Век кино. Дом с дракончиком
Шрифт:
— Общайтесь с умными людьми. — Я улыбнулся с ласковой иронией. — Со мною, например.
— С удовольствием.
— И телефон дадите?
— А почему бы нет? — Она продиктовала телефон, я записал в книжку. — Жорж, еще соку!
— А может, чего покрепче?
— Мне нельзя… ни пить, ни есть. Надо держать форму. Так чем я могу помочь?
— Расскажите о своих отношениях с женихом. Давно вы с ним знакомы?
Она взглянула с каким-то проницательным удовлетворением. «Ума, может, и немного,
— Познакомились несколько месяцев назад, на съемках «Страстотерпцев». Отношения самые близкие. Седьмого июня утром он мне сделал предложение.
— Пьяный?
Тут заметил я, что Жорж скорчил зверскую рожу, и обернулся. Великолепный Вольнов — лихой и мужественный в затрапезной тельняшке и джинсах. Белогвардейца бы ему играть… впрочем, он играл.
— Скъюз ми, дарлинг. В Молчановку ездил пораньше отделаться. — Перевел взгляд на меня. — Я был не вусмерть, но в градусе. Вот и погорячился.
Рита поинтересовалась лукаво:
— То есть ты берешь свое предложение назад?
— Никогда. Я твой раб. Жорж, апельсинового соку!.. Как следствие, Николай Васильевич?
— Безнадежно пытаюсь найти мертвых.
Жорж вылупил глаза, застыв с жестянкой в могучих лапах. Гнетущая фраза повисла в воздухе.
— Если мы очень постараемся, — заметил Борис серьезно, — то найдем бродягу с бульвара, с которым я надрался в ту ночь.
— Думаю, в этом нет необходимости.
— Вообще-то я не злоупотребляю, но обиделся.
— Что «Мефисто» не дали?
— Да ну, этих премий у меня… Поражает человеческая мелочность и мстительность. Этот хам, председатель жюри, облил виски одну даму. Я потребовал извинений.
— Ну, не то чтобы хам, — вставил Жорж примирительно, — а мой хозяин. Нечаянно задел ту саму журналистку, — и подмигнул мне многозначительно.
— Борис, а разве вы не знали, что он председатель жюри?
— Кабы знал, — киноактер рассмеялся, — может, и придержал бы язык!
— Во сколько произошел эпизод?
— Черт его знает… А, я был еще в костюме Мефистофеля, значит, сразу после второй пляски, около часа. Да ерунда все это! Минутное раздражение, к утру прошло.
— И вы вернулись в клуб?
— Да я тут машину оставил.
— А кто после вел?
— Я вела.
— Гретхен — мой путеводитель, — Вольнов мельком нежно улыбнулся ей. — Понятно, Николай Васильевич, что вы хотите восстановить все подробности происшедшего, но я не сексуальный маньяк и с Викторией Павловной только что познакомился.
— А что она вам тогда сказала?
— Да ничего. Это ж при вас было.
— Нет, потом.
— Вы на что намекаете? Больше я ее не видел и с ней не разговаривал!
— Ну
Борис глядел в полном недоумении.
— Но я же не мог забыть про такое!
— Очень странно. Вы действительно приехали в Молчановку в воскресенье.
— Тактический ход. Утром от Риты я позвонил Ваське…
— Какому Ваське?
— Да Василевичу! Прозвище, еще студенческое… Ну, спросил про Любавскую: чего, мол, знакомил, роль есть? И услышал про «Египетские ночи». Шанс уникальный. Что делать? Он говорит: советую поспешить, у нее уже есть один претендент. Я решился на наглость, а он объяснил, как проехать.
— Но почему Вика мне солгала? Кто этот претендент?
— Васька не выдал.
— Все замыкается на этом сценаристе! А я никак не могу его поймать.
— Лови! — И сверхосторожному Жоржу как будто передалась моя дрожь азарта; он достал из-под стойки телефон.
Длинные гудки. Зато с первой попытки удалось поймать обанкротившегося банкира и договориться о встрече в Молчановке.
10
В особняке-двойнике обстановка, естественно, на должном новобанкирском уровне, и ворс ковров, как писали в романах про высший свет, заглушает шаги. Илья Григорьевич, здоровяк с выпяченными губами и глазами навыкате, вел беседу с солидной обстоятельностью, восседая в кожаном кресле рядом с сейфом. Я — через массивный письменный стол напротив — чувствовал себя мелким клерком перед боссом.
— Я человек занятой и принял вас только потому, что имею сочувствие.
— Спасибо.
— Но не мыслю, чем могу поспособствовать.
— Видите ли, необходимо восстановить подоплеку происшедшего во всех подробностях. Случается, и незначительная на первый взгляд деталь сможет озарить «момент истины», как выражаются разведчики.
— Понимаю. Я не контактировал ни с кем из Любавских в субботу и в воскресенье — до семи вечера, когда вы меня видели.
— А когда вы их видели в последний раз?
— В среду. Полагаю, вам известно про гнусную сцену в гараже.
— Кто достал марихуану, знаете?
— Ну не Леля же! Более кроткого и послушного ребенка я не знаю.
Он что, серьезно? Я уставился в невозмутимые рачьи глаза и осознал, с каким сильным противником имею дело. Именно «противником» — такое возникло ощущение. И по причудливой ассоциации поинтересовался:
— Илья Григорьевич, у вас есть оружие?
— Пистолет Макарова, зарегистрированный где надо. У меня вредная работа. Вы имеете право на иронию: отработался, мол… Хотите пари: я еще поднимусь!