Ведомые светом
Шрифт:
Несколько окон, выходивших на площадь, распахнулись. Люди, привлеченные радостными возгласами, осторожно выглядывали на улицу.
— Зовите всех! — прокричала Иллиандра, обводя руками окружавшие их дома. — Нам нужен каждый! Каждый, кто не боится провозгласить свой выбор!..
— Но что мы будем делать??.. — спросил Эшна, склоняясь ближе к ней, чтобы перекричать радостные возгласы толпы. Глаза его горели.
— О, очень простую и вместе с тем очень важную вещь, — ответила Иллиандра с улыбкой. — Мы все принесем присягу истинному королю.
Плоидис
План Иллиандры был простым и в то же время таким действенным: пройти маршем от самой дальней торговой площади до дворцовой, повести за собой людей, принести присягу королю. Дать им возможность быть не безмолвными зрителями очередного официального заявления, но участниками, полноправными и свободными, позволить им ощутить, что они способны сделать свой собственный выбор. Пусть даже исход этого представления и был уже заранее — и отнюдь не ими — определен.
Необъятное человеческое море все приближалось, и теперь Плоидис мог отчетливо разглядеть фигуру девушки, шествовавшей во главе огромной толпы. Ее обрезанные волосы короткими прядями развевались на ветру, ее простые юбки цвета бледной горчицы клубами вздымались позади, будто стремясь подчеркнуть и увековечить каждое ее движение. Величественная, гордая и красивая, она ступала по булыжнику мостовой так, словно весь мир в эти мгновения принадлежал ей.
Иллиандра.
Его принцесса.
Сердце Плоидиса защемило от любви и нежной гордости.
Она была с ним — так, как клялась когда-то, несмотря ни на что, вопреки всему. Она была готова на все ради него: выйти замуж за другого или втоптать в грязь свою репутацию, терпеть ненависть целого народа или подставить под кнут свою спину взамен его. Она приносила свою жизнь к его ногам и не просила взамен ничего, кроме его любви.
И, видят Боги, он любил ее так сильно.
Стражи беспрекословно распахнули перед Иллиандрой ворота, и следом за нею люди заполнили внутреннюю площадь под балконом. Их в самом деле было так много — вероятно, даже, больше тысячи: почти половина осталась стоять за высоким кованым забором, там, где еще вчера возвышался наспех сколоченный эшафот.
На короткое время Плоидис потерял Иллиандру из виду: она остановилась под самым балконом, в нескольких десятках шагов от ступеней — как раз так, чтобы увидеть его, когда он выступит на свет. Что ж, теперь настало время ему сделать свой ход.
И, выпрямив спину, Плоидис уверенно шагнул наружу.
Толпа притихла и взволнованно зароптала, оглядывая его. Еще вчера он висел на веревках, окровавленный, избитый до полусмерти, а сегодня уже вновь стоял перед ними, облаченный в королевские регалии, властный и недоступный — такой, каким они привыкли всегда видеть его.
И тем разительнее было его теперешнее различие с Иллиандрой, одетой в неприметное
Иллиандра поймала взор Плоидиса и улыбнулась ему уголками губ. Глаза ее светились любовью. Он чуть сощурился в ответ — и Иллиандра, подхватив юбки, склонила голову и опустилась на колено перед ним.
Единодушный вздох и шелест одежд волной прокатились по площади.
Несколько мгновений Плоидис наблюдал, как следом за принцессой послушно преклоняет колени толпа. Не народ — лишь малая его толика, и все же их воодушевления и веры будет достаточно, чтобы посеять благодатные семена по всей лиодасской земле.
— Мы склоняем колени, Ваше Величество, — произнесла Иллиандра, вновь поднимая голову и встречая его взор, и ее голос, усиленный заклинанием Берзадилара, был слышен каждому вокруг, — перед тем, кого полагаем единственно истинным королем своим. Мы вверяем Вам наши жизни и наши сердца. В единстве и верности наша сила, и мы, от имени всего лиодасского народа, клянемся оставаться преданными Лиодасу сердцем и душою, беречь людей, и землю нашу, и могущество престола, дабы вести Лиодас к благополучию и процветанию. Клянемся, во имя Богов и во славу короля!
— Во имя Богов и во славу короля!.. — нестройно, но искренне вторила ей толпа.
Плоидис одарил площадь благосклонным кивком и жестом позволил им подняться.
— Я горжусь вами, подданные Лиодаса, — произнес он, когда утих шелест их одежд. — Всеми и каждым из вас. Каждым, кто нашел в себе смелость сделать выбор, кто не затаился в ожидании, а выступил вперед и воскликнул: «Я люблю свою землю и буду защищать ее»! Вот образ истинной веры и верности, вот пример, на который стоит равняться, это — вы, народ Лиодаса!
Благодарный гул толпы приглушил его последние слова, и Плоидис сделал паузу, благосклонно улыбаясь. Он мог бы не говорить ничего более — он и так видел, что невероятный марш Иллиандры без всяких слов попал в нужную цель. И тем не менее он говорил еще с четверть часа, укрепляя их радость, даруя успокоение, вселяя надежду.
Когда он наконец покинул балкон, скрываясь в тени почти пустой залы, раны на его спине болели так, что он едва был бы способен добрести до ближайшей кушетки. Делтон поддержал его, как только король ступил за портьеры, а спустя несколько мгновений магический вихрь всколыхнулся рядом, опуская на каменные плиты Берзадилара.
— Все хорошо, Ваше Величество. Вот так, присядьте. Я помогу Вам.
— Я потерплю, — откликнулся Плоидис. — Лучше последите за Иллиандрой, Берзадилар. Как бы они не растерзали ее в порыве радости.
— Уверен, с ней все будет в порядке. Мне требуется всего пара минут. И как Ваш целитель я не принимаю возражений…
Вновь увидеть Иллиандру Плоидису удалось только спустя час: она скользнула в покои, куда перенес его непреклонный Берзадилар, и опустилась на колени у изголовья его постели. Глаза ее светились непривычным блеском.