Великая судьба
Шрифт:
— Я буду ждать его, сколько бы ни пришлось. Распустили слух, будто у меня дурная болезнь, и нойон за это прогнал меня. Поэтому сластолюбцы обходят меня стороной.
Максаржав вошел в юрту и сказал, обращаясь к хозяину:
— Отец! Если к вам явится человек по имени Того, знайте: это хороший человек.
Максаржав благополучно вернулся домой, и жизнь его протекала без каких-либо особых событий. Цэвэгмид родила сына, но радость была недолгой, вскоре на них обрушилось горе — ребенок заболел и умер. Впрочем, долго
Максаржаву было уже за двадцать, когда умер отец. Он отправился в родной аил на похороны.
— Как же я теперь буду жить с такой оравой? — сказала ему, заливаясь слезами, мать.
— Ничего, мама, — ответил Максаржав, — мы перекочуем к вам, будем жить рядом.
Га-нойон, сочувствуя осиротевшей семье, одобрил решение Максаржава и разрешил перекочевку. Вскоре они уже поставили юрту в Дунд-Хайлантае. И опять потянулись будни: работа в поле, поездки с обозами. Иногда Максаржава вызывали в хошунное управление: нужно было заменить писца. Это давало небольшой заработок. Время от времени Максаржав наведывался к Га-нойону, помогал ему. Благодаря хлопотам нойона аймачный хан специальным указом присвоил Максаржаву отцовский титул младшего гуна.
После усердного молебствия по этому случаю Максаржав случайно встретился с Очир-бээсом в одном аиле. Изрядно подвыпивший бээс разразился гневной тирадой:
— Твой Га-нойон совсем из ума выжил, подыхать ему пора! Сует свой нос в дела, которые его не касаются. Вот увидишь — начнет обниматься со своей старухой и загнется. А ведь твой род, Максаржав, не ахти какой знатный. Как говорится, титул, полученный за кровопролитие не приносит добра. Пришлось, наверное, пообивать пороги да покланяться Ханддорж-вану. Можно подумать, маньчжурский император выжил из ума! Ведь выходит, что люди, воевавшие против императорского войска, получают за это титулы! Да и Го Су, видно, совсем ослеп! Как же допустили, чтобы нищий, не имеющий даже коня приличного, стал гуном? Хочешь, одолжу лошаденку на бедность? — Очир-бээс едва держался на ногах. Он покачивался и размахивал руками. Максаржав легонько оттолкнул Очира, и тот, пошатнувшись, упал. Шапка с него слетела и покатилась по земле. Очир-бээс с трудом поднялся и, ни слова не говоря, пошел прочь. Старичок тайджи[Тайджи — потомственный дворянин.], бывший свидетелем этой сцепы, дождался, когда бээс удалится на приличное расстояние, и промолвил:
— Про Очир-бээса говорят, что его люди иной раз подкарауливают недругов своего хозяина и расправляются с ними. Избави бог прогневить такого человека.
— Кого же это они подкараулили, например?
Старик ничего не ответил.
— А вы, случаем, не слыхали про Того, табунщика нашего нойона? Сколько я ни расспрашивал о нем — пропал, как сквозь землю провалился.
— Послушай-ка, сынок, я скажу тебе, что знаю, — только чтоб меня не подводить! А то несдобровать мне. Слышал я, что люди Очир-бээса выследили Того, когда он ехал в столицу. И еще ходят слухи, будто это были люди Га-гуна.
— Так кто же они все-таки?
— Не знаю, сынок. Порасспроси-ка лучше других. Но имей в виду: с Очир-бээсом шутки плохи, он на все способен. Не забывай об этом. — И старик ушел в юрту.
«Бедный Бого! — думал Максаржав. — Неужели эти негодяи убили его? Конечно, если Очир-бээс хотел навредить Га-нойону,
Подъехав к дому, Максаржав спрыгнул с коня и крикнул:
— Цэвэгмид, выйди-ка на минутку!
Тотчас же появилась Цэвэгмид и встревоженно спросила:
— Ты чего? Что-нибудь случилось?
— Я кое-что узнал о Бого.
— Ну и как, где он?
— Похоже, его убили.
— Что ты говоришь! Не может быть! Кто же это сделал?
— Наверно, люди Очир-бээса подстерегли его на дороге.
— За что же они убили его? Что он им сделал плохого?
— Они, видно, хотели опорочить учителя, свалить на него это убийство — распустили слух, будто Бого убили люди Га-гуна.
— О боже! — Она взяла повод коня, привязала его к коновязи и вслед за мужем вошла в юрту. Максаржав, присев на корточки, принялся разжигать огонь в очаге.
— Ну-ка отойди. Я сама очаг разожгу и приготовлю тебе поесть.
— Как мать? Здорова?
— Ничего. Я собралась было сбивать шерсть на войлок, но она ие дала: сама, говорит, справлюсь.
— Значит, скоро у нас будет новая кошма?
— А как же! Ты бы тоже помог сделать кошму — в подарок учителю. Надо же поблагодарить его. А то подумает: «Отросли у козленка рожки, теперь он и мать бодает!» Обязательно навести учителя.
— Хорошо, съезжу. А заодно спрошу его о Бого.
— Стоит ли? Наш нойон начнет допытываться у Очир-бээса, а тот спросит, от кого он узнал эту историю. Не нужно говорить об этом с нойоном, а то беды не оберешься.
— Действительно... Вдруг они оба сговорились и приложили к этому руку?
— Перестань! Как ты можешь говорить такое о своем учителе?!
— Цэвэгмид, дядюшка Сад собирался сделать нам морин-хур. Не знаешь, он его уже закончил?
— Нет. У него материалов не хватает, краски нигде не может достать.
— Купил бы у торговцев.
— Он бы купил, да вот только русские купцы что-то в последнее время не появляются.
— Ну, это понятно. Ведь в России смута началась. Тамошние араты поднялись против богатеев.
— Как же это может быть?
— Да вот так. Они не такие покорные, как мы. — Максаржав немного помолчал, потом заговорил снова: — Очир-бээс считает, что я не по праву получил титул гупа. Разозлился, орет во все горло.
— Он был, наверное, пьян?
— Конечно.
— Ну подумаешь, дело какое — выпил человек лишнего, вот и распустил язык. Стоит ли из-за этого огорчаться?
Вскоре Га-гун прислал за Макса ржавом, чтобы тот помог ему разобрать счета и записи. Максаржав пробыл у нойона несколько дней. Улучив момент, он все-таки рассказал нойону о Того, о том, что слышал от старика.
— До меня тоже доходили такие слухи. Но я думаю, Тот жив. Видно, нелегко ему сейчас приходится, вот он и не дает о себе знать. А подлеца Очир-бээса ты не бойся. В этой пакостной истории без него, конечно, не обошлось, только напрасно Очир думает, что это ему сойдет с рук. «Не бросай камень вверх — тебе же на голову упадет». Вот иные нойоны грызутся между собой как собаки, а в результате сами же становятся добычей чужеземцев. Помни, Максаржав, у молодых впереди длинная дорога, вам думать о будущем, вам и ума набираться. Слабый ум не выведет на правильный путь.