Ведомые светом

Герман Валентина В.

Он не знал, что было хуже: ощущать себя коронованным трусом или влюбленным глупцом. Но он выбрал последнее.

Далеко от Авантуса, посреди холодных и безжизненных скал нервно вышагивала по крохотному убежищу Диадра, за долгие часы уже изучившая каждый его уголок и каждую трещинку в стенах. Одно окно, другое, дверь. За каждым из них — лишь небо, скалы и бескрайняя пустота до самого горизонта.

Она чувствовала себя такой маленькой. Никогда еще, наверное, ей не приходилось столь остро ощущать свое бессилие. Несколько часов назад она еще утешалась тем, что каждую минуту

слышала отчаянный, неустанный зов Берзадилара. Она и сама пыталась звать его, но, разумеется, безуспешно.

А потом и этот зов внезапно прекратился, наполняя сердце Диадры растерянностью пополам с тревогой. Единственная ниточка, связывавшая ее с миром, оборвалась, и она боялась представить, почему это случилось.

Шли часы, утекали сквозь пальцы минуты, такие долгие и в то же время неуловимые. Сколько времени уже прошло, бесцельного и потерянного, без единой зацепки, безо всякой надежды спасти Илли от смертельной угрозы, нависшей над ней?..

В очередной раз Диадра перебрала в уме все свои перспективы.

Броситься с обрыва вслед за Терлизаном, в надежде, что когда она преодолеет защиту, ей хватит времени на то, чтобы позвать его, а потом он окажется достаточно точным и быстрым — и снисходительным для того, чтобы успеть поймать ее, прежде чем она разобьется о скалы где-то далеко внизу.

Прекрасный вариант. Чистое самоубийство.

Но только — что еще?..

Зов здесь и вправду не работает: в этом Диадра уже успела убедиться. Преодолеть защиту она не может. Уже несколько раз Диадра пыталась мысленно дотянуться до нее, коснуться, прорваться наружу — но не могла ни увидеть, ни ощутить ее. Она даже не представляла себе, насколько далеко были ее границы.

Вздохнув, Диадра опустилась на постель.

В конце концов, ей не оставалось ничего, кроме как пробовать снова.

Иллиандра брела по размокшей, скользкой, покрытой опавшими листьями и иголками лесной почве, уже едва различая, куда идет в опустившемся сумраке. Отчаяние все больше овладевало ею; звуки лошадиных копыт, позволявшие ей знать, что дорога была по-прежнему близко, теперь совсем стихли, оставляя ее одну в мрачной, пугающей тишине леса.

Она сумела выбраться из замка незамеченной — на руку сыграла нерадивость охранников у дальнего выхода, зарядивших веселую и шумную партию в карты в привратной каморке. Прокравшуюся под самым окном девушку никто не заметил, равно как и на миг приоткрывшуюся дверцу в створке ворот.

Но вот в лесу Иллиандре везло куда меньше. Стараясь держаться на расстоянии от дороги, она была вынуждена пробираться по неровной, щедрой на ямки и бугры земле, то и дело наталкиваясь на перегораживавшие путь упавшие деревья или густые заросли. И вот теперь, ко всем ее несчастьям добавился еще мелкий, холодный дождь. Иллиандра тихо застонала, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы усталости и бессилия. А ведь ей необходимо было выбраться из леса до темноты: кто знает, какие хищники могли подстерегать ее здесь во мраке ночи. Дрожь страха поползла по ее спине.

Стараясь не обращать внимания на нывшую от боли ногу, которую она подвернула на одной из скользких кочек, Иллиандра упрямо шагала сквозь мокрые листья и цеплявшиеся за платье ветки, теперь взяв чуть правее, чтобы оказаться поближе к дороге. Ей нужно было слышать ее или видеть,

иначе она рисковала заблудиться в этом казавшемся бесконечным лесу. Уже не в первый раз за этот вечер Иллиандра удивлялась, почему, когда она преодолевала тот же путь верхом, лес никогда не казался ей таким огромным и дремучим.

Эхо скачущего галопом всадника заставило ее очнуться в тот миг, когда она была уже в нескольких шагах от дороги. Резко отшатнувшись, она поскользнулась на намокших листьях и, не удержав тихого возгласа, кубарем скатилась с небольшой возвышенности прямо в придорожную канаву.

А всадник был уже совсем близко. Дробный бой лошадиных копыт теперь раздавался не эхом, но все приближавшимся звуком с той стороны, куда она шла. Иллиандра в отчаянии огляделась, сознавая, что уже не успеет выбраться из канавы, и вжалась в мокрую землю, укрываясь темным плащом и молясь, чтобы сгущавшиеся сумерки скрыли ее от глаз торопившегося наездника. Впрочем, конечно, если бы это были воины посланного за ней отряда, они бы едва ли возвращались обратно по одиночке.

Лошадь резко зафырчала, вставая на дыбы, и остановилась в нескольких метрах от нее.

«Черт возьми», — подумала Иллиандра, ощущая, как страх сковывает ее холодными цепями.

Она услышала, как всадник спрыгнул на землю, и слегка пошевелившись, нащупала на поясе ручку ножа, который дал ей Мар. Ей нельзя было больше терять ни мгновения. Собрав остатки воли в кулак и приготовившись к новой боли в подвернутой ноге, Иллиандра напряглась и одним резким движением вскочила на ноги, восставая с земли, словно темный, безликий призрак. Незнакомец остановился от неожиданности, и в руке его блеснуло короткое острое лезвие. Он был в длинном плаще; лицо его, как и ее, было скрыто капюшоном, и Иллиандра не могла разглядеть его черты в густом сумраке. В ответ на едва заметное движение его кинжала Иллиандра тотчас вынула из-под плаща широкий тесак. Слова предостережения уже было сорвались с ее языка, но она в последний момент прикусила его, соображая, что незнакомец пока не мог знать, что перед ним женщина, и она вовсе не намерена была раскрывать ему эту тайну. Видимо, не дождавшись от нее реплики, незнакомец заговорил первым.

— Я не желаю Вам зла. Покажите свое лицо.

Иллиандра вздрогнула, и нож едва не выпал из ее руки. Она опустила лезвие и неверяще прошептала:

— Плоидис?..

Он дрогнул в ответ.

— Илли??..

Миг — и он бросился к ней и протянул руку, помогая выбраться из канавы, и, оказавшись рядом, Иллиандра наконец смогла разглядеть его лицо. Встревоженные глаза, сжатые губы. Его ладонь скользнула по ее мокрой, холодной щеке.

— Илли, что ты делаешь здесь?.. Где Ронтан?..

— Ронтан?.. Ох!.. Ты отправил его за мной?..

— Тебе удалось сбежать без него?.. — Плоидис неверяще качнул головой и прижал ее к себе. — Ох, Илли… ты в порядке?.. Не ранена?..

— Немного подвернула ногу, — ответила она. — Но в остальном я цела.

— Слава Богам, — он коротко коснулся ее холодных губ и обернулся, направляясь к лошади и поддерживая Иллиандру за талию. — Пойдем. Я отвезу тебя домой. Нам не стоит задерживаться здесь.

Однако добраться до коня они не успели. Внезапно тихий шелест раздался со всех сторон от них, и на дорогу, окружая их, выступили полдюжины вооруженных воинов.