Вельяминовы - Дорога на восток. Книга 2
Шрифт:
— Месье Корнель, — певуче протянул маркиз. «Давно с вами не встречались, со времен Венсенна. Я имел счастье сегодня видеть мадемуазель Бенджаман — она еще больше похорошела. Вы знаете, месье Робеспьер добился того, что не удалось вам, — де Сад подмигнул Федору.
— Я, — сдерживаясь, засучив рукав куртки, ответил Федор, — даже разговаривать с тобой не буду, мерзавец.
— Месье Корнель, — еле слышно велел ему Франсуа, — уходите. Вам тут нельзя быть, это опасно. Я сам с ним разберусь. Ради мадемуазель Бенджаман, ради Мишеля — уходите!»
— Грабят, —
Федор даже не успел увидеть лезвие ножа — маркиз сделал одно быстрое, изящное движение. Франсуа, сдавленно закричав от боли, схватился за живот. Темная кровь лилась между пальцами охранника. Федор подумал: «В печень попал. Не спасти, не спасти…»
Он со всей силы ударил де Сада в лицо, с удовлетворением услышав хруст кости. Маркиз повалился на землю, воя от боли, катаясь по лужам. Вдалеке уже раздавался топот жандармов. Федор опустился на колени и услышал легкий шепот: «Notre Dame…, Оставьте мне, месье Корнель, я им скажу…, вы в Сену бросились…, Поверят…, Мадемуазель Бенджаман, маленький…, спасите их…»
Федор вынул из кармана своей рабочей куртки икону. Перекрестив потерявшего сознание Франсуа, он побежал к Сене. «Держите его! — раздался сзади голос де Сада. «Это английский шпион, со своим подручным! Они хотели меня убить, я депутат Конвента».
На набережной было уже пусто, на темной реке шла какая-то баржа. Федор взглянул на набережную Августинок — в окнах Тео горели, переливались огоньки свечей. «Сабля у меня надежно спрятана, — вспомнил он. Глубоко вздохнув, пообещав себе: «Вернусь», он бросился в обжигающую, ледяную воду.
Отец перетасовал карты. Элиза смешливо сказала: «Видишь, как у тебя хорошо получается. А там дядя Теодор был, Франсуа…, Я убежала, жалко только, что денег не подобрала. А что это был за человек? — поинтересовалась девочка.
— Очень плохой, — коротко вздохнул Джон. «Ты будь осторожней, милая моя».
Элиза отмахнулась. Откусив прямо от багета, она пробормотала, оглядывая крошки на столе: «Надо еще тут все прибрать, пока мама не вернулась. А таких, — она поморщилась, — много вокруг. Девчонки, что цветами торгуют, мне их показывали. Одни и те же пристают, а этот новый какой-то. Не волнуйся, папа».
— Не буду, — вздохнул Джон: «Отправить бы Элизу за границу. Но как? Нельзя рисковать жизнями других. Тедди ребенок еще, у Питера сын на руках, у Джованни тоже. Нельзя их просить сюда приехать, да и порты все закрыты — война. Только если с рыбаками добираться. И восточная граница на замке. Можно, конечно, горами уйти — в Италию, в Испанию…, Но ведь Марта меня одного никогда не оставит, а одну Элизу — мы не отпустим. И Маленькому Джону нельзя переходить границу — его тут сразу на эшафот потащат. У Иосифа тоже дети…, Ладно, — он шлепнул картами по столу и улыбнулся, — придумаем что-нибудь».
— Опять я проиграла, — грустно сказала Элиза. Девочка тут же оживилась: «Сейчас я уберу, и буду заниматься с тобой, папа, мама велела — каждый день».
— Иди-ка
Марта вернулась домой, когда Элиза уже спала. Муж полусидел в постели, просматривая письма. Женщина присела на кровать, и взяла его руку: «Ее теперь называют «Вдова Капет», я сама слышала. И короля покойного — уже не Бурбоном, а Луи Капетом. Они там держатся, конечно…, - Марта не закончила и взглянула на лицо мужа.
— Марией-Терезой они будут торговать, — спокойно проговорил герцог. «Она им не нужна, негоже лилиям прясть, и так далее…, Надо вывозить Луи-Шарля, — он кивнул на бумаги, — граф Прованский объявил себя регентом от имени племянника. Там, конечно, есть еще граф Артуа со своим сыновьями, найдется, кому наследовать престол. Но это, же ребенок…»
— Да, — Марта вздохнула. Умывшись, она скользнула в постель рядом с мужем. Джон обнял ее одной рукой за плечи. Поцеловав Марту куда-то в шею, герцог усмехнулся: «Бывший маркиз де Сад сегодня сюда, в трущобы, забрел. Однако не на ту нарвался — наша девчонка не промах, сбежала. Да и Теодор с Франсуа вовремя появились».
— Очень надеюсь, — сварливо сказала Марта, — что гражданин Донатьен уже плавает лицом вниз в Сене. Выпустили всякую шваль на улицы, каждый развратник теперь кричит, что сидел за борьбу против самодержавия…, Джон, — ахнула она, опустив руку вниз.
— А что ты думала, — герцог рассмеялся, укладывая ее рядом с собой, на бок, — полтора года я ждал. Наконец, дождался. Можешь потрогать и убедиться…, И вообще, — он стал медленно, уже уверенными движениями снимать с нее рубашку, — это еще больше придаст нам правдивости…, Маленький Фурье, — он поцеловал белые, нежные лопатки. Марта, приподнявшись, задула свечу.
Тео сидела в гостиной, безучастно глядя на мокрый снег, что лепился к стеклу большого, выходящего на набережную Августинок окна. Мишель возился с игрушечной тележкой. Мальчик, подняв голову, спросил: «Мама Тео, а где папа? Где Франсуа?»
— Придут, — она вздохнула и повертела в руках шелковый платок. «С вечера его нет, — подумала Тео, — принес розу белую, от Теодора, и ушел. Сказал — по делам. Господи, хоть бы ничего не случилось…»
— Мадемуазель Бенджаман, — раздался робкий голос горничной, — там месье Робеспьер и солдаты с ним…
— Я не хочу его видеть, — независимо заявил Мишель. Взяв тележку, он выскользнул в дверь, что вела детскую.
Тео вышла в переднюю. Оглядев наряд Национальной Гвардии, что выстроился вдоль стены, женщина холодно спросила: «Это арест?»
Робеспьер опустил на паркет плетеную корзину: «Что вы! Конвент просто решил поставить под охрану резиденции тех, кто признан достоянием республики — людей искусства, ученых…, Теперь вы всегда будете в безопасности, мадемуазель Бенджаман».
— У меня есть охрана, — Тео вдохнула какой-то кислый, неприятный запах, что шел от корзины.