Ведьмак. Перекресток воронов
Шрифт:
Вдруг отовсюду вспыхнули качающиеся огни фонарей, заплясали тени, коридор наполнился людьми. Крепкие руки оттащили Геральта от противника. Тот тоже забился в хватке сильных рук.
— Отпустите ведьмака! — рявкнул Диего Марс. — А этого держать! И связать его! Связать, кому говорю!
Фонарей и факелов прибывало, в коридоре стало не протолкнуться. Противника Геральта подняли, связали и прижали к стене. Ведьмак удивился, каким молодым тот оказался. Не старше его самого.
Диего Марс подошёл, посветил связанному фонарём в лицо. Тот сощурился. Гладко
— Надо же, — произнёс сенешаль, не скрывая удивления. — Вот так сюрприз. Господин граф Финнеган. Здесь, в Торнхолле. Каким же ветром занесло? Жаль, жаль, сударь, что без предупреждения. Но что ж, добро пожаловать. Вы четверо, взять его. Идём наверх. Остальным разойтись! Не ты, ведьмак. Ты остаёшься и идёшь с нами.
Грохот, шум и гам, видно, долетели и до верхнего этажа — в открытых дверях их ждала Врай Наттеравн с фонарём в руке, в белом врачебном халате. Комната за ней была освещена несколькими канделябрами.
Марс дал знак, стражники втащили связанного внутрь. Чародейка, сенешаль и Геральт вошли следом.
В огромном кресле, спинка которого почти подпирала потолок, восседал Фредерик Вайкинен — граф, сын маркграфа Озёрной Мархии.
У графа были длинные светлые волосы, завитые в локоны, словно у девицы, острый нос и неприятно прищуренные зелёные глаза. Из-под накинутого на плечи соболиного меха виднелась тощая голая грудь, крест-накрест перетянутая бинтами через оба плеча и подмышки. Ноги юноши тоже были обнажены, левое колено также обвивала повязка.
Рядом с креслом стоял столик, на нём Геральт заметил бинты, пузырьки и никелированный шприц. Явно медицинская утварь Врай Наттеравн. Несмотря на поздний час, она, похоже, как раз занималась пациентом.
— Ваша светлость, — с поклоном начал Диего Марс, — докладываю, мы нежданно схватили...
— Вижу, кого вы схватили, — оборвал его Фредерик Вайкинен. Голос его был ещё неприятнее взгляда.
— Господин Редферн Финнеган, — продолжил Фредерик, впившись глазами в связанного, — соизволил почтить нас своим присутствием. Ночью. Как вор. Как разбойник. Яблоко от яблони недалеко падает. Воровство да разбой — это ж у Финнеганов семейное. Но ведь ты не ко мне пожаловал, Редферн. Не со мной хотел повидаться, а с моей сестрицей. А что, нельзя было по-людски? Днём? Прийти с цветами да подарком? Попросить дозволения на встречу?
— А ты... — юноша, от которого пахло ромом, рванулся в руках стражников. — Ты бы дал такое дозволение?
— Нет, — рыкнул граф Фредерик. — Псами бы затравил.
— Ясно. Ведь такова семейная традиция Вайкиненов. Живодёры!
— Не смей разевать на меня пасть, сукин сын! — взревел Фредерик, привставая в кресле.
— Сам ты сукин сын, Фред! А вообще катись к дьяволу.
— Я тебя... — поперхнулся сын маркграфа. — Я тебя... Я тебя сейчас выпороть велю... Плетьми, как пса шелудивого. А потом на воротах вздёрну... Марс! Ко мне!
Диего Марс подошёл к графу, склонился, зашептал на ухо. Фредерик Вайкинен
— Что ты мне тут про отца толкуешь? — взвился он. — Что, на поучения потянуло? На добрые советы? Плевать мне на твои советы! Отца здесь нет, он в Ард Каррайге, а коли нет его — правлю я! Понял? Я здесь хозяин! И сделаю с этим хлыщом что пожелаю!
Сенешаль поклонился, промолчал.
— Небось, думаешь, — усмехнулся Редферн Финнеган, — что напугаешь меня, Фред. Зря стараешься. Не выйдет.
— Вот как? — граф Фредерик вскочил с кресла, сбросил с плеч соболий мех, захромал к связанному. — Я тебе сейчас в рожу дам, Редферн! Я тебя...
— Я запретила тебе вставать, — резко оборвала его Врай. — Ты сводишь на нет результаты лечения. И все мои усилия.
— Больно много воли себе берёшь, ведьма! — развернулся к ней Фредерик. — Слишком дерзкой стала! И про титул забыла! Ко мне следует обращаться «ваша светлость»!
— Что ж, — холодно ответила чародейка, — вижу, что я здесь более не нужна. Откланяюсь. И утром покину остров.
— Скатертью дорога. Марс, рассчитайся с ней.
— Не стоит. Улажу дела с маркграфом Сириусом. Финансовые вопросы я привыкла решать с серьёзными людьми.
Её слова и уход, видимо, возымели действие на молодого графа — он опустился в кресло, посопел немного, но явно поостыл.
— Марс.
— Да, ваша светлость.
— Финнегана под замок. В темницу. И проваливайте все к чертям.
***
Вопреки своему заявлению, Врай Наттерван не покинула остров ранним утром. К отъезду она была готова только к полудню. Геральт пришёл в порт попрощаться.
Чародейка поправила сумку на плече, убрала волосы со лба, посмотрела на небо и чаек. Долго молчала.
— Искусство исцеления, ведьмак, — сказала она, наконец, не глядя на него, — имеет и свою обратную сторону. Такую, знаешь... изнанку. Я могу унять боль в суставах, но могу и сделать так, что они начнут адски болеть. Могу обезболить больной зуб, но могу и вызвать зубную боль. Или боль во всех зубах сразу. Могу вылечить геморрой, но могу и устроить человеку настоящий ад в заднице. И ещё много чего в том же духе, сам додумай. Знаешь, почему я тебе это говорю?
— Нет.
— Потому что ещё минуту назад я собиралась одним из упомянутых способов тебя отблагодарить. Потому что была на тебя чертовски зла. Ты разрушил мои планы, поставил под удар мою репутацию и мои доходы. Догадываешься, как?
— Влюблённый граф Финнеган, — не спросил, а констатировал он. — Дверь, нарисованная углём на стене — твоих рук дело.
— Моих, а как же. Редферн Финнеган попал в Торнхолл через мой телепорт и планировал сбежать отсюда вместе с возлюбленной. Но ему не повезло наткнуться на чересчур усердного ведьмака. И теперь у него проблемы.
— Да, есть такое.
— А из этих проблем, — Врай Наттерван посмотрела ему прямо в глаза, — его теперь вызволит именно виновник. То есть ведьмак Геральт. Не корчи такую мину. Сказать прямо? Ты должен вытащить Редферна из тюрьмы. И вывезти его с острова.