Вечный огонь
Шрифт:
У отряда «Гвардеец» в деревне Брусы Борисовского района были связные — сестры Янина и Аня. В 1942 году они повстречали двух смоленских девушек — Надю и Зину, убежавших из эшелона, который увозил советских людей на каторгу в Германию, и пригласили их к себе. Наде и Зине понравилось у гостеприимных хозяев; они остались в Брусах и вскоре тоже связались с партизанами. Командир отряда Андрей Иванович Сеньков дал задание связным собирать данные о вражеском аэродроме, расположенном неподалеку от деревни. Девушки познакомились с летчиками и механиками, приглашали их на вечеринки и все, что узнавали от гитлеровцев,
Как-то командованию отряда понадобился «язык». Сеньков вызвал разведчика Алексея Панина и приказал:
— Пленного можно взять в деревне Брусы. Пусть наши девушки-связные устроят что-нибудь вроде именин, пригласят своих знакомых. А ты возьми группу партизан, устрой засаду, и «язык» наверняка будет.
Панин так и сделал.
Вечером 30 ноября 1943 года семнадцать партизан во главе с Паниным организовали в Брусах засаду, а Зина пригласила к себе на «именины» четырех немецких летчиков, которых привел ее давнишний «знакомый» обер-фельдфебель Курт. К их приходу на столе уже стояли яичница, поджаренная на сале, хлеб, бутылки с самогоном. Летчики принесли с собой консервы, галеты, бутылку коньяка. Девушки и «гости» сели за стол.
Фашисты провозглашали один тост за другим. Пили за Зину и Надю, за фюрера и великую Германию. Через час они уже орали песни и били бутылки, приговаривая: «За наше счастье!» Зина раздобыла у соседей еще две бутылки самогона.
Гости захмелели, стали приставать к девушкам.
— Нет, давайте танцевать! — предложила Зина, схватила Курта и закружилась в вальсе.
— А где музыка? Балалайка? — остановил ее Курт, опьяневший менее других.
— Сейчас будет балалайка. Ленька! — крикнула Зина тринадцатилетнему сыну хозяйки. — Позови, пожалуйста, музыкантов.
Через несколько минут в хату ворвались партизаны, и в одно мгновение с тремя гитлеровцами было покончено. Только Курт успел отскочить в угол и выхватить пистолет: от его пули погиб Николай Мисников и была ранена хозяйка дома. Обер-фельдфебеля оглушили прикладом, связали и поволокли на улицу.
— Тетя Маша, Леня, девушки, собирайтесь! Уходим в отряд! — распорядилась Зина.
За операцию по захвату «языка» командир отряда объявил девушкам и партизанам благодарность.
Добрая слава среди народных мстителей ходила и о бесстрашном партизане из бригады «Смерть фашизму» комсомольце Василии Лаврухине. Газета подпольного Смолевичского райкома партии «Смерть фашизму» писала о нем 18 октября 1943 года:
«Боевые дела комсомольца Василия Л. (Лаврухина. — Р. М.) — лучшее доказательство его преданности Родине и активной помощи Красной Армии в изгнании немецких оккупантов с советской земли…
Овладев специальностью подрывника. Василий Л. спускает под откос эшелоны, взрывает автомашины, уничтожает живую силу и технику врага.
На установленных Василием минах взлетело на воздух десять автомашин, одна танкетка. Он подорвал паровоз, мост на узкоколейной железной дороге, пять мостов на шоссейных дорогах, гусеничный трактор, поджег мельницу во вражеском гарнизоне. От его руки нашли себе могилу на белорусской земле 18 немецких захватчиков. Немало получили партизаны вооружения от группы Василия: пять повозок артиллерийских
Василий — комсомолец, волевой командир, требовательный к себе и подчиненным».
Войну начал сапером. Батальон, в котором он служил, самоотверженно дрался о врагом на западных рубежах Родины и почти полностью погиб, сдерживая бронированные полчища иноземцев. Лаврухин с группой саперов пробирался по вражеским тылам на восток и в жестокой схватке под Минском был тяжело ранен. Нести его и перевязывать раны было некому— все товарищи погибли. Василия нашли в кустах деревенские ребятишки и помогли ему добраться до небольшого села Боровцы. Местные жители спрятали его и выходили.
Согретый лаской и заботой, Лаврухин быстро поправился и связался с местными подпольщиками. Он собирал в лесах неразорвавшиеся мины и снаряды, выплавлял тол и проводил диверсии на дорогах, взрывая автомашины и мосты. Гитлеровцам удалось узнать о существовании подпольщиков, и Василий едва избежал ареста. Он покинул Боровцы, долго искал партизан; не найдя их, зашел в деревню Косино, да так там и прижился. Лаврухин ни на один день не оставлял мысли влиться в ряды народных мстителей. Он выспрашивал у надежных людей, не слышали ли они о партизанах, и наконец узнал, что в местных лесах начал действовать отряд «Смерть фашизму». Василий решил ближайшей ночью податься в лес.
А тут, как назло, повстречался ему на улице немецкий комендант Вилли Куш, который с ухмылкой спросил:
— Уж не собираешься ли ты, парень, перейти к партизанам?
Василий возьми да и скажи в ответ:
— Нет, господин комендант. Пешком мне идти несподручно. Вот если бы, с вашего разрешения, на вашем вороном жеребце прокатиться… Тогда бы я подумал.
Комендант расхохотался:
— Состарится конь, выйдет из-под седла, тогда дам, — смеялся он, довольный своей шуткой.
Василий решил уйти к партизанам и во что бы то ни стало увести комендантского жеребца. Несколько ночей караулил возле конюшни, пока не выждал удобной минуты. Быстро оседлав коня, хлопец ускакал к партизанам в лес.
Этот конь сначала принес ему немало огорчений. В лесу Василий наткнулся на партизанский дозор, который и доставил его в штаб отряда.
— Смотрите, товарищ командир, — докладывал дозорный Василию Федоровичу Тарунову, — какой орел объявился. На холеном комендантском жеребце прискакал, немецкий автомат новейшей марки с трудом у него отняли, а балакает, что к нам ехал. Как пить дать, фашистского холуя сцапали…
Трудно пришлось бы Василию, не повстречайся ему в отряде один из боровцовских подпольщиков. Тот внес ясность в это недоразумение.
Лаврухин, как бывший сапер, стал подрывником, а через некоторое время возглавил подрывную группу. Партизаны чуть ли не каждый день устраивали диверсии на железной дороге и автомагистрали Минск — Москва. Василия полюбили за смелость и находчивость, о его делах не раз писала подпольная газета.
Пытливая мысль Василия никогда не знала покоя. В канун нового 1944 года он задумался, как бы испортить праздник фашистам, насолить им побольше. Пришел к комиссару бригады Ивану Прохоровичу Дедюле на совет.