Великая игра. Птицы. Ледяной замок. Рассказы
Шрифт:
Таким Хеге его еще не видела, он был так жалок. Теперь уже она схватила его за руку.
— Идем же, — сказала она. — Я пойду с тобой. Не стой так.
Не раздумывая, они направились к ельнику, лежащему между озером и дорогой, туда вела узкая тропинка.
Но Маттис должен был продолжать тот разговор, ему хотелось объяснить, что его мучит.
— Я сам виноват, но я не могу рассказать тебе об этом, все так и есть, поверь мне.
— Ну и пусть, —
— Правда? — обрадовался он.
Они шли быстро, словно куда-то спешили. Маттиса подгоняло раскаяние, Хеге еле поспевала за ним. Они миновали болотце, где Маттис переписывался с вальдшнепом на птичьем языке. Маттис ни словом не обмолвился об этом. Хеге все испортила бы, если б усомнилась в их переписке.
Оставив за спиной болото, они углубились в лес, здесь трава уже не росла, лишь бурая хвоя да островки зеленого моха покрывали голую землю.
— Давай постоим, — попросила Хеге, ощутив царившую тут тишину.
Маттис наконец остановился. И тоже сразу ощутил эту изумительную тишину.
— Где мы? — в растерянности спросил он.
— Недалеко от дома, — терпеливо сказала Хеге. — В нашем лесу. Неужели ты не узнаешь это место?
Он даже не смотрел.
— Мне больно, — сказал он вместо этого. — Я очень раскаиваюсь в одной вещи.
— Маттис, ты слышал, что я сказала? Все в порядке. И покончим на этом.
— Да, но…
— Ни слова больше, я же тебе сказала, что все в порядке.
— Но это не так, — упорствовал Маттис.
— Садись сюда на кочку! — вдруг сказала Хеге, она была в растерянности. Они как раз остановились возле круглой мшистой кочки.
Маттис покорно плюхнулся на нее. Раз Хеге так хочет — сила и власть на ее стороне.
— Ты меня совсем загнал, — сказала она, садясь рядом и тяжело переводя дыхание.
Маттис не ответил, он как-то притих. Они сидели на небольшой мшистой кочке. В лесу не слышно было ни звука, и их громко стучащие сердца постепенно успокоились. Маттис молчал, потому что здесь, на кочке, в голову ему пришли новые мысли, куда приятнее тех, что привели его сюда.
— Вот бы ты была девушкой, — вырвалось у него, но он тут же оборвал себя. — Глупости! Ты и есть девушка. Я подумал: другой девушкой.
— Хватит уже, — одернула его Хеге. — Что с, тобой сегодня творится? Успокойся.
Ей показалось, что Маттис уже оправился от своих терзаний, и она невольно вернулась к своему обычному немного ворчливому и наставительному тону. Но Маттис пресек это.
— Ты так испугалась, что не смела даже взглянуть на меня, — сказал он, чтобы прогнать мысли о девушке.
— Испугалась? Тебя? Да я тебя боюсь не больше,
Хеге была строгая и властная. Она прибавила:
— Тебе решительно не в чем раскаиваться, Маттис. Пусть раскаиваются другие.
Маттис почувствовал облегчение во всем теле. Вот уж кого действительно можно назвать умной, так это Хеге. Никто не умеет, как она, снять с человека тяжесть. Он сказал с благодарностью:
— Как хорошо, Хеге. — И прибавил: — Здесь, на кочке.
У Хеге был такой вид, словно она тоже считала, что все прекрасно.
— Мы еще придем сюда, — сказал Маттис.
Но кочка была уже не нужна, и потому строгая Хеге сказала:
— Ну, пошли.
Однако повела она себя необычно: вместо того чтобы поспешить домой к своей кофте, она предложила:
— Надо немного отдохнуть после этого. Мы с тобой оба порядком измучились.
Маттис просиял — это было так неожиданно с ее стороны.
— Верно, — согласился он. — Но ты справилась и с этим. Хочешь пройтись по лесу?
Земля в лесу была словно покрыта ковром. Они шли по этому ковру и молчали. Однако лес был небольшой, и вскоре они вышли на берег озера. Большого озера, где плавали Ингер и Анна.
Оно было гладкое как зеркало.
— Вон там мы плавали весь день, — сказал Маттис.
Хеге не спросила, когда это было — для Маттиса существовал только один день.
И, стоя там, Хеге случайно придумала Маттису прекрасное дело. Она спросила, не хочет ли он заняться перевозом людей через озеро. Ему бы это пошло на пользу.
Маттис подхватил ее мысль, словно мяч на лету.
— Правильно! Вот это я могу!
— Будешь перевозить девушек через озеро, — сказала Хеге.
Он бросил на нее подозрительный взгляд.
— Ты думаешь?
Но, к сожалению, ей пришлось разочаровать его:
— Нет, из этого ничего не получится. На том берегу никто не живет, там только лес да пустоши, так что перевозить некого. Вот если бы там кто-нибудь жил, ты мог бы стать настоящим перевозчиком.
Эта мысль запала в него. Ее слов о том, что там никто не живет, он не слышал.
— Правильно, — сказал он самому себе.
Сам бы он до этого никогда не додумался. Если Хеге хотела порадовать его, она попала в точку. От захлестнувших его мыслей он сделался молчаливым и ушел в себя, не видел, куда ступает, спотыкался о ветки. Хеге пыталась завязать разговор, но Маттис отвечал невпопад.
— Пора домой, — сказала она наконец. — Отдых кончен, по крайней мере для меня.
Молча они шли вдоль берега. Маттис направился прямиком к своему лодочному сараю.
— Ты здесь останешься?