объединили в одну роту, командование которой было доверено Яну Микуле. Ян хорошо понимал, что помогать Советскому Союзу в борьбе с фашизмом — интернациональный долг трудящихся всего мира, что без свободной Страны Советов не может быть и свободной Чехословакии. Сознание этого придавало ему силы, делало его смелым и бесстрашным в бою. Минула часто бывал в штабе соединения, беседовал с секретарями областного комитета партии. Он всегда приходил с какой-нибудь идеей, планом новой операции, постоянно думал о том, как нанести наибольший ущерб фашистам. Яна любили в отряде, вместе с ним охотно шли в бой не только словаки, но и наши партизаны. Все видели в нем толкового, хладнокровного командира, умеющего в любой обстановке принять правильное решение.
Однажды произошла жестокая схватка партизан с карателями.
Фашистов было значительно больше, чем наших бойцов. Враг хотел окружить группы партизан, взять некоторых живыми, чтобы пытками заставить их рассказать о численности и расположении партизанских сил, о местонахождении штаба соединения и обкома партии, следы которых они потеряли и во что бы то ни стало стремились обнаружить. Пренебрегая своими потерями, каратели все плотнее окружали наших бойцов. И в тот момент, когда враг считал, что силы партизан уже иссякли, раздался громкий, призывный возглас:
— За мной, товарищи!
Бойцы увидели Яна. Он первым бросился в атаку и увлек за собой партизан. Вражеское кольцо было прорвано. Но в это время Микулу ранило, и гитлеровцы захватили его в плен. Штаб соединения принимал все меры для того, чтобы выручить из беды боевого товарища. Связным мы дали задание выяснить, где находится Ян. Но, к сожалению, нам так и не удалось узнать, куда увезли его фашисты.
Наши связи со словацкими гарнизонами день ото дня крепли.
Секретари обкома партии не раз встречались с Яном Налепкой. Во время одной из этих встреч мы предложили ему перейти на нашу сторону.