Великая волшебница, вернувшаяся триста лет спустя
Шрифт:
Я, конечно, и не подумала ускориться.
Синеглазка объехал пару наёмников и, оглянувшись, вновь жестом предложил ехать за ним. Он точно серьёзно!
Помотала головой.
Он поджал губы и снова поманил меня рукой. Тогда я демонстративно отвернулась. Ворота были всё ближе, цокали копыта, шелестели деревья. У меня ползли мурашки. Посмотрела вперёд: Синеглазка ловко лавировал между другими всадниками, постепенно приближаясь к рыцарям, остановившимся на центральной площади поселения.
Оглянулась: самые заинтересованные в камнях маны ехали в арьергарде. Вообще момент для кражи удачный:
Подталкиваемая общим потоком, я въехала в поселение. Вроде бы обычное: деревянные домики с окнами из слюды и натянутых бычьих пузырей, тусклый свет в них, множество хозяйственных построек.
Но ни единого звука от домашнего скота.
Ни одного «гав» собак, хотя в лесном поселении они нужны для защиты кур от хищников.
Свет в домах теплился, но силуэтов выглядывающих на улицу людей не было.
И дым из печных труб пах как-то странно, с едва уловимой горечью.
Конечно, всему этому могло быть вполне мирное объяснение, но несколько наёмников, как и я, схватились за оружие и пристально оглядывались. Они натягивали на лица платки.
Я ждала, что рыцари отреагируют на странности, но они слушали Синеглазку, не обращая внимание на нескольких стариков, вышедших им навстречу. Опять оглянулась на сундук с камнями маны и людей, что постепенно въезжали в поселение.
— Стойте! — прогремел бас Саджа. — Остановитесь! Не въезжайте! Нужно осмотреть поселение снаружи.
Они что, послушались совета Синеглазки? И они идиоты так громко показывать насторожённость? У них что, нет опыта действий во враждебно настроенных поселениях?
Эти мысли отвлекли буквально на миг, но в этот миг деревянно загрохотало сзади, я вздрогнула. Разворачиваясь, обратила внимание на окна: их не выбивали, чтобы высунуть арбалеты или палить магией. На крышах тоже никого не было. Я не ощущала колебаний магии, характерных для магических ловушек (их и рыцари должны были бы уловить). Ворота перегородили упавшие брёвна, разделив отряд на две неравные части. Преграда плёвая, но из-за толкотни её верхом сейчас не преодолеть.
Оценив обстановку, я рефлекторно скомандовала:
— В круг!
Кто-то выкрикнул то же самое. Я вскинула руки, собираясь поставить огненный щит на всю группу, и, уже понимая, что потяну щит лишь на себя и Искорку, стала прогонять ману через каналы, собираясь вывести её наружу в защитной структуре.
Бах! — это был не звук, а ощущение оглушения, словно что-то упало сверху и придавило. Но ничего физического на нас не обрушилось.
Каналы маны обожгло, словно плеснуло кислотой. Я резко прекратила поглощать её извне, запечатывая внешние выходы каналов на кожу и лёгкие. И вытащила меч.
Мне были знакомы эти похожие на отравление ощущения — я испытала их при прорыве. Но фиолетово-оранжевое небо было вполне себе целым, никаких дыр не наблюдалось, хотя, возможно, они бывали не только сверху, но и снизу, под землёй. Только никто и не кричал «Прорыв».
Наёмники и рисковые путешественники из обоза пытались занять круговую оборону в центре поселения, а я уставилась на сундук с камнями маны. Так как теперь её нельзя поглощать извне, они
Только на них нацелилась не я одна. Зато я была ближе. Вскочив на седло, я, экономно используя внутреннюю ману на усиление, перескочила на круп вьючной лошади с сундуком. Заржав, кобыла попятилась, а я ухватилась за сундук, удерживая равновесие. Он был обмотан цепью, так что сначала следовало её стянуть.
— Она крадёт камни!
— Эй!
Ко мне по крупам чужих коней бросились сразу трое. Жадные идиоты! Положив меч на крышку, я принялась стягивать цепь, то и дело оглядываясь в поисках угроз.
— Ай! — охнул один из прыгающих и рухнул на землю.
Двое других полетели вниз молча.
— Шаг в её сторону — убью! — Синеглазка стоял на седле, показывая всем метательный нож.
Он такой меткий, что людей в броне за раз вынес, или у него очень непростые метательные ножи? Эта мысль лишь мелькнула, пока я продолжала освобождать сундук из цепей.
— Вставайте в круг! — скомандовал Садж. — Арбалетчики в центр, контролируйте периметр!
Синеглазка помчался ко мне по крупам лошадей, ничуть не опасаясь помех, а двое рыцарей ломились следом, расталкивая остальных.
— Посторонитесь, живо! — басил Садж.
Рид снизошёл до объяснений:
— Камни нужны, чтобы защищать вас магией, идиоты! Без них все умрут!
Но пока я не видела, от чего всех надо защищать. Чувства были обострены до предела, взгляд скользил по сторонам, но неведомый враг не появлялся. Я вообще смутно представляла, кто может быть врагом.
Оставшиеся за частоколом наёмники поспешно отступали от поселения.
Сгусток огня сорвался со вскинутой руки Саджа, лизнул обмазанную глиной крышу и вдруг очертил тощую изломанную фигуру. Опалённое существо заверещало, сразу несколько арбалетных болтов вонзилось в несуразное тело.
Химера.
Да обалдеть не встать: они довольно сложны в производстве, эффективность напрямую зависит от навыков мага. И если навык высок, то химера просто бог убийства.
Ещё несколько огненных сгустков полетели по сторонам, высвечивая на крышах новых тварей — ещё три. Защёлкали арбалеты и их взводные механизмы. Снова полетели сгустки огня. Такими темпами у рыцарей скоро кончится мана.
Синеглазка спрыгнул на землю рядом со мной и помог стянуть цепь со второго края сундука. Лошадь покорно стояла — хорошая животина из обоза, привычная к боям. Сундук покачивался на креплении в седле, я снова взяла меч и собиралась сундук сбросить, чтобы он разбился, но Синеглазка вставил в замок ключ и повернул. Едва крышка распахнулась, и всё вокруг наполнилось живой нормальной маной, я открыла несколько каналов и стала её поглощать.
Перестраивающийся отряд охватила огненная линия и развернулась в щит, почти закрыв небо. И тут кони взбеленились. С диким ржанием они пятились, сбрасывая матерящихся седоков, вставая на дыбы. Вьючная лошадь отскочила, и сундук рухнул на землю, а драгоценные камни маны рассыпались, сверкая отражением огня. Синеглазка дёрнул меня к спокойно стоящей лошади Искорке и прижал к её рыжему боку, закрыв собой. Несколько коней натолкнулись на неё, но она крепко стояла на ногах. В её тёмном глазу отражался окружающий нас огонь.