Великая волшебница, вернувшаяся триста лет спустя
Шрифт:
Он бы сам себе не поверил.
— Одержимый убил представителей короля и ордена водников, — повторил Кериш настойчиво.
Арман снова покосился на Лилиан: когда он вступился за неё, ему показалось, что её взгляд потеплел, и его собственное сердце дрогнуло. Он хотел больше, чем дружбы. Хотя понимал: его отношение к Варде, учитывая все обстоятельства, можно считать не вполне здоровой одержимостью. Так что разобраться в собственных чувствах ему тоже не помешает.
И был ещё один совершенно неожиданно влияющий на ситуацию момент: ему понравилась просто ехать куда-то,
Такая жизнь была незнакома Лисару: он воспитывался при храме Каана. Дитя, которому едва ли не с рождения было предначертано постичь восемь кругов магии и вознестись через божественное благословение до девятого внечеловеческого круга. Он воспитывался в праведности с будущими жрецами и посланцами богов, постигал науки, проповедовал, воевал — сначала по приказу Каана. Потом, когда Каана убили, а его сердце вырезали и вставили в оружие, сражался, чтобы отомстить за него. Затем, без передышки, вступил в войну с захватчиками.
Обычная жизнь не была знакома и Лисару и в теле Армана: он пробудился в рыцарской семье и сразу вынужден был усиленно трудиться, чтобы не допустить разоблачения, ведь он знал, что ему предстоит бороться с вторжением, врагом может оказаться любой, а Варда, которую тоже попытаются возродить, не будет знать даже этого. И хотя захватчики пока не спешили, у Армана-Лисара и мысли не возникало уехать куда-то просто так, посмотреть мир.
Но если Арман обозначит свой статус, о мирном путешествии с Лилиан можно забыть. И не исключено, что он опять умрёт раньше, чем сможет позволить себе подобное путешествие — просто общаясь, без груза старых обид.
«Надеюсь, это всё же Варда», — подумал Арман.
— Одержимый, — полушёпотом повторил Кериш.
Осуждения в его глазах хватило бы на укоризненные взоры десятка человек.
— Пойдём, посмотрим, — Арман отставил миску и поднялся. Оглянулся на Лилиан. — Ты с нами?
— Почему бы и нет, — неожиданно она проявила интерес к убитым.
Арман подал ей руку. Кериш нахмурился. Лилиан встала сама, будто не заметив протянутой ладони, и Арман сжал пальцы в кулак.
«Может, я её обидел, отказавшись целовать?» — это вполне логичное предположение вновь пробудило сомнения Армана: Варда бы не стала так делать. Это всё же не она? Или матрица её личности повреждена из-за обстоятельств смерти, и это повлияло на поведение?
Слишком много вопросов.
— Почему бы и нет, — ворчливо повторил за Лилиан Кериш и пошёл вперёд прокладывать дорогу через толпу зевак.
Погружённый в свои невесёлые мысли, Арман шёл следом, а за ним — Лилиан. Кериш ловко раздвинул локтями наёмников и смело вышел на пустое пространство перед экипажем загадочных путешественников.
Мухи жужжали над залитой кровью подножкой и травой. В стороне тяжело дышал хозяин обоза и прикрывал бледное лицо платком, хотя запах был не такой уж сильный. Кто-то снял с экипажа сундук и открыл, подставив блеклым солнечным лучам лежащие внутри камни маны. Из-за защитных чар на внутренних стенках камни ощущались только на расстоянии в несколько шагов.
Насколько видел Арман, внутри кареты тоже были блокирующие
В чистых потоках маны едва уловимо ощущалась отравляющая примесь магии чужаков.
Шагнув в сторону, Арман разглядел внутри экипажа цепи на стенках и откинутое на сиденье исполосованное когтями тело. Пошарил взглядом по траве и обнаружил упомянутые знаки: золотой королевский ярлык, дававший абсолютно непререкаемый пропуск, и круглый медальон рыцарского ордена воды.
Толпа шушукалась и роптала. Хозяин обоза, казалось, вот-вот упадёт в обморок. Наёмники, окружавшие экипаж, жадно поглядывали на камни маны. Арман покосился на Лилиан: она смотрела не на камни — она присматривалась к людям. Очень хищно присматривалась.
— Одержимый, — прошептал Кериш. — Убитый из ордена.
По всем правилам Арман должен был лично заняться расследованием. Но ему надоело следовать правилам. И он только что придумал, как под благовидным предлогом их обойти!
Главное, чтобы Лилиан ничего не заметила.
Одержимый меня не интересовал: он явно свалил подальше от пленителей. Даже тупое животное побежит прочь от клетки. Остаточная чужеродная сила была неприятна, но в таком объёме угрозы не несла, и я сосредоточилась на куда более важном деле.
Целый сундук камней маны и полсотни наёмников, а также пара десятков людей достаточно рисковых, чтобы заниматься торговлей с перевозками и путешествиями. Кто-нибудь из этих резвых непременно захочет стащить такую ценность, и мне важно не упустить шанс урвать хотя бы часть. В конце концов, перед простыми людьми у меня преимущество не только в силе: мне не нужно таскать камни с собой, достаточно побыть с ними в тесном контакте, чтобы выкачать ману, а так как я маг второго круга, заподозрить меня в такой откачке нельзя.
Так что я вглядывалась в лица, пытаясь вычислить тех, кто попытается стянуть камушки, благо я достаточно общалась с наёмниками и военными, чтобы уметь предсказывать подобные ситуации. Особенно полезен этот навык для командира: давать поручения самым вороватым, чтобы не потырили то, что тырить совсем-совсем нельзя, даже чуть-чуть. Сколько раз меня за это проклинали и жаловались друг другу «Да она чует, что ли? Я же только подумал, а она уже наряд вне очереди вкатила». Как не чуять, если на лицах у большинства всё написано?
Взяв на примету самых вероятных кандидатов на умыкание камней маны, я решила отойти: вряд ли камни будут красть прямо сейчас. Не увидела я среди толпы зевак настолько резких, а вот после дневного перехода, когда соблазн созреет, и наступит ночь…
Пока же можно выпить свой компот и неспешно приготовиться к путешествию. Развернувшись, я не обнаружила в толпе Синеглазки. Сложивший руки на груди Кериш стоял в первом ряду и наблюдал за экипажем с трупами и сундуком с камнями маны так внимательно, словно они могли исчезнуть, если он вдруг моргнёт.