Великий диктатор. Книга третья
Шрифт:
— А Питер найдёт свою тень? — тем временем поинтересовалась у меня великая княжна Ольга Николаевна.
— Обязательно, ваше высочество. И, кстати, можете даже между собой, выбрать имена новым героям книги. Одной старшей девочке и двум её младшим братьям, — на ходу придумал я чем занять эту великосветскую банду, лишь бы они от меня отстали.
И это сработало. Детишки тут же переключились на новую тему, а я в наглую, не спросив разрешения, потихоньку свалил от них подальше, пребывая в некоем охреневании не столько от подобного общения, сколько от того, как принц Альберт, не стесняясь посторонних, драл за ухо своего
Перед открытием бала состоялось награждение всех причастных к зимним Олимпийским играм. И первым Николай II, как хозяин, наградил Пьера де Кубертена орденом Святого Владимира третьей степени. Так же барону достался шведский орден Полярной звезды на чёрной ленте.
Следом наградили графа Витте, Леопольда Мехелина, Ээро Эркко и ещё несколько чиновников. Всё это время я стоял и нервничал. Так как знал, что меня тоже должны чем-то наградить. Но меня всё не вызывали и не вызывали. Как оказалось, я был самым последним в списке.
Как итог, всё своё награждение я провёл словно в полусне, автоматически улыбаясь, кланяясь и благодаря. От Николая II мне достался орден Святого Владимира четвёртой степени. Британский монарх прикрепил мне на грудь, рядом с русской наградой, «Орден Заслуг» на красно-синей ленте. А шведский король надел на меня черную ленту с «Полярной звездой», после чего, мне невольно вспомнился один из героев Антона Павловича Чехова, тоже мечтавшего об этом ордене.
И только приглашение на первый полонез от английской принцессы Виктории вывело меня из ступора и вернуло в нормальное течение времени. Впрочем, как только заиграла музыка, отвлекаться стало невозможно, и я чинно повел свою напарницу за первой парой, состоявшей из великой княжны Татьяны Николаевны и принца Альберта.
……
— Кто из вас Матвей Матвеевич Хухты? — строгим голосом спросил какой-то подпоручик, бесцеремонно вломившийся в кабинет Эдварда Гюллинга.
Я как раз надиктовывал юристу рецептуру приготовления жидких обоев, для патентования. В связи с проходящими в городе Олимпийскими играми мы абсолютно случайно выиграли на городском аукционе «Остров Королевской усадьбы» (Kuninkaankartanonsaar) на реке Ванда. Может, потенциальных покупателей от аукциона отвлекли игры, а, может, та дыра просто никому не была нужна? Но приобрели мы его всего за десять тысяч марок.
Вместе с островом нам достались развалины бумажной фабрики, гидроэлектростанции, мельницы и, по совместительству, водопроводной станции. Бои 1905 года здесь были наиболее ожесточёнными. Остатки боевых отрядов социалистов попытались отсидеться в капитальных каменных строениях. Но им это не помогло особо. В устье Ванды вошли две канонерские лодки и вгоняли в краснокирпичные строения снаряд за
С тех пор развалины привлекали только бездомных и вездесущих мальчишек. И никаких планов по восстановлению водокачки или электростанции у города не было. А ведь «Остров Королевской усадьбы» не просто так носил подобное название. Ибо именно с него в 1550 году и началась история Гельсингфорса. Правда, шведы, которые и основали город, очень быстро поняли, что место выбрано неудачно. И перенесли его туда, где он сейчас и находится. А «Старый город» постепенно пришел в запустение.
Вообще весь район Аравиа очень сильно пострадал из-за тех давних боёв. А знаменитая фарфоровая фабрика шведской компании «Рорстранд» так и не смогла возобновить выпуск своей продукции, что сказалось на благосостоянии жителей района. Из некогда вполне благополучного он к 1910 году превратился почти в трущобы.
Своё наименование район получил из-за названия побережья. Во время второго шведского крестового похода ярл Биргер всё южное побережье Финляндии назвал «Побережье Аравии» (Arabiastranden). Ну, не прельщало его сражаться с древними финнами, которых тогда называли «емь» и «сумь». И ярл предпочёл их всех считать арабами, а себя — вторым Ричардом I Львиное Сердце.
— Натуральная Аравия, — прокомментировал мой юрист увиденное и добавил. — Только арабов не хватает.
— Можно татар из Выборга переселить, — пошутил я.
— Нет. Не поедут, — не понял моей шутки Гюллинг. — После того как в 1907 году ликвидировали должность окружного муллы Гельсингфорса, они наоборот, в Выборг и Петербург переезжают. Да и сколько у нас тут татар было-то? По последней переписи — около полутора тысяч. Да и работники из них не очень. Они больше по мелкой торговле.
— Работников мы найдет и среди финнов. Сейчас главное — определиться с чего нам начинать?
Обсуждая с Гюллингом проект восстановления гидроэлектростанции, я решил построить и небольшую фабрику по выпуску основы для жидких обоев. Особых доходов от их реализации я не ждал, поэтому и патентование будет чисто символическим, чтобы просто застолбить место первооткрывателя.
Мною планировалось сразу после начала выпуска основных компонентов опубликовать рецепт «Финских обоев» в прессе, для того, чтобы все жители княжества могли ими воспользоваться. Основной упор будет делаться не столько на красоту и доступность, сколько на довольно неплохие теплоизоляционные свойства.
— Кто вы такой? Что вам нужно? — сразу возмутился Гюллинг после первых же слов офицера.
— Подожди, Эдвард. Это офицер дворцовой полиции, — определил я по серебряному наплечному жгуту на шинели. — Я Матвей Хухта. Что вам угодно, господин подпоручик?
— Мне велено немедленно доставить вас на императорский поезд. Извольте одеться и проследовать со мной, — строгим голосом приказал мне полицейский.
— Хорошо, дайте мне несколько минут на сборы, — согласился я с офицером и, развернувшись к Гуллингу, попросил того. — Эдвард, будь любезен, отгони мой автомобиль домой и предупреди, куда я отправился. Ах да, — вспомнив про пистолет и нож, выложил их на стол. — Вряд ли мне это понадобится. Спрячь пока в свой сейф.
— Давай, я следом поеду. А то вдруг там дела на десять минут, а тебе потом на извозчика тратиться, — тут же решил мой товарищ и принялся собираться.