Вельяминовы - Дорога на восток. Книга 2
Шрифт:
Дверь лязгнула и грубый голос велел: «Выходи!».
Нат с трудом поднялся на ноги, пошатнувшись. Сильные руки встряхнули его. Шериф, пережевывая табак, рассмеялся: «Все готово, черномазый. Потом бросим тебя на свалке, даже хоронить не будем».
Нат поднял черноволосую, с легкой сединой на висках, голову. Молча, выпрямив спину, он вышел из камеры.
— Крепкий парень, — подумал шериф. «Даже не сказал, как его зовут, а ведь мы его два дня только и делали, что били. И выправка у него хорошая, сразу видно — воевал. Шрам от пули под ребрами. Так
Он вывел заключенного на крыльцо. Толпа мужчин, — с топорами, кольями, винтовками, — заверещала. «Все равно, — усмехнулся шериф, — сколько бы черных такие мерзавцы не украли у законных владельцев — рабство угодно Богу. И в церкви, — он посмотрел на деревянный шпиль, — так же говорят».
Кто-то из толпы, подняв комок грязи, швырнул его в Ната.
— Иди, иди, — толкнул его в спину шериф, толпа расступилась. Нат подумал: «Какое небо синее. Я со всеми попрощался, как уезжал, Господи, бедные мои…»
Высокая, раскидистая сосна стояла на самой вершине холма. Нат, идя вслед за шерифом, в самой гуще пахнущей потом толпы, увидел темные, далекие очертания человеческих фигур. Негры стояли, не двигаясь, под откосом холма. Нат закрыл глаза. Увидев лицо Салли, услышав веселый голос дочери, он почувствовал у себя на лбу ласковую, знакомую руку.
— Мамочка, — одними губами сказал он. «Мамочка, милая, прости меня, что вас одних оставляю». Он ощутил слезы у себя на глазах. Отбросив руку шерифа, мужчина поднялся наверх, к наскоро сколоченному помосту.
Нат обвел глазами толпу белых и вздохнул: «Под холмом брат Томас стоит, я его заметил. Значит, все хорошо — Дорога и дальше будет работать. Ничего, на мое место придут другие — и так до тех пор, пока на этой земле не будет рабства. На этой земле…»
На шею ему накинули петлю. Нат вдруг пробормотал что-то. «Господи, да откуда это взялось? — удивился мужчина. «Но правильно ведь, правильно…, Надо крикнуть, пусть все услышат — и белые, и негры. Пусть все знают».
Он выдохнул. Нат, громко, во весь свой голос, сказал:
All that my yearning spirit craves,
Is bury me not in a land of slaves.
Шериф сдавленно выругался: «Хватит тянуть!». Помост затрещал, тело закачалось на ветви сосны. Кто-то крикнул: «Туда ему и дорога, черномазому!». Белые разошлись, а негры так и стояли, глядя на свесивший голову к плечу, медленно крутящийся на веревке труп.
Уже вечерело, когда всадник, промчавшийся по главной улице Хиксфорда, среди деревянных лачуг, — спешился перед беленым зданием. С крыльца свисал американский флаг. Пахло вареной кукурузой, над крышами поднимались дымки. Дэниел улыбнулся:
— Будто дома, только тут совсем жарко. Почти сто миль к югу. Бедный Фламбе, я его совсем загнал. Ничего, сейчас возьму Ната на поруки, заплачу за него залог…, Ему, наверняка, запретят выезд из Виргинии, но мы приютим его в Ричмонде до суда. На суде эти мерзавцы, — Дэниел искоса посмотрел на мужчин, что сидели у забора,
Дэниел вдохнул теплый воздух: «А где тут у вас шериф?»
— Ужинает, — зевнул пожилой мужчина. Сплюнув в пыль, он оглядел Дэниела: «Завтра приходите».
— Из Ричмонда, должно быть, приехали? — спросил один из горожан, рассматривая отлично скроенный, темный сюртук и высокие, из мягкой кожи, сапоги Дэниела.
— Из Нью-Йорка, — холодно ответил тот. Дэниел увидел, как поменялись лица мужчин — вместо добродушной лени в глазах появилось презрение.
— Билли! — кто-то, приподнимаясь, помахал. «Тут тебя спрашивают».
Огромный мужчина с дробовиком в руках, остановился перед Дэниелом. Он свысока сказал: «Я шериф Хиксфорда, Уильям Фаррелл, а вы кто такой?»
Дэниел достал из седельной сумы свой паспорт. «Заместитель государственного секретаря Соединенных Штатов Америки, мистера Томаса Джефферсона, посол по особым поручениям, мистер Дэниел Вулф, — медленно прочитал шериф. Он тяжело вздохнул: «Что хотели-то, а то я белок пострелять собрался?»
— У вас тут, — Дэниел кивнул на беленое здание, — арестованный. Я приехал внести за него залог и взять на поруки, шериф.
— Нет у меня никакого арестованного, — буркнул тот, зачем-то взглянув в дуло ружья.
— Сбежал, — облегченно подумал Дэниел. «Ничего, он виргинский, не пропадет. Доберется до Бостона, и пусть только потом попробует на юг сунуться. Хватит, пусть готовит свой суп с креветками, ходит в церковь и дочку воспитывает».
Дэниел увидел, как двигаются губы шерифа, и услышал его голос: «Негра, того, что на реке с беглыми поймали — мы вздернули».
— Нет, — Дэниел чуть не покачнулся. «Нет, я не верю, быть такого не может…, Нат, Нат, ему же еще сорока не исполнилось, он меня младше». Он сжал руку в кулак, чтобы не потянуться за пистолетом. Велев себе успокоиться, Дэниел медленно спросил: «По какому праву, шериф? Или Виргиния в одностороннем порядке покинула состав нашей страны? Почему не было следствия, суда…»
Шериф сморщил лоб и неуверенно повторил: «В одностороннем порядке…, А что вздернули — у нас с этим быстро. Черные должны знать свое место».
— Вы со своим местом, — сочно заметил Дэниел, — можете проститься, это я вам обещаю. Где… — он, на мгновение, запнулся, — тело?
— Черные его снимали, я видел, — кто-то из мужчин отпил из оловянной фляжки. «У них ищите, они там, — Дэниел увидел маленькие, покосившиеся домики за рекой, — живут. Это наши свободные черные, — издевательски добавил его собеседник, — всякие любители негров, вроде вас — их отпустили. Бездельники, работать не хотят… — Дэниел, уже не слушал его. Он быстрым шагом пошел к деревянному мосту через широкую, мелкую реку.