Вечный воин
Шрифт:
Корабль привез и важную новость. Западно-римский император Валентиан Третий избавился от коварного Флавия Аэция, приказав евнуху убить его во время доклада о сборе налогов. Видимо, достал своими требованиями выдать за его сына младшую дочь императора Плацидию, которой к тому времени исполнилось двенадцать лет. После смерти Атиллы и поражения гуннов от германцев бояться римского полководца перестали. Без кочевников Флавий Аэций был ноль, что и доказал евнух.
Это известие изменило мои планы. Я собирался отправиться в очередной рейд, когда ко мне домой наведался Кодар с приглашением к Гейзериху. Именно так в устах алана прозвучал приказ правителя вандалов. Принимали меня в том же кабинете, что и прошлый раз, только при
— О добыче, захваченной тобой на море, ходят легенды, — поставив кубок на стол осторожно, словно тот наполнен до краев, сказал Гейзерих.
— Хотел бы я быть настолько богатым, как обо мне говорят! — произнес я шутливо.
— Я тоже, — серьезно молвил предводитель вандалов, выдержал продолжительную паузу и заговорил о деле: — Мне сказали, что у тебя быстроходный и надежный корабль. Надо быстро и незаметно доставить моего сына на Сардинию и Корсику. Он должен там встретиться тайно кое с кем. Сможешь обеспечить его безопасность?
— Да, если он будет прислушиваться к моим советам, — ответил я так, словно того, о ком говорим, не было в комнате.
Гейзерих посмотрел на Гунериха. Сын ничего не сказал и не пошевелился, даже не моргнул, но отец понял его.
— Договорились, — объявил предводитель вандалов. — Отплываете утром.
Я собирался на следующий день съездить в имение. Пришлось отправить раба с сообщением, что отправляюсь в рейс по приказу Гейзериха. У Хильды, истинной дочери германского народа, в крови беспрекословное подчинение командиру, вождю.
65
Гунерих оказался истинным сыном своего отца — таким же замкнутым, неразговорчивым и недоверчивым. Прибыв на марсильяну, он первым делом отказался поселиться в моей каюте, за что, признаюсь честно, я был благодарен. Моя берлога была слишком мала для двух… страдающих манией величия. Каюту Радомира даже не стал предлагать, потому что в два раза меньше моей. Вместе с тремя десятками головорезов, сопровождавших его, наследник престола разместился в носовой части судна — на главной палубе за фок-мачтой и на полубаке после того, как были выбраны и закреплены по-походному якоря. К мачте привязали накрепко пять сундучков, которые, судя по тому, с каким трудом их поднимали и несли по два человека, были наполнены золотыми монетами. Возле этого богатства постоянно дежурили несколько человек из свиты и сперва никому не позволяли к ним приблизиться. Потом я объяснил Гунериху, что это мешает матросам работать с парусами и что украсть несколько монет и удрать с судна, конечно, можно, однако мои люди не настолько безрассудны, потому что в пиратских рейдах добывают прилично, не бедствуют.
Сперва мы подошли к Сардинии западнее Каралиса, легли там в дрейф. Два человека из свиты Гунериха, черноволосые и смуглокожие, не вандалы или аланы, скорее всего, выходцы с этого острова, были высажены на берег налегке. Из оружия имели только кинжалы. Вернулись на следующий день к вечеру, о чем-то пошептались с наследником престола и вместе с ним, большей частью свиты и двумя сундучками опять отправились на берег. Видимо, их ждали в прибережном лесу, потому что отсутствовали не больше часа. Назад вернулись без сундучков. Не трудно было догадаться, что вандалы проплатили захват острова. Точнее, жители Сардинии
На островах и других изолированных территориях, где опасностей нет совсем или очень мало, у всех стадных животных, включая человека, устанавливается матриархат. У животных явный — вожаком становится самка, у людей может быть скрытый, как в будущем в той же Британии, где, вроде бы, будет править премьер-министр, частенько похожий на клоуна, потому что на самом деле он марионетка, а за нити паутины дергает засевшая в тени королева. Если в мужской коллектив вход свободен, но надо постоянно доказывать, что достоин в нем оставаться, иначе сразу вылетишь, то в женский жестко регламентирован, особенно в верхнюю часть его, но выгонят тебя, только если совсем уж выродком окажешься, что, опять же, легко проследить на примере отмороженных и свихнувшихся английских лордов и членов королевской семьи. Бабы любят интриговать и скандалить, но не любят терять своих детей, поэтому предпочитают воевать чужими руками. Если не находят «янки», готовых погибать за них, а противник сильнее, ложатся под него, поломавшись для приличия. Уверен, что именно это и произошло сейчас на Сардинии. Местные паучихи обсосали ситуацию и пришли к выводу, что Западная Римская империя одряхлела, а вандалы молоды и сильны, так что пора менять покровителя. Мужчинам своим, чтобы не комплексовали, вобьют в головы, что это не позорная сдача, а выгодная сделка.
По возвращению с берега Гунерих был настолько доволен, что соизволил лично распорядиться:
— Плывем дальше, навклир.
Следующей нашей целью был пустынный берег юго-западнее города Туррис, расположенного на северной оконечности острова. Где-то здесь через пятнадцать с половиной веков будет заповедник для миллионеров. Пока что богачи предпочитают жить в других местах, поближе к столице империи. На Сардинии обитает в основном беднота. Маленькие деревни в десять-пятнадцать дворов даже не огорожены.
Мы опять высадили на берег двух человек и остались дрейфовать милях в трех от него. Для октября дни были очень теплые, солнечные, вода в море чистейшая, поэтому я постоянно купался, удивляя вандалов умением красиво нырять с планширя, входя в воду головой вниз, а не ногами, как члены моего экипажа, и плавать разными стилями быстро и долго.
Посланцы не вернулись ни на следующий день, ни на третий. На четвертый день к марсильяне приплыл на маленькой лодочке абориген — худой старик с загорелым до черноты, морщинистым лицом. Судя по тому, как хорошо греб и ловко разворачивал свою посудину, явно был рыбаком.
Остановившись на удалении метров тридцать, он крикнул:
— Мне пообещали солид, если передам сообщение! Будете платить?
— Да, подплывай! — крикнул в ответ один из людей Гунериха.
Рыбак приблизился к борту и замер, глядя вверх, пока в его лодочку, тихо булькнув в воде на дне ее, не упала золотая монета. Старик достал солид, потер о старый, дырявый в нескольких местах хитон на бедре, после чего полюбовался тем, как золото блестит на солнце. Не удивлюсь, если узнаю, что рыбак держал в руке золотую монету первый раз в жизни и что годовой доход его намного меньше.
— Мой младший сын женился на девице из деревни возле Турриса, живет теперь там, — начал он издалека. — Тоже рыбачит, но вместе с тестем. У того своих три сына было. Два утонули во время шторма, а третий не захотел быть рыбаком, пошел в стражники. Он парень высокий и сильный, взяли его. Позавчера он охранял схваченного лазутчика вандальского. Два их было. Один погиб, а второго живым взяли, собираются отправить в Рим. Он и предложил солид, если сообщим вам об этом, и еще вот столько, — рыбак показал растопыренные пальцы двух рук, — если поможем сбежать. Тот рассказал моему сыну, который пришел вчера вечером ко мне. Если надо, он сведет вас с шурином, но не бесплатно, тоже за солид.