Великий диктатор. Книга третья
Шрифт:
Собачки даже не успели и ухом повести на щелчок тетивы, как обзавелись стальными болтами в головах. А вот мы, сразу за этим звуком, полезли через забор.
Перелезли и на корточках, держа на прицеле дверь дома, добрались до крыльца. Перед тем как войти, я забрал вновь заряженный самострел у Усениуса, а тот вооружился револьвером. Брать с собой пистолеты я им запретил. Будет нужда пострелять — замучаемся потом собирать гильзы.
К нашему счастью, дверь оказалась не заперта. Но на этом, оно, счастье, почти и закончилось. Оказалось, что дом не имеет прихожей, и входная дверь открывалась прямо в гостиную,
Посредине комнаты, связанные, на стульях сидели Гюллинг и Кауко. Возле них застыли два мордоворота с револьверами, которые они держали приставленными к головам своих пленников. И при виде такой картины мне бы остановиться, но я вместо этого нажал на спусковую скобу арбалета и ушёл вправо перекатом.
Сразу же за моим выстрелом тренькнул тетивой самострел Артура, грохнул револьверный выстрел, и я, ожидая только самого худшего, вскочил на ноги и понял, что всё обошлось. Моя цель словив болт в сердце, валялась у стены. А вот Усениусу не повезло. Его болт отрикошетил. То ли от ребра, то ли от чего-то в пиджаке. Впрочем, второму мужику этого хватило, чтобы его развернуло и повалило на пол. Тем не менее, он успел выстрелить, но, слава Богу, не в свою цель. В процессе падения он выронил револьвер, но, обливаясь кровью, уже пытался до него добраться.
Парни в это время вязали вторую парочку, которая даже и не подумала сопротивляться, а сразу же подняла руки вверх при виде направленного на них двухствольного обреза Микки.
Я же, не останавливаясь, подбежал к раненому и со всей дури засадил ему ботинком в голову. Мужик дёрнулся и оставил все попытки добраться до своего оружия.
— Четвёртый! Добей! — скомандовал я Артуру и, выхватив револьвер, рванул проверять вторую комнату.
Которая оказалась тиха и почти пуста, если не считать длинной лавки вдоль стены и разбросанных по полу элементов одежды.
Чья это одежда я понял, когда вернулся в зал. Связанные Гюллинг и Кауко были в одном исподнем и босиком. Вполне разумно. Городские босиком далеко не убегут. Да и отсутствия одежды будут стеснятся, а от того — тупить.
Артур выполнил мой приказ и, всадив второму мордовороту нож в висок, сейчас пытался его выдернуть обратно. Но черепная коробка сопротивлялась отчаянно.
— Четвёртый, отставить. Бегом во двор. Заноси сюда собачек и складывай к этим трупам.
Только успел отпустить парня, как, судя по звукам, его стошнило прямо во дворе. Ну да, ну да. После подобного кого угодно вывернет. В отличие от Артура я спокойно извлёк клинок из головы мужчины и принялся разрезать верёвки на наших пленниках. Не успел я освободить Эдварда, как он сразу же кинулся бить худощавого мужичка в пенсне. Даже интересно, что же у них тут такого произошло? Впрочем, захочет, сам потом всё расскажет.
— Господа, господа! Давайте договоримся — прохрипел на русском избиваемый тип и попытался увернутся от очередного удара Гюллинга.
— Эдвард, остановись, — прикрикнул я на нашего юриста. — Потом посчитаешься. Иди лучше оденься и обуйся. Кауко, тебя это тоже касается, — обратился я к брату. — Второй, держи этих на прицеле, — кивком указал на парочку похитителей
И дождавшись
— Все — за мной. Кроме второго.
По пути мы посторонились пропуская Усениуса, который волок уже вторую собаку в дом.
— Артур, затем следы на земле кровавые соскреби лопатой и в вон то старое ведро собери. Вынесем куда подальше и выкинем, — после чего с наслаждением стянул с себя плотную вязаную шапочку. — Как выполнишь, в дом возвращайся и обыщи тела.
— Матти! — выдохнул Кауко и полез обниматься. — Как я рад тебя видеть. Ты Катарине ничего не говорил?
— Когда бы я успел, Кауко? Всего три часа прошло как вас схватили. Давай потом об этом поговорим. Надо решить, что делать с вашими похитителями.
— Мы их отпустим? — поинтересовался Гюллинг.
— Сначала надо поговорить с ними. Мы же даже не знаем кто это. Но, скорее всего, не отпустим. Так что будем их кончать и избавляться от тел.
— Может, лучше полицию позвать? — побледнел братец.
— Уже поздно, Кауко, — повернулся к нему Гюллинг. — Ты же сам слышал, что этим бандитам нужны были только деньги. В живых они не собирались нас оставлять. А парни нас спасли. И их за убийство той парочки могут посадить. А Матти, как организатора, вообще на каторгу отправить. Хочешь такое устроить своему брату и спасителю? — не на шутку разошёлся наш юрист.
— Нет. Нет. Конечно, нет. Я всё это понимаю. Я только…
— Братец, тебе ничего делать не надо. Всю грязную работу я с парнями возьму на себя. А ты должен будешь только молчать и благодарить в молитвах, что сегодня сможешь вернутся к Катарине и детям. А пока что помогите нам в малом. Идите вдвоём за забор к их автомобилю, слейте топливо в ведро, ну или запасную канистру поищите. И в дом принесёте. После этого дотолкайте мобиль до озера и утопите его.
— А он, того, утонет? Какие здесь глубины? — уточнил Гюллинг.
— Как я помню, это озеро на месте бывшего каменного карьера. Там приличные глубины, так что должен утонуть. На всякий случай промерь глубину. Вон, вдоль забора шесты валяются. Олави, сбегай к нашей разведке, проверь. А то — мало ли. Они ещё мелкие, вдруг уже задремали на солнышке. А я пойду разговоры разговаривать.
За время моего отсутствия в доме практически ничего не изменилось. Только на столе, прибавилось разнообразных вещей. Микка, отдав свой обрез Артуру Усениусу, обыскал трупы вместо него и всё найденное добро вывалил на стол, к уже лежавшим там пистолетам, кошелькам и часам живой парочки.
— Зря вы это затеяли, господа, — начал я разговор и спохватился, что не надел шапку-маску.
— Ты ведь Хухта? Точно! Я тебя узнал! Писатель, поэт, изобретатель и царский лизоблюд. Тьфу! — попытался плюнуть в меня более мясистый напарник тощего в пенсне. — Как я ненавижу вас, финнов! Вы вечно носитесь со своим национализмом, возмущаетесь когда вас заставляют говорить на русском, но упорно лижете задницу батюшке-царю. Двуличные твари! Придёт время и мы вам всё припомним…
«Бах» — негромко хлопнул мой револьвер, и оратор, обзаведясь дыркой во лбу, стал заваливаться на тощего, который тонко завыл и попытался плечом отпихнуть своего мертвого напарника. Пришлось прийти ему на помощь и, ухватив мертвеца воротник, уронить его в другую сторону.